Для меня знакомство с литературой началось с моей бабушки, благодаря которой в детском саду я была грозой всех Дедов Морозов, рассказывая вместо четырёх рифмованных строчек про мишек и мышек "Зимнее утро" Пушкина от и до. Бабушка просто любила читать на память стихи, пока делала что-то по дому, а я под ногами крутилась.
Родители вообще сделали очень многое для того, чтобы научить меня читать, чаще всего ненавязчиво подкладывая нужные книги, а впоследствии и прямо рекомендуя. Я, в принципе, довольно рано поняла, что родителей стоит слушать. Конечно, не всегда всё шло гладко и не обходилось, местами, без компромиссов в духе "пока не прочитаешь вот это, никакого Даррелла", а порой и без попыток прямого насилия над детской личностью. Что интересно, насиловать меня пытались "Тремя мушкетёрами" и "Всадником без головы", хотя казалось бы, да и я в то время читала уже и гораздо более сложные, по общепринятым меркам, вещи. Всё равно не получилось. Но это, видимо, была просто некоторая асинхронность развития восприятия, оба романа я читала потом взахлёб, поздно, по общепринятым меркам.
В школьные годы у меня было много разных педагогов по литературе: некоторые замечательные, в моей первой, "гуманитарной" школе, средненькие во второй, естественнонаучной. Строго говоря, до уроков литературы в старших классах мне и дела особого не было, и причин тому было две. Во-первых, у меня просто-напросто не было ни времени, ни ресурсов. Когда ночами не спишь над домашними заданиями по профильным предметам и с ними же просиживаешь в школе, порой, часов до восьми, какая уж тут литература с анализом образов персонажей? Сочинения писала в основном по критике.
Второй по счёту, но не по значимости, причиной был репетитор по русскому языку, с которым я тогда занималась. Педагог с большой буквы, человек, которого я никогда не забуду и которому я обязана очень и очень многим. До встречи с ней мне четвёрки по русскому изо всех сил натягивали просто из жалости, а за сочинения я, кажется, ни разу не получила выше, чем 5/3 (был вариант 5/2), при том, что это было ещё в "гуманитарной" школе. Во второй школе никто уже не верил, что у меня когда-то какие-то проблемы были. Литературу мы с ней на занятиях тоже обсуждали. И за это я ей тоже от всей души благодарна и не перестаю удивляться тому, что она смогла сделать в тех непростых условиях. Первое, что сделала моя учительница – это выдала мне собственную методичку с гордым названием "Я не люблю литературу". В методичке был вспомогательный материал по произведениям школьной программы. А дальше, так как это были индивидуальные занятия, и обязательного плана в них не существовало, у учителя были, в общем, развязаны руки. В результате, за некоторые произведения школьной программы она рекомендовала не браться прямо сейчас вообще, быть может, сходить на спектакль или посмотреть фильм, нередко предлагала прочитать другое произведение того же автора, вместо предложенного в программе. Достоевского я начала читать с "Идиота", а Толстого с "Холстомера" – до сих пор мои любимые произведения этих авторов. Рекомендовала не входящую в программу, но нужную, важную, а, самое главное, интересную литературу. Ни разу не помню, чтобы с этими рекомендациями вышел промах. Написание сочинений по критике она же и санкционировала – это и не было столь важно, то, что я читала, мы обсуждали с ней на занятиях. И я отлично помню то уважительное отношение, которое проявлял этот педагог к моему подрастковому мнению, и как ненавязчиво она указывала на моменты, которые я, быть может, не замечала или недостаточно понимала. Это всегда был диалог, который в самом деле обогащал моё представление о многих вещах. Хотя местами и то, что она мне говорила, я поняла уже много позже. До сих пор вспоминаю и периодически убеждаюсь, сколько мне эти занятия дали.
. Что касается "высшего общества", то мне сам термин не нравится, честно говоря. Не то чтобы я так уж рвалась к нему принадлежать. Хотя, конечно, под этими словами можно понимать разные вещи.
