Вот бывает так, идешь по чужому табуну, любуешься, трогаешь шелковистые бока, а взгляд нет-нет да и возвращается к одной и той же лошади.
Этого звали Пегас. Когда зоотехник на мой вопрос назвала кличку, я только поморщилась. Пегас – белокрылый мифической конь, быстрый и неуловимый. А этот… Головастенький, соловый, весь такой кругленький, шея в складочку, толстая попа на две половинки, как яблоко, разваливается. Очень ладный конек. Но Пегас? Не-е-ет!
Покупка отъема никак не входилась в мои планы. Поэтому побродив по табуну, от всей души похвалив лошадей, я уехала домой. Чтобы вновь появится в хозяйстве полтора года спустя.
Странно, но Пегаса я узнала сразу, хотя соловых жеребчиков-подростков в леваде ходило несколько. А к нам с зоотехником и вовсе подошли сразу три. Все желтые, все с длинными челками и живыми любопытными взглядами.
-- От Гаспадаря детки? – спросила я.
-- Да. Отличная ставка получилась. Не зря столько сил потратили, чтобы получить этого жеребца.
Да уж, эпопея с Гаспадарем была та еще. Забрали этого возрастного жеребца с товарного (то есть не племенного хозяйства), где председателю просто нравились кони. Там жил и сам по себе размножался очень красивый разномастный табун. При этом лошади не заезжались, нигде и никак не использовались, а просто жили и плодились. И не продавались, кстати, тоже. И чтобы выцепить оттуда немолодого уже Гаспадаря понадобилось и подмаслить, и надавить. Внешне он не впечатлял совсем – с сильно мягкой спиной, безобразно толстый, с упавшим от возраста гребнем.
Но происхождение ценное, редкое, вот и рискнули взять его в одно из лучших наших хозяйств.
На нормальном рационе Гаспадарь вдруг как-то подтянулся, похорошел, даже провисшая спина перестала так сильно бросаться в глаза. А первая ставка от него убедительно доказала, что Марина Ярмолич, бессменный зоотехник «Полесской нивы» в своем выборе не ошиблась.
Кобылки от него получились как под копирку – ровные, рослые, с легкими красивыми головами и богатыми шеями. Почти все пошли в саморемонт.
Сыновья Гаспадаря, хоть и не унаследовали его недостатков, вышли все очень разные – и по габаритам, и по экстерьеру.
Мне вот грел сердце самый крупный из них – Пегас.
Сама же зоотехник остановила свой выбор на более элегантном и складном Карагоде. Среднего роста, с маленькой выразительной головой он мне нравился – но – не цеплял.
-- Куплю я наверное, Пегаса, продается? – неожиданно для себя самой спросила я.
-- Да. При бонитировке сказали, что его –только в племенное хозяйства. Но вы же племенное? – весело откликнулась зоотехник.
-- А то! – улыбнулась я. Пусть гяляет до осени, а там посмотрим.
До осени, точнее, почти до зимы, мое мнение забирать или нет Пегаса, менялось несколько раз. Летом он свалился с тяжелыми коликами, мучавшими его три дня. И выжил вопреки всему – из лекарств на государственной конеферме были только анальгин и дратаверин, и те купленные за свои деньги зоотехником. После колик Пегас осунулся, подурнел и наводил на печальные мысли – не жилец.
Но время, солнце и молодость взяли свое – к осени Пегас оправился, похорошел и начал быстро увеличиваться в размерах – и вверх, и вширь.
Я в тот момент как раз искала очень большую лошадь. Как то часто стали обращаться клиенты с весовой категорией 100+ кг, и приходилось отказывать, так как подходящего скакуна для таких всадников у меня не было.
Пегас же (если отбросить в сторону его молодость) для этих целей подходил идеально: красивый, спокойный, большой. И я решила твердо – беру!
И сделала себе подарок на новый год. 680 кг желтого белоруско-упряжного счастья.
Счастье, в прочем, оказалось трудным.
Проблемы начались на старте: в коневоз Пегас зашел плохо, ехал очень нервно.
А у нас на конюшне вдруг решил, что он ЖЕРЕБЕЦ. Именно так – со всех больших букв. Орущий, невоспитанный, проходящий сквозь людей и сквозь левады с одинаковой легкостью.
Я смотрела на Пегаса и глазам своим не верила. Я же знаю его с молочного жеребенка! Лично неделю назад в родном хозяйстве водила за челочку и радовалась, что спокоен как удав. Ни на кобыл не смотрит, ни в другу в табуне не лезет. Дети деревенские на нем, незаезженном табунном жеребчике, по леваде катались – без седла и уздечки. Идеальный, золотой мальчик.
Тем временем «золотой мальчик» прыгнул на руки берейтору, отправив ее в незапланированный отпуск с гипсом на голени и обширными синяками по всему телу. Учитывая габариты лошади – повезло. Могло быть хуже.
А успокоилось все как то само собой. Прошло время, сказалась работа – и притих Пегасик. Орет очень умерено, ходит рядом аккуратно. Ушла нервозность, зато выяснилось, что доброты и жажды ласки в этом гиганте на десятерых. Приходишь чистить – лижет руки, лицо, подставляет свою огромную голову для почесушек.
Заезжать не спешим пока. Во-первых, седла на такую спинку в хозяйстве нет. Во-вторых – рано. Трех лет нет еще. Эх, снежок бы нам, начали бы с саночек. Правда, хомут-семерка мал, и до середины шеи не пролез, но хомут проще найти, чем снег.
Вот так и живем с нашим золотым крылатым конем. Потихоньку отскабливаем от грязи, откармливаем (уж больно перепал после дороги и первой стрессовой недели на новом месте), учим хорошим манерам.
На фото – соловый Пегас (незадолго до покупки, грязный как поросенок, но довольный жизнью. Над чистотой работаем, но это нелегко). И дальше -- его папа Гаспадарь.
. С Новым Годом! Ура! Ура! Ура!
