Как покупают и продают лошадей

Часть 2. С постоянными отступлениями и размышлениями :-)

Решив сэкономить на дороге, в Гомель я отправилась на поезде.
В те выходные там стартовал кубок Беларуси по конкуру, и я предположила, что привезти лошадь с попутной машиной обойдется дешевле. Да и идея провести два дня в малознакомом городе, да еще поприсутствовать на больших соревнованиях, казалась мне удачной.
По поводу ночлега я не переживала, предполагая, что либо подселюсь в общежитие к знакомым конникам, либо меня возьмет к себе на квартиру кто-нибудь из местных тренеров. Так оно в результате и получилось.

Самостоятельные путешествия всегда вызывают во мне энтузиазм и сопровождаются вспышкой энергией. И сойдя с поезда, я весело перекинула на плечо тяжеленную сумку (две попоны, корда с недоуздком, дорожные ногавки и 4 бутылки коньяка) и зашагала к остановке. Ехать было далеко, почти через весь город, и устроившись в троллейбусе у окна, я с удовольствием осматривала город.

Первый встретившийся на территории конно-спортивной школы человек оказался нашим минским ветврачом. Затем я поздоровалась с одним из ратомских конников. Потом вторым, третьим... Ощущение было такое, словно я не в гости приехала, а к себе домой. И такой знакомый запах сена, опилок, запаренного зерна, навоза – всего того, из чего складывается конюшня…

Как раз начинался первый утренний старт, и, кинув сумку в каптерке у Влада, я заняла место на трибунах.

Смешанное чувство вызвали у меня выступающие спортсмены и их кони.
В Беларуси, где до сих пор многие крупные коневодческие хозяйства государственные (читай – бесхозные) рождается много выдающихся спортивных лошадей. И все лучшие уходят за границу. Где им меняют имена, и никто не догадывается, что какой-нибудь Джемани Прауд, выступающий в конкурах класса S, родился под Минском и до пяти лет звался Правдивым или просто Петровичем.

Первый раз ставку жеребят просматривают (немцы, голландцы, россияне и даже арабы иногда) в семи-восьмимесячном возрасте и забирают лучших. До года табун молодняка «прореживают» 5-6 раз. До двух лет – раз двадцать. То, что осталось, идет в заездку и распределяется между спортсменами. И опять-таки лошадей, показывающих хорошие результаты, продают за рубеж и в четырех и в пятилетнем возрасте.
А то, что остается, и выступает на белорусских соревнованиях.

Смотрю, как старательно идет по маршруту серый жеребец по кличке Гриф. Талантливая, душевная и очень честная лошадь. Его много раз хотели купить, но сделав рентген, потенциальные покупатели все как один в ужасе отказывались, и утверждали, что эта лошадь вот-вот рассыплется, что с такими скакательными и ходить нельзя, не то что прыгать.
Так было, когда Грифу исполнилось пять, шесть, восемь лет … И все это время он прыгает крупные конкура, чуть прихрамывая на разминке, и предельно собираясь во время выступления.
Прыгает, как правило, хорошо. Привозит мастеров и кандидатов, реже – призовые места. Так как там, где нужно пройти маршрут не только чисто, но и резво, Гриф увы, не всегда справляется.

Грустно, но нередко только вот такие лошади – с проблемными ногами, или мелкого роста – и остаются выступать на своей родине.

Вариант номер два (то есть некрупный) – лошадь по кличке Напор.
Невысокий, чуть более 160 в холке, исключительно талантливый конь, с длинной змеиной шеей и мускулистым туловищем. Он всегда резво везет своего о всадника по маршруту, одинаково хорошо делает как инерционные, так и силовые прыжки. И высотные препятствия, даже те, которые по высоте больше самого Напора, он берет очень хорошо, но вот широтные…
На открытом поле и с широтными Напор справляется более чем прилично, а в манеже, где нет возможности разогнаться и где приходится постоянно маневрировать, параллельные брусья даются ему ох, как нелегко.

На этих соревнованиях составители маршрута сделали упор именно на широтные препятствия. И Напор, одна из самых моих любимых лошадей, в тройку победителей не вошел.
С маршрутом лучше всего справилась Лиана – крупная, грубая и очень длинная лошадь, принадлежащая частному хозяйству. На тех стартах, где мне приходилось видеть Лиану, звезд с неба она не хватала. Но здесь отпрыгала лучше всех, и на следующий день привезла своему всаднику звание чемпиона Беларуси.

Кроме этого стартовали в Гомеле две питерские лошади. Одна из них, хрупкая рыжая кобылка по кличке Гроза, сразу вызвала во мне неподдельную симпатию. Чего не скажешь об ее всаднике. Да и не только я, все конники, сидящие на трибунах, болезненно морщились наблюдая, как эта пара проходила маршрут.
Гроза прыгала чудесно – легко, с большим запасом, старательно поджимая лапки. Только вот то ли расчета не видела, то ли слишком прислушивалась ко всаднику, который высылал лошадь на прыжок в самых неожиданных местах – то в плотную к препятствию, то не доехав до него несколько темпов. В результате лошадь несколько раз приземлялась на барьер, сильно билась грудью о жерди, мокрела от ужаса и боли, но продолжала мужественно везти своего мальчика к финишу.

Когда первый в этот день старт закончился, я возвратилась к непосредственной цели моей поездки.

Влад предложил забрать жеребенка, которого я собираюсь покупать, на ночь в Школу, чтобы утром, сразу после соревнований, загрузить его в попутную коневозку и отправить в Минск. Мне это показалось разумным.
Мы договарились с двухместным прицепом-коневозом и поехали на встречу с хозяином лошадки. И выяснили, что из-за снега подъехать к его конюшне на легковой машине невозможно, и что загружать полуторагодовалого жеребенка, который раньше в коневозке никогда не ездил, нам придется прямо на оживленной трассе.

Жеребенка привел мальчик, сын хозяина. Ему явно жалко было расставаться с выросшей у него на руках лошадкой, но парень крепился, хмурил по взрослому брови, потом по-хозяйски похлопал жеребчика по шее и решительно снял уздечку.
-- Спасибо тебе за лошадь.
-- Вам спасибо, -- буркнул он.—Мы ему ноги сегодня расчистили, так что в ближайший месяц-два коваль не понадобится.

Жеребенок, к моему огромному удивлению и еще более огромной радости, в коневозку зашел спокойно, и сразу принялся теребить набитый сеном рептух.
Так же спокойно он перенес дорогу до Школы, и в незнакомую для него конюшню вошел уверенно, хотя и оглядывался беспокойно по сторонам. В прочем, принесенная в денник охапка сена тут же переключила его внимание.

Проблемы начались на следующий день. В субботу я договорилась с двумя машинами-коневозками, но в воскресенье утром выяснилось, что у одной сломался трап. А второй водитель, видя, что выбора у меня не осталось, резко взвинтил цену.
Это не смертельно, но очень уж было обидно. Почти до слез.

Мир конников бывает разным. Чаще хорошим, чем плохим. И может быть поэтому мне хочется идеализировать его и верить, что конники, даже мало- или незнакомые всегда помогут, поддержат, выручат.
Как должное восприняла я предложение Влада остановится на ночь в его квартире. Да и сама сколько раз делилась ночлегом и каптеркой с приезжими спортсменами. Мне нормальным казалось, что как-то, когда мой тренер не смог присутствовать на соревнованиях, меня, вместе со своими учениками, взялся разминать и готовить к старту практически незнакомый мне мастер. И искренне радовался потом хорошо пройденному маршруту.
Да и Саша, мой тренер, сколько раз с моего молчаливого согласия одалживал приехавшим на соревнования спортсменам то мартингал, то бинты, и даже как-то мои бриджи, потому что приезжая девочка за час до старта умудрилась плюхнуться в грязь и по киношному в ней перемазаться.
В общем, торгуясь с водителем (и тренером в одном лице), чувствовала я себя отвратительно.

Обратная дорога, начавшись таким вот образом, оправдала мои самые худшие ожидания. Сначала коневозка сломалась. На починку ее ушло около часа, и выяснилось, что хотя мы и сможем потихоньку ехать дальше, обогрев в кабине работать не будет. И это при минус восемнадцати градусах! И шести часах дороги!

Потом посреди трассы закончилось топливо. Совсем. И мы долго созванивались с другими коневозками, выясняли, кто и где сейчас едет, и опять стояли ждали ближайшую к нам машину. Потом около получаса откачивали замерзшими руками солярку…

За 50 километров до Минска водитель, в очередной раз прислушавшись к надрывно кашляющему мотору, вдруг заявил, что в Минск он не поедет, и что я могу переночевать с лошадью на их конюшне, а утром что-нибудь придумать.

Я отказалась, и в два часа ночи оказалась с лошадью посреди трассы…

В прочем, закончилась эта история хорошо. Вызванная мной хенка приехала минут за 40, и еще час спустя я заводила жеребенка в конюшню.
Где он (дорогу малыш перенес на удивление хорошо и сохранил еще много энергии) возбудил в моих кобылах лучшие (хотя и не совсем материнские) чувства, вызвал бурю восторга у своей новой хозяйки и за рекордный срок умял заботливо приготовленный ужин.
 
"Прэлестно... просто прэлестно"!
Жаль только что так редко :roll:
Очень интересно! Блеск
 
Суперский дневник! Спасибо! ИМХО, можно было бы даже книгу издать!!!

А вот это действительно интересный спор...

Тера написал(а):
-- Нельзя продавать такого класса лошадей непрофессионалам.
-- Саша, но почему? В руках любителя, который живет своей лошадью, животному всегда лучше, чем в руках профессионала.
-- В корне с тобой не согласен. Что лучше для лошади: 20 минут галопа без разминки по стеклу и колдобинам, или два часа грамотной вымеренной работы на конкурном поле?

Мне кажется, дело не в том, профессионал человек или нет, а в наличии головы...
 
Баламут.
Ярко-рыжий, с четырьмя белыми ногами и тонкой каплей-проточной, рослый, широкий и складный, он очень нравился конникам-любителям.
Потому что любой, даже самый крупный и неказистый всадник смотрелся на Баламуте гармонично и эффектно.
А вот профессионалы этого пятилетнего гановера не жаловали: обращали внимание, просили вывести из денника, но уже через двадцать минут безнадежно махали рукой: мол, «дроволом», с которым и возиться не стоит. При всей своей эффектной внешности и неплохих в общем-то движениях, гибкостью этот конь не отличался, повышенной (или хотя бы хорошей) чувствительностью на повод и шенкель похвастать не мог и к тому же был на редкость небрежным, считая, видимо, что любой прыжок, даже самый маленький, проще развалить, чем перепрыгнуть.

Баламут мог бы быть замечательной прогулочной лошадью – уравновешенной, красивой и здоровой. Но цену за него хотели совсем не прогулочную (сначала пять, затем четыре и наконец три тысячи долларов), и упорно позиционировали как перспективную спортивную лошадь.

Андрей, в далеком прошлом конкурист-перворазрядник, а последние 15 лет --преуспевающий бизнесмен, влюбился в огненно-рыжего Баламута с первого взгляда. Как человек осторожный и предусмотрительный, смотреть лошадь он приехал с опытным тренером. Но сколько тот не махал руками, не кричал, не доказывал, что лошадь это «пустая», убедить Андрея отказаться от покупки он не смог.
И все бы ничего, если бы лошадь Андрей не приобретал с вполне конкретной целью – прыгать конкура, причем конкура серьезные.

Первые полгода отношения Андрея и Баламута были идеальными. Решив (весьма разумно с моей точки зрения) дать лошади отдохнуть, привыкнуть к новому владельцу и забыть неудачный прыжковый опыт, первые несколько месяцев Андрей ничего не требовал от своего приобретения. Приставил к Баламуту тренера, конюха и берейтора, и сам по два раза в день приезжал – хоть на пять минут – проверить, как идут дела.
И забавно было смотреть, как взрослый мужчина в дорогом костюме-тройке, подкатав брюки, заходит в леваду, где гуляет его конь, достает из портфеля сухарики и морковку, ласково шепчет что-то лошади, и спустя пять минут, взглянув на часы, спешит обратно к своему джипу.

Вечерами он оставался на дольше, собственноручно чистил и седлал Баламута и делал небольшие проездки в поля. А также по нескольку раз в неделю подсаживался на школьных лошадей – вспоминал давние навыки. Получалось у него, надо сказать, очень хорошо.

Потом настал через Баламута. За полгода он еще больше подрос, раздался вширь, шерсть его ярко переливалась на солнце, в каждом движении сквозила сила, мощь и бесконечное здоровье.
Мне довелось наблюдать за первой их прыжковой тренировкой – и грустное это было зрелище.
Полуметровые препятствия были этому красавцу по запястные суставы, что не мешало ему через раз валить жерди.
В прочем, Андрей в тот день проявил себя с лучшей стороны – на удачном прыжке закончил тренировку, щедро похвалил лошадь, самолично отшагал, и вечером, как обычно, завез очередную порцию сухарей и моркови.

Еще несколько месяцев с переменным успехом выезжали они на конкурное поле. Тренер у Андрея и Баламута был опытный, и за это время они научились худо-бедно прыгать метровые маршруты. Каждый прыжок требовал от всадника предельной собранности – малейшая ошибка, самой маленькое послабление – и конь радостно налетал на препятствие грудью.

Перелом в отношениях этой пары случился на первых их соревнованиях. В разминке Баламут оказался самым эффектным и рослым конем. Чувствуя внимание окружающих, он ржал, пассажировал, откровенно красовался перед публикой. А Андрей все больше хмурился и явно нервничал.
Маршрут поставили самый простой – только два метровых препятствия, остальные сантиметров по восемьдесят, без сложных поворотов и проездов. Первый прыжок они преодолели чисто, второй тоже, затем, на повороте, чувствующий себя не в своей тарелке Андрей, сбросил на мгновение лошадь с повода, и началось... Из десяти прыжков они сбили шесть.

С того дня методика тренировки Баламута изменилась. Шпоры стали острее, на кончик хлыста оказалась прикручена свинцовая плашка, а верхняя жердь все чаще стала ставиться металлическая.
Если раньше Баламут прыгал все, пусть и не слишком аккуратно, сейчас он стал закидываться и обносить.
Бока его постоянно были в кровь изодраны шпорами, от хлыста оставались рубцы, а результата не было. Тогда начали потихоньку применять ток…

Андрей уже не ездил по два раза в день к лошади, не седлал и не отшагивал его сам. «Токотерапия» дала определенные результаты, метровые маршруты конь через раз стал проходить чисто.
К тому времени ему исполнилось шесть лет, и его ровесников потихоньку пускали на 130 сантиметров.

И конь опять стал продаваться. За те же три тысячи, хотя вложено в него было за этот год чуть ли не втрое больше.
И история повторилась с пугающей точностью. Купил Баламута какой-то российский бизнесмен. Тоже – с целью прыгать, и тоже против желания привезенного с собой тренера: очень уж понравился россиянину огненно-рыжий конь.
Отдохнувший и вновь заблестевший за два месяца ничегонеделания, Баламут за новым владельцем пошел охотно, гарцуя и «переговариваясь» со всеми встречными лошадьми. А тот влюблено хлопал большого коня по плечу, и кормил вынутыми из дорогого кожаного портфеля сухариками…
 
Андрей уже не ездил по два раза в день к лошади, не седлал и не отшагивал его сам. «Токотерапия» дала определенные результаты, метровые маршруты конь через раз стал проходить чисто.

А что за токотерапия :?: :?: :?:

Дежавю прям какое-то :!:
 
А что стало с жеребенком ( не совсем жеребенком, раз ему было 1.5 года уже), которого ты купила в Гомеле?

Неужели у вас можно так недорого купить действительно хороших лошадей? Когда, наконец, дорасту до своей лошади, обязательно к вам поеду :roll:
 
MIA написал(а):
А что за токотерапия :?: :?: :?:
Это когда в палке, через которую конь отказывается прыгать или прошибает, подводят ток. Этот ток бьет лошади по ногам при прикосновении. Соответственно, выхода у него всего два - прыгнуть или обнести/закинуться. Сшибать он больше не захочет. :? :cry:
 
Алена, дневник просто превосходный! Читать одно удовольствие.
А Экзахтик передает привет! :)
 
Котенок, и рыжику вашему привет. Как он, поправился? Так вы до нас и не доехали...


Кroxa, полуторогодовалый жеребенок (зовут его, к стати, Собор) уже месяц стоит сейчас у меня на конюшне и мы с Машей (плюс к этому наши родители и даже дедушки-бабушки) активно за ним ухаживаем и всячески балуем.
В результате лошадка округлилась, перелиняла, подросла и стала совсем наглой и требовательной :-) Но, главное, не вредной.
На новой неделе постараюсь выложить его фотографии. Он чудо.

Что касается наших белорусских цен -- они очень разные. В принципе, лошадь хобби-класса, молодую и здоровую, нарядную и под 160 в холке можно взять за 300 - 1000 у.е. Это будет, скорее всего, либо эффектная белорусская упряжная лошадь -- рослая, аккуратная, редкой масти, либо помеси с ней.
За эту же 1000 продаются на Доваторе чистопородные, но не крупные тракены 2002 года рождения.
Годовички там же стоят 800-1000 у.е, двухлетки (уже заезженные) -- 1500-2000.
Но в общем, как я уже писала, человеку, который знает всех и которого знают все, сможет подобрать себе лошадь свосем за другую стоимость (и другого качества), чем человек со стороны.


Sara, про книгу -- идея, конечно, хорошая. Сама иногда задумываюсь. Но не знаю, насколько наши белорусские поездки-лошадки-люди будут интересны. Ведь основной рынок сбыта печатной продукции -- в России, да и нет у нас своих издательств, занимающийся этой тематикой.


Пери, а конюшня и есть домашняя. Стоит на нашем коттеджном участке рядом с домом. На четыре денника 3,5 на 3,5 метров и еще левада примерно 20 на 20.


Каприз, очень уж грустная для меня эта тема. Когда-нибудь обязательно напишу про своего орловца. Но врят ли скоро.
 
Тера, мне кажется, такая книга будет интересна. Например, Джералд Даррелл писал совсем не о России, но о животных. А интересен он всем, читателям по всему миру. У Вас очень хороший стиль, рассказы интересные, трогательные, где-то веселые, а где-то доводящие до слез. ИМХО, как редактора - она бы пользовалась спросом. Особенно с иллюстрациями...
 
Здравствуйте Алена!

Еще раз благодарю за добрые советы и простите за сумбурную речь - я долго набиралась смелости Вам позвонить и когда дозвонилась совсем растерялась!
Не каждый человек согласиться беседовать и делиться опытом тратя свое время на незнакомого человека.
От тракенки похоже придется найти в себе силы и отказаться:(
Если не найду лошадь на родине - обязательно к Вам приеду!
У Вас замечательные лошади и интереснейшие рассказы о них!
Пожалуйста пишите чаще!

С уважением.

Виктория

г. Вильнюс
Литва
 
Тера написал(а):
Каприз, очень уж грустная для меня эта тема. Когда-нибудь обязательно напишу про своего орловца. Но врят ли скоро.
Прости, если я спросила о том, о чем не надо было спрашивать :(

На счет книги, поддерживаю общее мнение - это будет интересно :)
 
Выгодно продав свою кобылу с говорящей кличкой Прибыль, Александра на две недели исчезла с нашего поля зрения и вернулась уже с двумя лошадьми – двухлетней кобылой и полуторагодовалым жеребчиком.
Откуда она их привезла, осталось тайной. Но если закрыть глаза на безобразно отросшие и чуть ли не загибающиеся копыта и корку навоза, густо покрывающие обоих лошадей, кони оказались просто замечательные.
Рослые, широкогрудые, с длинными-длинными шеями, правильными красивыми линиями. Оба – латвийской породы.
Кому-то из нас больше понравилась кобыла, кому-то жеребчик, но все частники сошлись во мнениях, что покупка эта удачная. Повезло, мол, Александре.
А сама она основные свои надежды возлагала на жеребчика, и честно признавалась, что кобылу взяла «в нагрузку», чтобы не гонять даром коневоз. В прочем, когда с копыт срезали все лишнее, выяснилось, что кроме прочего кобылка обладает приличными движениями.

Александра относилась к той категории перекупщиков, чей профессионализм и философия отношения к лошадям не могут не вызывать уважения. «Если хочешь много получить – надо много вложить» -- примерно таким был ее девиз. И в своих лошадей она действительно вкладывала – и время, и силы, и деньги.

Я всегда с удовольствием наблюдала, как запаривает она своим питомцам кашу. Кроме принятого на конзаводе овса, добавлялась туда в обязательном порядке кукурузная мука, пшеничные и ячменные отруби, семя льна, витамины, желатин для эластичности суставов… Порции лошадям давались щедрые – ешь не хочу! А чтобы пайка пошла в прок, выгул лошадям Александра обеспечивала чуть ли не круглосуточный.

Правда, для этого ей пришлось самостоятельно отремонтировать огромную заброшенную леваду, да еще и прочесать в ней весь грунт на предмет стекла, камней, железа…

В прочем, «в прок» в этот раз корм лошадям не пошел.

У каждой породы, свои особенности. И латвийцы растут совсем не так, как чистокровки или тракены, с которыми до этого приходилось работать Александре.
Жеребчик, стремительно начал набирать вес и прибавил за три месяца около 15 сантиметров в холке. И параллельно активно стал жаловаться на задние ноги. Хромал, страдал отеками.
Диагноз врача был достаточно обнадеживающий: защемление нерва, вызванное, по-видимому, бурным ростом жеребенка, в следствии чего скакательные суставы просто «не успели» за мышечной массой. Никаких последствий, кроме малозаметного подергивания ноги на шагу (как это бывает при шпате) быть не должно. А в будущем, возможно, и это пройдет…

Для Александры это был приговор. Жеребенка она, КМС по выездке, именно в выездку готовить и планировала, для этих целей и брала. А тут такой дефект.

Отношение ее к жеребенку изменилась. Нет, она не стала его хуже кормить или меньше работать. Конь по-прежнему стоял на чистой глубокой подстилке и по два раза в день тщательно чистился хозяйкой. Но если раньше, работая с лошадью, Александра постоянно что-то ласково ему приговаривала, то теперь она все чаще срывалась на крик, и наказывала лошадь куда чаще, чем хвалила.

Потом ей в голову пришла мысль перепрофилировать жеребенка, и сделать из него конкурную лошадь. Ему тогда только-только исполнилась два года, но, не зная, как поступить со ставшим дефектным конем, Александра решила не откладывать напрыжку на свободе в долгий ящик.

Звать на помощь кого-нибудь из наших конкуристов (хотя денег ей это, скорее всего, не стоило бы) она почему-то не захотела.
Прыгать они начали сразу с метра. Через неделю подняли до ста сорока. И конь, на радость хозяйке до этого бравший препятствия охотно и аккуратно, стал раз за разом валить препятствия, причем уже независимо от высоты барьера.

И Александра жеребенка решила продать.
За любые деньги, пусть даже меньше его покупной стоимости, не говоря уже о затратах на его полугодовое содержание.
Покупатели приезжали, любовались на рослого эффектного коня и … уезжали. Потому что непонятен и спорен был диагноз, потому что очень уж походило на шпат подергивание задней ноги, потому что за тысячу – а эта была минимальная сумма, за которую Александра согласна была отдать своего двухлетку – можно было найти лошадь может и не такую большую и красивую, но по крайне мере здоровую.

Продала она жеребенка случайно. Отнесла его самую лучшую фотографию в магазин и поместила в альбоме, специально предназначенном для таких случаев. Так уж получилось, что за других лошадей, чьи фотографии помещались рядом, владельцы хотели много больше – пять, семь тысяч долларов.
И две тысячи, указанные в объявлении Александры, да еще под фотографией действительно эффектной лошадью, выглядели привлекательным предложением.

Будучи человеком порядочным, Александра сразу попросила продавца магазина объяснять, с чем связана относительно невысокая цена на лошадь.
И Игоря, нового владельца жеребенка, объяснение про защемленный нерв вполне устроило. Ибо кроме проката ездить ему нигде не доводилось, там он таких эфектных лошадей не видел и не знал, что такие вообще на свете бывают. Как и не слышал никогда слова «шпат».
Спортом он заниматься не планировал и искренне полагал, что любая маломальская породистая и здоровая лошадь ему именно в пять-семь тысяч и обойдется.

С Александрой они разошлись искренне довольные друг другом. Она, готовая отдать коня и за тысячу, неожиданно для себя получило две, и практически покрыла свои расходы. А Игорь оказался просто очарован огромным, блестящим и очень ласковым конем…


… Прошел почти год, когда мы случайно столкнулись с Александрой в магазине. Радостно поздоровались, поинтересовались здоровьем коней.
-- Помнишь моего латвийского двухлетку? – спросила Александра.
-- Помню, конечно. Как он?
-- Лучшая из когда-либо привезенных мной лошадей. Огромный, красивый, спокойный, как слон, и при этом очень талантливый. Как я жалею, что продала его!
-- Жалеешь???
-- Он перестал жаловаться на ногу уже через месяц после продажи. Совсем перестал. Я поверить не могла, все ждала, что дальше будет.
-- И что?
-- А ничего. Абсолютно здоровая целая лошадь. Я даже разговаривала с хозяином, просила дать мне подъездить коня, потом продать и полученную прибыль разделить пополам. Он через полгода работы тысяч восемь будет стоить – ей богу.
-- А Игорь?
-- Отказался, дурачок. Он вообще от коня ничего не хочет. Только чистит, кормит и гуляет. Ну, прыгает по 30 сантиметров иногда.
-- Повезло коню. И парню, тоже повезло.
-- А мне каково?
Я пожала плечами. Помолчали. Запихали в пакет купленную мной попону.
-- Знаешь, -- прервала молчание Александра. – А ведь все могло быть совсем не так. Есть же такое понятие – судьба. Так что, наверное, все правильно. И мне тоже… повезло.
 
По мне, так это самая лучшая судьба для лошади - любящий хозяин и никакого спорта :!:
 
Сверху