Спасибо, друзья. Дневнику быть, ведь еще так много можно рассказать о нем, о коне, который ушел слишком рано. По глупой случайности, по роковому стечению обстоятельств.
Я расскажу вам, что произошло, без купюр, ничего не скрывая, пусть что-то даже будет не слишком красиво и, может, где-то я что-то делала неправильно, но, я могу с уверенностью сказать, что мы сделали все, что могли...
Первые нехорошие звоночки начали раздаваться вечером в пятницу. У Персика были проблемы с мочеиспусканием, скорее всего в день травмы он что-то себе отбил, потому что писал он только тогда, когда его совсем накрывали позывы либо под фуросемидом. Симптоматики колик он не показывал, но тупо терпел до последнего... 17 октября мы планировали делать УЗИ, в Ростов приезжает Маша Борисенкова.
Я по работе ездила за документами, а меня уже зазывали на конюшню. Перс чувствовал себя нехорошо и не давался делать укол. Приехать я смогла только после 20 часов, когда ему уже полегчало. Ночевала на конюшне, вставала каждый час - два, но, вроде, ситуация нормализовалась. В субботу парень был вообще в ударе. Утром погукал на кормежку, съел кашу и с удовольствием вхрумкал салатик из порезанных арбузов, моркови и яблок. Конюх накосил ему свежей травы, которую он тоже ел с аппетитом. Много спал днем, не нервничал совсем. Спокойно перенес все манипуляции со швами. А вот вечером дал мне прикурить. Пошла его шагать в манеж, включила свет, а у Перса закружилась голова. Он начал падать. Упал несколько раз, а потом шагался, вися на мне несколько кругов. Вроде бы, собрался в кучу, дошагали, завела его на место. Укололи анальгетик, чтобы спал спокойно. Даже смогла уехать домой, искупаться и более ли менее, насколько это было возможно, поспать.
Самым страшным было воскресенье. Как я уже писала, плохо ему стало после обеда. Он с аппетитом покушал, а я ушла пожарить картошку, чтобы всем потом тоже пообедать. Меня словно током ударило, хотя с конюшни не было ни звука. Я вышла и увидела, что Перс стал беспокоиться. Он ходил кругами и начал потеть. Ситуация развивалась слишком стремительно, чтобы успеть среагировать или купировать приступ. Может, обколи мы его сразу обезболивающими, все было бы по-другому, но, так или иначе, что случилось - то случилось.
Он потерял ориентацию. Просто в момент. Начал шататься, врезаться в стены, задирать голову, точно пытаясь сбросить с себя оцепенение. А потом упал. Мы начали обзванивать врачей. Отозвалась, спасибо ей огромное за неоценимую помощь, бывшая ветврач ипподрома, Таня Ведерникова. Она быстро взяла такси и поехала к нам. Я не помню, как внутривенно (я не умею, но получилось с первого раза) колола ему дексаметазон. Как ездила раз 6-7 в аптеку, докупая препараты. У Перса от постоянных уколов на левой стороне шеи начал зреть уже абсцесс((
Таня приехала быстро, хотя для меня это уже была вечность. Перса прокапали. Из того, что помню без записей - кальция глюконат, глюкоза, рибоксин, рингера раствор... Что и с чем мешали, простите, не помню... Страшное произошло во время одной из капельниц. Перс выпал в проход из денника и начал метаться по конюшне... Он был в несознательном состоянии, падал через лари, был двери и ведра, разбил ларь частницы, нашей подруги Лены, переколотил ведра. Я помню, что что-то кричала, кричала, чтобы закрыли конюшню, кричала на Перса, на людей, у меня просто случилась истерика. Я смогла его поймать. Каким чудом его запихнула в денник, правда, я не помню...
Ноги остались целы. Ветврач послушала его сердце и диву далась. Сердце сильное, работает как часы, сердце истинной пробежной лошади. И сердце сдаваться не собиралось.
Сыночка обкололи успокоительными. Врача я увезла домой.
Я уже понимала, что это все. Мне не хотелось верить, я продолжала надеяться, но уже знала. Вопрос был во времени. И я понимала, что смерть для него - избавление. В нашей области не усыпляют. Ни один врач не возьмется. Только стреляют или режут. Я бы не позволила. Не потому, что не хотела бы помочь ему избавиться от страданий, просто потому, что это невозможно по ряду причин.
Ночь была сумасшедшая. Конь хотел жить. Он вставал, пока были силы в ногах, он начинал биться, как только слышал мой голос, потому мне было велено молчать. И я молчала, чувствуя, как сжимается мое сердце от его метаний. Спасибо людям, которые были со мной. Которые меня не бросили одну с конем.
Утром я сидела рядом с ним, когда Перс уже не вставал. Когда начались первые судороги, я снова вколола ему большую дозу успокоительного. Мальчик ушел, так и не приходя в сознание. Открылось сильное кровотечение из носа, я потрогала его, Перс был словно лед... В 8:24 он вздохнул последний раз. Не было страшных агоний, он просто громко вздохнул. Сильное сердце не желало сдаваться еще несколько минут. В стетоскопе последний удар я услышала в 8:28, все это время он уже не дышал. Он не сдавался при жизни и пытался обогнать смерть до конца. Я отпустила его, разрешив уступить... Сдаться в первый и в последний раз.
Он сильно побил ноги. Одну заднюю ногу порвал до голых костей. Но не сломал. Ноги и копыта были целыми до последнего.
Спасибо тем, кто с нами до конца. Кто болел душой за этого коня. Я, признаться, пока не знаю, что делать дальше. Вчерашний день вообще у меня как в тумане. Договориться о том, чтобы его вывезли помогла мне Таня, которая вообще для меня герой. Она сделала безумно много для нас. Я при вывозе присутствовать не смогла.
Всю амуницию и все вещи увезла домой, приехали из другого города родители, помогли. Ларь отдала Лене взамен разбитого. Папа все конное сгрузил на лоджии, у меня нет сил туда идти. пока не знаю, что со всем добром делать. Пускай пока лежит. Фотографии с комода рука не поднялась убирать. Пусть стоят.
Улыбалась дома, уверяя родителей, что все хорошо. Вечером ждала в гости Лену, но все отменила. Уснула в 18 часов, просто без сил. Спала я до 7 утра словно в бреду, будто время пролетело за минуту.
Как дальше жить я не знаю. Куда девать время, как быть с тем, чтобы не оставаться с мыслями надолго. Тяжело на душе, груз для меня невероятный. Говорят, что время лечит, помогает привыкнуть, научиться жить с мыслью, что его больше нет. Верю в это, продолжая успокаивать себя мыслью, что ему стало легче.
Беги по радуге, мальчик, так быстро, как только один ты можешь... А когда придет время, ты меня жди.
хотелось верить, что все не так серьезно...
