Мдя, у меня куча совершенно замечательных фотографий. а скорость у этой мегафоновской драндулетки просто ни какая, повесить фотки опять не выходит. Злюсь.
За окном бытовки пролетала стайка галок, с шумом рассекая воздух и небрежно задевая высоковольтные провода, натянутые на бетонные столбы, словно тетива гигантского арбалета, отчего они звенели будто струны. Лошади жуют скошенную траву, покрякивая, похрюкивая, сопя и вертясь в своих денниках. Собаки сопят в кроватках. Котята свернулись под тёплым животом у Клизмы, нагло заняв половину моего дивана. Дрёма зовёт приложить голову к подушке, но я стоически пытаюсь загрузить фотографии на форум. Не выходит .....
Хочется спать ...... Я вообще то люблю свои сны. Некоторые, особенно понравившиеся, я смотрю по нескольку раз, иногда приглашая знакомых. Но сейчас я не смотрю сон. Я смотрю в экран компьютера, а стая галок, сделав круг, возвратилась назад и пролетев над старым дубом, уселась на самой верхней доске ограждения плаца. Главная галка с большим достоинством спустилась к куче навоза, кося круглым глазом высматривает не покусится ли кто на её ужин. Куча была большой, тёплой и жутко аппетитной. Ужин по доброму оставил гуляющий перед сном Догоняй. Фифа по обыкновению попыталась прогнать галок, но королева галка была, видимо, хорошо воспитана и по этой причине старалась не смотреть на Фифу; более того, она почти не обращала на неё внимания, с аппетитом склёвывая навоз. Будет какая то мерзкая собачонка, рыжей наружности, портить ей ужин. Вот ещё!
Я откинулась на спинку кресла. В печке, заботливо затопленной конюхом, гудит ветер-озорник, случайно или с какой-то каверзой в мыслях залетевший в трубу, но, обжегшись о раскаленные угли, он кинулся было назад, и, не найдя дымохода, теперь метался в пекле, завывая от отчаяния. " Во дурак, - подумала я, - Посиди, отогрейся. Что ты забыл на улице, ведь там так мерзко, после ливня, так сыро." Словно услышав мои мысли, ветер умолк, приятная истома овладела его телом, и он, прислонившись к стенке, не обращая внимания на толстый слой сажи, уснул, тихо, почти не слышно, посапывая. Лошади продолжают мерно жевать, тихо убаюкивая. А фотографии всё не грузятся, вот же ж гадость какая.
Зараза этот мегафон. Ну до чего мерзко на улице! Я бросила взгляд за окно. Весь мир погружен в пучину унылых тёмно зелёных и сизых красок. Холодная, мокрая трава внизу. Выше - серый, уродливый панцирь, нависших грозовых туч. Хляби небесные настолько толстые, набитые влагой, что лучи заходящего солнца, не в силах были пробить его, доползали только до середины неба и погибали, задохнувшись в ядовитых чёрно-серых облаках. Если какой то луч и пробивался, то плюхался в сизую грязь, совершенно обессиленный. Сизые галки, с шумом рассекая серый воздух, совершают облет моих владений. И, наконец, серый, мокрый кривой дуб, уродливое создание. Завтра же прикажу срубить.
Оторвалась от созерцания пейзажа, нехотя встала, доползла через тёмное здание до печки. Открыла дверцу и осторожно, чтобы не разбудить дремлющий ветер, подбросила дровишек. "Интересно, а что ему сейчас снится?" Огонь славно потрескивал, нежно окутывая теплом, словно тёплым пледом. На стекле окна появились легкие слезинки. Галки, забрались в конюшню, нашли себе место посуше и потеплее. А кони всё мерно жуют, похрюкивая, посапывая и попёрдывая.
На кухне вскипел чайник, свистнув, что б не забыли. Вздохнув, что фотки так и не загрузились пошла за чайником.
Аккуратно действуя ножом отрезала кусочек сала, положила его на чёрный хлеб. Если взять тонкий кусочек, посмотреть сквозь него на свет и представить что это ПОСЛЕДНИЙ НА ЗЕМЛЕ кусочек сала, то о бедствиях талии даже не вспоминается. Да ещё в грозу, со шквалистым ветром и дождём, главное далеко после шести вечера, в конюшне и последний кусочек. Мням!
Невозможно даже просто охватить взглядом часть истории человечества, отраженную в нем. Вся цивилизация, начиная от первых животных, прирученных нашими полудикими предками, бесчисленных стад, принадлежащих феодалам, фермерам, колхозам, до огромных комбинатов, заводов, перерабатывающих неисчислимые тонны окровавленных трупов несчастных жертв человеческой потребности,-- вся цивилизация в этом белом, покрытом серыми прыщиками специй, символе эпохи. Это больше, чем кусочек приятной и калорийной пищи. Это целая философия; в нем, как в зеркале, отражается внутренний мир, смысл жизни, цели и желания целого класса людей, народов. Мне кажется, что я вижу, слышу всех их и каждого, глядя на эту аппетитную штучку. В это время из-под стола, урча и облизываясь, вылезла Клизма. " Ты ж спала зараза! Так, я первая нашла сало!"
Вздохнув, смакуя каждую жилочку, начинаю есть. Этот легкий, неповторимый вкус рождает смутные образы, неуловимые ассоциации; постепенно, сцена за сценой, проплывала вся моя жизнь. Время будто бы остановилось. Я забыла, где я, как я здесь оказалась. В каком-то полузабытьи я слышала знакомые голоса, видела знакомые лица. Таки хохлы правы, глюкает, таки наркотик.
Но все кончается. В какой-то момент, сделав глоток кофе, потянувшись за очередным бутербродом, я почувствовала, что его нет, и мои пальцы схватились за воздух. Клизма паскудная кошатина!
Гроза закончилась. Небо стало намного светлее. Откуда-то из невидимой глубины зелени раздавались голоса птиц. Они пели так же, как пели вчера, позавчера, сто, тысячи лет назад. Будто бы ничего не произошло. А фотки так и не загрузились. Все. Я улыбаюсь, прикрываю глаза и ныряю в полузабытье, в океан призрачных сновидений, чтобы очнуться на следующее утро в совершенно другом мире.
