Тихон Сабелыч, третий день новой жизни, полёт нормальный.
Аппетит зверский, голос громкий.
Первую ночь топал и орал. Замуровали, демоны!
Вчера весь день рыл метро, от денника до Белозёрок. Ниасилил, пол бетонный. К ночи смирился.
С утра очень переживал, что других ведут гулять - а он сидит, как дурак, замурованный.
В обед приехала я, замешала деточке четверть порции каши с травяной мукой - пусть привыкает есть цивилизованную пищу. Сожрал, не поморщился.
Убрали кобыл со двора, Жолта отправили гулять с мерином Митей, он давно на неё заглядывался. Любовь, правда, оказалась без взаимности, Митяй перед нею и так, и эдак, и шею выгнет, и погарцует: смотри, красотка, какой я классный! - а красотка ему: отлезь, бурый, кушать мешаешь!
Табунили не совсем по правилам, полагается первым новенького выпускать, но я решила первым вывести Роника - чтоб Сабелыч сразу место идентифицировал как безопасное. Пристегнула корду - на случай очередных цирков с конями - думаю: как будем из денника выходить? Отменно вышли, секунду буквально замешкавшись на пороге. И так же отменно, без колебаний, переступили порог и вышли во двор.
- Ы? - строго поинтересовался серый. - Ты помнишь, кто тут главный?
И, на всякий случай, навешал молодому с двух задов - чтоб помнил, значицца. После чего ушёл есть сено.
Через десять минут вывела к ним маленького.
- Гип-гип! - возрадовался гипертимный маленький. - Новый конь! Пошли, я тебя дружить буду!
- Ыть! - цыкнул серый, кормой отодвигая маленького от Сабелыча. - Нельзя его дружить! Я запрещаю!
Запретить что-то маленькому, который царевич - это утопия, да. Так першеронец раз за разом и бегал, кормою их раздвигать, на весь день першеронцу было занятие.
Ещё 20 минут - следующий пошёл.
БЗ выплыл из двери как торпедный катер, сходу взял курс на новенького - и тоже, на всякий случай, ему навешал. Чтоб не сомневался, значицца.
Крайним пошёл Лёха, молодой клубный жеребец, который обычно гуляет с моими, если есть, куда деть тётушку Лаки.
Выход Лёхи неизменно сопровождается ритуальным танцем с БЗ.
Лёха - взмахом гривы, топаньем правым передом, воплем: Я - жеребец!
БЗ - движением глаз, изгибом шеи, наклоном головы: Ты - фигня!
Лёха - лёгким приседом: Ок. Я - фигня. Как скажешь.
После исполнения ритуального танца Лёха, наконец, заметил новенького. И рысью ломанул к нему:
- Эгей! Я - жеребец... (взгляд в сторону БЗ) наверное...
- Я тоже... жеребец... наверное... - ответил Сабелыч, который, от греха подальше, давно уже втянул свою единственную фабержину - ну их в пень, этих суровых дядек.
Серый рулит.
Однако Сабелыч оказался умён. Быстро прочуял, что рядом со мной разборки запрещены - и чётко взял курс на безопасное место.
Мужики расстроились, конечно, но закон есть закон.
Только маленький продолжал тереться возле меня - он разборок не устраивает, ему - можно.
Но поразительнее всех повёл себя БЗ. Навешав первых поучительных люлей молодому, он ушёл в угол и встал там, уныло сгробившись, с безумной тоской во взоре - и чуть ли не плакал. Никогда раньше его таким не видела.
Естественно, тут же кинулась ощупывать рыжего. Живот, дыхание, температура, перистальтика... всё нормальное. В процессе БЗ повеселел, начал совать голову мне в руки, лизаться, чего-то бухтеть. Успокоилась, отхожу - снова вместо БЗ статуя отчаяния. Подхожу, глажу - нормальный конь. Ешкин свет, да у рыжего депрессия! Тоска-печаль-страдания. На почве ревности и обманутых надежд. Оказывается, он ко мне привязался, неистовый дончак, кто бы мог подумать... И теперь горестно переживает появление конкурента.
Только маленький всех горестей чужд. Маленький ерундой голову не забивает, он непоколебимо знает, что - принц и любимый сын.
Вечером, запустив, как обычно, самоходом - "личный состав, по матрёшкам!" - Рони, маленького и БЗ позакрывав за ними двери, выходу во двор, где остались два юных жеребца. А там - картина маслом.
"Эгей! - решили два дурачка-яйцезвона. - Старшаков нету! Гуляяяяем!!!
Вот тут-то я их и тормознула - мол, хорош скакать, пошли домой!
По поводу "домой" я сразу решила и Азизу с Михалной сказала: если Сабелыч станет упрямиться и отказываться с выгула заходить - то и хрен с ним, сена побольше и пусть там ночует, ему не привыкать.
Сабелыч - умный. Сабелыч - слышал. Сабелыч решил - дураков нэма. Все будут спать дома в соломе, а он - на улице в снегу? Ага, щаз, как же, поищите других фраеров! И чинно-мирно, как всю жизнь там и был, зарулил вслед за Лёхой в конюшню... осталось только Лёху в денник направить, шлепком по заду сопроводить, подхватить за недоуздок Тихона - и тем же способом его сопроводить на место жительства. Две минуты - всех делов. "Чудеса!", - сказал Азиз и выдохнул - завтра он будет убирать у Сабелыча спокойно, пока тот будет гулять.
Потом были закрыты в леваду, там ещё потусили и, когда окончательно угулялись и замёрзли - уже сами домой пошли. Орлы! 
