Re: Мои карачаи. Ветер перемен
Еще летом, машинально просматривая в Интернете объявления о постое и не имея ни малейшего намерения куда-либо съезжать с Аксеново, я зацепилась взглядом за новую конюшню ЦКО «Караван» в Инино (
http://www.inino.ru), директором которой с недавних пор была Дарья Никулина из «Матадора». Я уже не раз убеждалась, что в жизни ничего случайного не бывает. Что люди, как и события, имеют преемственную нить и следствие. В случае с Никулиной такой преемственной неслучайной нитью стало спасение кобылы Рады полтора года назад. Именно Рада в первый раз свела меня с Никулиной и, хоть мы часто с Дашей и не общались, но одна общая тема для разговора у нас была, которая и соединила нас, когда возникли проблемы с дальнейшим пристройством Рады.
Вставать на конюшню, где тебе никто не знаком – это совсем не то же самое, что вставать туда, где знакомые есть. Поэтому, списавшись с Никулиной и получив развернутый ответ на самые свои животрепещущие вопросы, я со Светой (с которой была в августе в Карачаево-Черкессии) поехала в Инино с визитом.
От Аксеново эта новая конюшня отличалась кардинально. За более чем три года я привыкла к масштабу нашей конюшни на 120 голов, размерам зданий, полей, количеству персонала, наличию обслуживающей техники. В Инино же все было в десять раз меньше да к тому же все находилось на этапе строительства. И ладно бы мы приехали в погожий солнечный денек, который бы скрасил наше первое впечатление. Так нет же, в этот день зарядил холодный мелкий дождь, отовсюду дул ветер, и я мы со Светой довольно быстро замерзли. Внутри конюшни мне показалось так же холодно как и на улице: привыкнув к теплу Аксеновской конюшни, холод я воспринимала особенно остро. Но понравилось то, что в холоде была свежесть, а не сквозняк, а значит – лошади есть чем дышать. Мы долго отогревались горячим чаем на втором этаже в гостевой, Никулина рассказывала об условиях, о перспективах, о возможностях. Меня тогда уже все устроило, но оставался неясным вопрос с электричеством, который решал очень многие проблемы. Тогда в сентябре конюшня держалась на генераторе и даже чайник включался по расписанию.
К вопросу выбора конюшни я подходила еще как к вопросу выбора дома: я изначально задалась целью, что буду жить на конюшне до и после родов, рядом с лошадьми, и что условия для моего постоянного проживания должны быть соответствующими, хотя я достаточно не требовательна (особенно после того, как почти год прожила в Аксеново в амуничнике).
На тот момент условий для проживания еще не было никаких, как и собственно, пустых денников тоже. Поэтому вопрос с переездом неопределенно повис в воздухе, и мы расстались с Никулиной с напутствием держать друг друга в курсе своих планов и намерений. Я ждала окончания строительства и подключения центрального электричества, Никулина – пустого денника и моего окончательного решения.
В октябре в Аксеново в нашей частной конюшенной жизни появились кое-какие перспективы, и вопрос срочного переезда отпал, хотя и не насовсем. Я уже тогда понимала, что съезжать придется, ибо уже все кругом настолько давило на меня, условия становились хуже и хуже, и я ждала только начала отсчета последних секунд перед финишным броском. А условия и впрямь становились хуже некуда, которые усугубляли и без того нездоровое состояние Святогора. Во-первых, в последнее время сено привозили очень отвратного качества и брали его только потому, что привоза другой партии ждать нужно было долго, а жрать лошадям уже было нечего – тюки брали взаймы у пробежников. Сено пылило грибком, ударяло по ноздрям запахом гнили и только и оставалось надеяться на порядочность и честность конюха, раздающего пайку. Во-вторых, в связи с ранними холодами на конюшне включили и ранее отопление, все входы занавесили брезентом и двери не открывали даже на проветривание, что превращало воздух в конюшне в какую-то спертую взвесь, которой трудно было дышать даже человеку. С оттепельными днями ни отопление, ни брезент не убрали и только после ряда конфликтных разговоров двери для проветривания разрешили открывать в строго определенные часы. Святогор стоял у меня в деннике с белыми соплями, потными боками и беспрерывно кашлял. Начала замачивать ему сено, преследуя две цели – сбить пыль и грибок. Конюх, которому я доверяла, тщательно просматривал каждый тюк, прежде чем давать его коню, но если сено изначально было фиговым, то и конфетки от него ждать особо не приходилось.
Потом у Святогора опять пошла череда кишечных спазмов, вызванных то ли сеном, то ли еще бог весть чем. Он опять был посажен на диету, которая требовала от меня немалых финансовых затрат и переживаний. Если бы не конюх Баха, я давно бы поседела от волнений, рисуя себе всевозможные картины того, что происходит с конем в мое отсутствие.
.
Варя категорически отказывалась заходить в коневоз и для своей травмы сопротивлялась очень даже активно, так что пришлось привлечь к погрузке нескольких человек. Ее не удалось завести в коневоз ни уговорами, ни яблоками-морковками, ни вениками, ни завязыванием морды... Стоило убедить ее сделать хоть шаг на трап, как она тут же осаживала или садилась на з...цу, не желая расставаться с клиникой и врачами, которые прыгали вокруг нее весь этот 41 день. В итоге пришлось подогнать коневоз к самому выходу из клники, сделать Варе седацию и силой пятерых людей внести ее в коневоз. 
