ддддаааа, Катя, это был реальный каааааайффф
! хочу еще
!
Я тут немножко понаписала о нашей истории
))
Предыдущий раздел был здесь:
viewtopic.php?f=6&t=79726&st=0&sk=t&sd=a&start=450
Вот еще окончание предыдущих мемуаров для удобства.
Тогда мне трудно было понять позицию Виталича - в один из дней он поставил точку и запретил на нем ездить. По его мнению: мне всего 14 лет, я - дохленькая и на этом монстре надорваться в два счета.
От обиды, что мне запретили заниматься на самом близком существе, которое осталось после смерти Ночки, от ощущения недоверия, я забилась в денник к Норику у кормушки под поилкой и тихо хныкала наверное с час. Норик в это время стоял неподвижно, будто все понимая. Мня искали, но не нашли, заглядывали в денник, но не заметили, там я просидела на пушистых опилках пока не успокоилась. И лишь потом выбралась из своего убежища.
Да…Такой ранимой и восприимчивой девочкой я росла.
ПРОДОЛЖЕНИЕ . Воссоединение.
Итак, любой мой промах воспринимался как удар, мне катастрофически не хотелось быть на задворках. Я боялась, что буду хуже других, стыдилась, что не справлялась с близким сердцу конем, стыдилась, что это озвучили... жутко хотела доказать всем, что я МОГУ. И тут… строгое «НЕТ» от тренера. Не было границ моей печали и обиды в тот день.
Оглядываясь назад, я понимаю почему сложился мой характер так. Правильно говорят, что корень всех проблем идет из детства. У меня была жутко низкая самооценка.
Папа работал постоянно в командировках. Воспитанием в основном занималась мама. К сожалению, ее светом в окошке был всегда мой младший брат. Она неоднократно говорила, что ОН ей сложно достался и это ЕЁ надежда.
При том, что мама сподвигала меня на многие авантюры и иногда все было ЗАМЕЧАТЕЛЬНО, если ее вдруг «переключало», жестокости не было предела. Она становилась противоречивой. Беспощадно и жестоко себя вела, позволяла себе очень много. Из-за того, что я «старшая», не передать сколько душевной и физической боли пришлось пережить совершенно незаслуженно.
Впервые, о том, что меня любят – искренне и по-настоящему я услышала лишь два года назад - когда мама поняла, как жестоко ошибалась, называя меня «пустым местом» и произнося, что у нее только один ребенок - сын.
Папа меня всегда защищал, если был дома, но… все-таки где-то в 21 год я перебралась к бабушке, ибо выносить происходившее просто не могла. Самым справедливым всегда был любимый дедушка Николай Павлович. Уж он-то меня никогда не обижал и при нем всегда было по справедливости!!!Бесконечно добрый, искренний, честный – до самой своей смерти он был моей каменной стеной за которую я периодически пряталась.
Все же раньше я старалась из кожи вон вылезти, только чтобы дома услышать ласковое слово - училась хорошо в школе, ездила верхом, иногда рисовала дома. Таскала маме цветы на сэкономленные деньги. Но даже когда мама прибывала в «здравой части своего смысла» услышать приятное было практически не возможно. Она никогда не обращалась со мной так, как с братом. Никому и никогда не пожелаю испытать это. Иногда мне кажется, что если посмотреть на мое сердце – оно будет все в рубцах. Тем не менее, я люблю все то хорошее, что есть в маме и стараюсь держаться подальше от всяких там «перемен настроения». Мало того, я пытаюсь искоренить все корни бяк в ней, иногда получается и тогда я очень довольна.
Тогда у мамы появился новый рычаг для моих мучений. Если ей что-то не нравилось, тут же запрещалась поездка на конюшню. О, это был ад. Даже не то, что нельзя было к коням, а то - как она это делала. Лошади в итоге стали моим бальзамом для души...
(Именно после этого я не выношу грубость, хамство, не уважение. Не ПЕРЕНОШУ ни под каким соусом. )
В общем, с учетом этих факторов характер сложился не лучший. Поначалу я была навязчивой в попытках дружить. Пыталась быть хорошей. Пыталась чего-то достичь. Потом наступил возраст, в котором многие просто совершают глупые поступки. Иногда вредничала, но это было скорее против моего естества – просто так получалось нечаянно. В общем, сложный я зверь оказалась. Не думаю, что со мной было легко дружить.
Однако среди девчонок потихоньку начали формироваться группировки «против кого дружить будем» для отстаивания коней. Сложилась некая братва.
Выливаются чувства на бумагу…а ведь хотела только абзац написать. Пусть пока остается, тогда, наверное, лучше понять будет нашу историю. Если что потру.
Виталич так и не давал мне Норика. Не давал до тех пор, пока снова зимой вновь наступившего нового 1998 года не поменялась власть.
Из пришедшей в 1996 году троицы не осталось никого. Конюшней управлял вновь Сергей Александрович Харламов. Зима была снежная и сложная. Все ездили кто на ком хочет. Сергей Александрович не очень следил за графиками и порядком. Но он был всегда добрым по отношению к лошадям.
У него была слабость к алкоголю. Однажды мы приехали на конюшню, а там ни Сергея Александровича, ни единого конюха. Кони стояли голодные и грязные.
Мы раздали сено, отбили денники. Сергей Александрович возник на горизонте очень нетрезвый, а из конюхов так никто не появился. Как мы поняли, в конюшне некому кормить и убирать.
Я вот не помню, был ли овес в то время… потому что мы раздавали только сено. Чтобы хоть как-то помочь мы между собой разделили лошадей. Каждый взял себе под опеку любимчика и начал ухаживать за ним.
Тогда-то я и воссоединилась с Нориком.
Мы вместе с девочками приезжали, скидывали с чердака сено, всех кормили, отбивали каждый своего, чистили, ездили.
Тачки как раз в то время поломались, остались лишь большие железные совки. Чтобы убрать денник мне приходилось из маленькой конюшни все таскать с помощью такого совка. Выносов получалось несколько, совки от навоза становились жутко тяжелыми. Закидывать в тачку помогали пойманные мужчины, ибо поднять не всегда удавалось.
Проблема с уборкой более-менее решилась… руководство раздобыло «дешевую рабочую силу» из серого дома напротив конюшни. Наши любимые кони стояли всегда самыми ухоженными, мы их не бросили.
В те времена опилки тоже стали дефицитом. Их привозили редко. Тем не менее, я выдраивала денник, и мой конь фактически всегда стоял на чем-то. Потому что я по крупинкам набирала ему опилки из-за труб, досок, бетономешалки, выковыривала их у подножия стенок, собирала их за брезентом – делала все, чтобы ему было хорошо.
Он это оценил… стало понятно по взгляду. До безумия приятно, когда ты нагибаешься, выгребая навоз, а конь стоит с тобой рядом. Близко-близко. ДЫШИТ, наблюдает, а потом начинает водить губой по спине и шуршать курткой! И так шуршит до плеч, а потом вовсе сопит в ухо, будто что-то сказать хочет. МУР-мур.
Тренировки все равно не проходили без эксцессов. Месяца 3-4 он таки издевался надо мной. Но прогресс становился заметнее с каждым занятием.
С 1996 года в нашей конюшне арендовывали часть денников для своих лошадей семья Витчаков и Олег Семенович Аганесов. Потом Аганесов съехал, а Виктор Георгиевич остался.
Однажды, совершенно неожиданно лошадей для тренировки нам раздал Витчак и начал вести тренировку. Так неожиданно! Мастер спорта международного класса занимался с нами. Эти тренировки были новым веянием для всех. Препятствия стояли по-другому. Нужно было грамотно проходить связки, делая между препятствиями то 5, то 4 темпа галопа. Нужно было видеть РАСЧЕТ! О котором мы раньше то и не слышали.
Потом посреди манежа появился «коридор» из препятствий. И мы прыгали много и по-разному: с рыси, с галопа, руки за спиной, руки за головой. Это было настолько непривычно и вызывало неописуемый восторг!!! Я довольно часто прыгала на Норике, но еще ездила на Потопе, Фаплине, Грации. Если Виктор Георгиевич входил в раж, его было сложно остановить все прыгали и прыгали!
Но «не долго музыка звучала» в скором времени, может месяца через 3 все закончилось, он перестал с нами заниматься. Там, видимо, были свои причины с руководством…жаль…
Все снова пошло по течению, Сергей Александрович был за главного. Но зато, как бы так выразиться… Виктор Георгиевич стал ближе к народу. С ним стало проще разговаривать, что-то спрашивать, интересоваться.
На сегодня пока все, дорогие мои читатели.
Продолжение следует.
P.S
Притча о гвоздях.
Люблю ее и придерживаюсь
Жил-был один очень вспыльчивый и несдержанный молодой человек. И вот однажды его отец дал ему мешочек с гвоздями и наказал каждый раз, когда он не сдержит своего гнева, вбить один гвоздь в столб забора.
В первый день в столбе было несколько десятков гвоздей. На другой неделе он научился сдерживать свой гнев, и с каждым днём число забиваемых в столб гвоздей стало уменьшаться. Юноша понял, что легче контролировать свой темперамент, чем вбивать гвозди.
Наконец пришёл день, когда он ни разу не потерял самообладания. Он рассказал об этом своему отцу и тот сказал, что на сей раз каждый день, когда сыну удастся сдержаться, он может вытащить из столба по одному гвоздю.
Шло время, и пришёл день, когда он мог сообщить отцу о том, что в столбе не осталось ни одного гвоздя. Тогда отец взял сына за руку и подвел к забору:
— Ты неплохо справился, но ты видишь, сколько в столбе дыр? Он уже никогда не будет таким как прежде.
Когда говоришь человеку что-нибудь злое, у него остается такой же шрам, как и эти дыры. И не важно, сколько раз после этого ты извинишься — шрам останется.
В выходные нужно кучу всего делать, в общем не выходит у меня так как раньше.
