Жаль, машины не живут вечно...
Жаль, никто не живет вечно.
Жаль... Или хотя бы столько - сколько я.
Гольф обижается. Всерьез. После того, как пронюхал, что я таскаюсь по автосалонам. Каждый день ломается. Такой вот "предупредительный выстрел в живот". Сегодня пробовал на ходу загореться. Вдруг из рулевой колонки поперло дымком... Без всякого запаха изоляции. В пробке на Ленинском...
И это машина, с которой я 4 года забот не знала!
Зато, когда нужно - по-прежнему надежен, уверен, сростается со мной на "раз"... Я люблю эту машину. Это - моя машина.
Жаль, машины не живут вечно...
Так было в пятницу.
Пятница.
Обморочно пытаюсь за полдня сделать все, что навалилось в последний день недели на работе. Звонки. Документы. Директор. Почта.
12 часов – звонок на трубу. На дисплее – Мих Новополье. Что-то екнуло. - Да, что случилось? - Таня, а скажите – голос Светы – Зарочка вообще любит полежать? – Как раз не любит… - Она легла на улице. – Света! Поднять – хлыстом, лопатой, ногами – и шагать! Проколоть новосол внутримышечно. И камфору… - Каморы, кажется, нет, мне надо дома глянуть… Новосола нет точно, есть баралгин… Сколько колоть? – Сейчас узнаю, перезвоню. Звонок Гуляевой – сколько и куда? Ответ. Звонок в Новополье – баралгин 20 кубиков в/м, камфору сейчас привезу, пожалуйста, шагайте! – Таня, она сама встала, шагаем. В деннике легла, но встала при моем приходе. – Я сейчас еду! – бегу к директору. Объясняю. Получаю добро на улет.
Человеческая аптека – камфоры нет. Звонок Гуляевой – можно ли сульфакамфокаин? – Лучше не надо, он давление может ей понизить, лошадь-то не вижу… камфора – верняк. В ветаптеке. Вот ить я дууураааа… дома камфора есть – все забываю отвезти в конюшню… Ближайшая ветаптека – на Кантемировской…
Слалом по Кантемировскому мосту, протискиваюсь в пробке мимо Лесной. По пути звоню новопольскому вету Кате – приедет после вызова… Звонок Мише и Свете – шагаем, баралгин есть – как ее колоть? В шею. Говорю со Светой через Михаила – трубка на зарядке, а Света шагает Зару. Света: я не умею в шею, никогда не колола – это куда надо? – Света, она плохо колется, осторожнее! Только не с задницы – биться будет. Слева на шее есть шишечка – след от прошлого укола – рядом. Валокардин с сухарями – съела? – нет, выплюнула… ей, видать, совсем плохо… - Да. В шприц с водой и в уголок рта.
Аптека. Камфора. Блиииин… как туда попасть-то теперь быстрее… через город – бред! Телефон говорит, что я приближаюсь к порогу отключения… Звоню сыну – бужу, - кинь денег на трубу! Голос сонный – когда соберется… Звоню Лиске – прошу кинуть денег, попутно объясняю, что-как. Лиска: мне приехать? – пока не надо, разберусь – позвоню…
На окружную. Ливень. Занимаю левую полосу, давлю из гольфа столько, сколько он держит мокрую дорогу… Медленно… зимняя резина на передах плывет над асфальтом, каждый поворот – на удачу, тормозить нельзя, перестроения – на авось. Гольф все понимает. Лечу и молюсь.
Вантовый мост. Ползет, но двигается. Зеленые цифры на дисплее часов неумолимо меняются. Так быстро… тянемся бесконечно долго… целых 10 минут до съезда на Московское шоссе. До Кубинской – привычная пробка. Я ее знаю. Втискиваюсь справа – между стеной припаркованных фур и стеной движущихся слева машин. Джипы идут по газону… Я сяду – только потеряю время. Почти задевая бортами огромные колеса и ступени грузовиков протискиваюсь до Кубинской. Дальше – быстро. Вираж на площади победы, Пулковское.
Звонок. Лиска: как там? Деньги на трубу кинула! – Спасибо, еще не знаю…
Слалом по забитому Пулковскому. Высоты – по обочине – там жестко, проскочу.
Волхонка. Навстречу – сплошной поток машин. На двухполоске – не обогнать попутных… Звонок. Света: Таня, проколола баралгин, валокардин дала – все получилось, шагаем. – Спасибо, я на Волхонке. Интересно, как она умудрилась уколоть Зару….
Встаю на разделительную линию и, мигая дальним светом, пру напролом…
Интересно, почему водители фур – догадываются пропустить и сдать вправо на обочину, а Жигули – принципиально прутся по середине дороги? Мысленно расталкиваю машины, ловлю сантиметры между рядами. Ничего… сами же не хотят, чтоб зацепила – отойдут…
Пробка – на пересечении с Таллиннским шоссе. Я там обочину знаю… Корявая, но не вязкая. Тихо лезу по брюхо в грязи – вперед.
Звонок. Маша: Таня, вы уже приехали, как у вас там? Как Зара? - Пока в дороге, буду через 10 минут, прокололи баралгин, шагают, дали валокардин, везу камфору. – Удачи вам, я перезвоню через полчаса! – Спасибо, Машуня!
После Таллиннского Волхонка свободна. Новополье. Разбрызгивая воду из луж, подлетаю прямо к входу в конюшню. У ворот меня встречает Света: Таня, Таня – кажется, самое страшное позади… Сейчас только в денник завели – кушает сено. За ней Любаша приглядывает. Я уколола баралгин в шею – первый раз колола, получилась шишка… - Да и ладно, что шишка! Как вы умудрились ее уколоть-то! Летим в конюшню.
Из денника высовывается наглая черная морда! Из которой торчит недожеванный клок сена. Жует, конечно, медленно, тускловата, но – вполне ничего.
Света: Она когда ложилась – такая стеклянная была, вялая очень. После валокардина и укола – оживилась. Кололи – мы с Мишей сделали развязки в деннике… Я набрала шприц и говорю: ну, я пошла… Ничего, она немного попрыгала, я ее поуговаривала… А когда уже воткнулась, она спокойно стояла. И сразу потом к сену потянулась. Но мы еще пошагали. – Ну, вы молодцы! Спасибо вам!
Камфора… Подкожно. Оттянуть кожу на груди. 10 кубиков… Черт! Масляная! С трудом и в шприц-то набирается. С лету – не впрыснешь… Сделала развязки из двух чембуров… Аааааа – говорит Зара – я этот ваш прикол уже знаю!!! – Ой, да ладно! Я еще просто ищу на груди шкуру, которая оттягивается. – Так я и поверила! – Беру трясущимися руками шприц… Ааааа – говорит Зара, - не дамся живой! Кобыла задрала голову, раздулась и стала в два раза больше. Чшшшшшш – оттягиваю шкуру на груди левой рукой, пытаюсь правой воткнуть иглу… тут же получаю плечиком по правой руке – она корпусом пытается придавить меня к стене. Но – ровно до того момента, как чувствует ответное давление локтя… Это обнадеживает – пока меня убивать, похоже, не собираются… Беда в другом. Если я локтем оказываю на ее плечо адекватное воздействие, мне пальцами со шприцем не дотянуться до оттянутой для укола шкуры на груди… Люююбаааа! Плиз, встань за мной – руки ей в плечо, а спиной упрись в стену. А то мне никак не уколоть… Ааааа – голосит молча Зара – вдвоем на одну маленькую бедную лошадку!!! Нет, она, определенно, никого не собирается убивать… Протыкаю иглой шкуру. И… гнусь встает, как вкопанная – и стоит, пока я медленно выдавливаю камфору под кожу…
Вот и разбери ее… Молодец. Отстегиваю с импровизированных развязок – лопай свое сено. Почему-то после камфоры она начинает жевать гораздо активнее. Видимо, борьба за жизнь очень тонизирует…
Звоню Маше – докладываю… Хвастаюсь – я САМА уколола Зару! Это ж надо ж… как многому меня научили в «Машиной конюшне» и насколько там адаптировали недотрогу Зарку… Машунь, спасибо тебе огромное!
Звоню вету Кате: лошадь, похоже, помирать не собирается – все прокололи. – Тогда я еще на вызов в городе проеду, а потом уже к вечеру – к вам. – Хорошо, буду ждать, спасибо.
Приходит Миша – как она? – Миш, огромное вам спасибо – и заметили, и до моего приезда все сделали, и шагали… - Знаете, Таня, вообще-то это – у нас работа такая – улыбается – они ж живые… а мы, вроде, за них отвечаем.
Кажется, мне опять повезло на людей… Может быть, я это чем-то заслуживаю?
Ждем Катю…. Каждый час – шагаем 20 минут. Черт задери! А чего оно не какает!!!!!! Столько часов уже… Каждые 10 минут слушаю живот. Перельстатика – практически в норме… Луж наворотила – полный денник ( к вечеру Люба бежит с тачкой).
Звонок Гуляевой – что делать? Оно не гадит! – и когда пошагает? А попробуй оставить лошадь в покое – ты просто можешь ей мешать расслабиться…- Тань, а на колики было не похоже. Только, слизистые – не бледнели, а наоборот… - Приедет вет – может, и проректалит, только сама не лезь. Может, просто надо помочь чуток.
Восемь часов вечера. Сижу в коридоре, и вдруг…. Слышу в ее деннике характерное постукивание…. Йес! Случилось! – хватаю перчатки и мешок, бегу собирать долгожданные яблоки – пока конюх не выбросила в общую кучу. А, ну как – понадобится. Ждем вета.
Катя мне понравилась. Ласковая.
Заходим в денник. Зара настораживает: чего это вы приперлись… не к добру это… Начинает медленно раздуваться. Рыба-шар. Катя хочет посмотреть слизистые. Воркует Заре про хорошую девочку. Девочка: Аааааа, знаю я вас, а сами со шприцами ломанетесь! Заходили тут одни такие! Не верю! Не дамся! Боюсь! Ааааа!!!!! Воркуем ей в оба уха про хорошую лошадь (хотя мне очень хочется в это ухо дать как следует, но при новом веете и орать-то не удобно…). Катя тепреливо чухает гриву, постепенно подбираясь к морде, смотрит слизистые, глаза, достает стетоскоп. Ааааааа – вопит всем телом Зара. Мышите – не мышите… Пульс слабый и неровный. У нее всегда так. Пальцы под ганаши. – Я бы сделала кардиограмму – ваша двухлетней давности. – Я бы тоже – все было не собраться, а надо бы. Да, и такого уже года полтора не было… Все кажется – может, рассосалось. – Это вряд ли… - Сама понимаю. Катя смотрит ногу. Отек спал. Ничего не греется. Очень прилично. Вы не отказываетесь от рентгена? – Ни в коем случае! Такая оказия – я давно хотела скакалки сфотографировать… Фсе, фсе бум делать. Вот только с кровью не знаю… В вену же… Может, подождать – пока обживется здесь. И так – сплошной стресс у лошади. На том и порешили.
На кардиограмму нашлось еще три лошади – скидка за опт.
Зара настолько пришла в себя, что приступила к своему любимому занятию – развешивает крыс проходящим мимо детям, взрослым. Когда мы с Катей облокачиваемся на дверь ее денника, мирно беседуя – нахальная черная скотина устраивает показательное вступление, с рыками, крысами и полетом внушительной задницы в стену – «скока раз говорить!!! Руки и голова без тела в денник заходить не имеют права! Убрать руки из моего денника!!!» - изгоняет нас кобыль из своего дома, внушительно щелкая зубами на наши лица. Угу… сердечница…
Ну, вроде порядок с лошадью. Уффффффффф……..
Суббота.
Штормовое предупреждение.
И чего ж на этих югах такие ветры сильные? У нас, в северных лесах, все тихо и спокойно…
Почти доделали крытый манеж – можно не высовываться на улицу. Где – просто всемирный потоп. Мокрый снег, ветрило – валит с ног…
У Зары отекла правая задняя… Странно – вчера ходила-то много. Правда, сегодня утром стояла…
Про-динам, холодная ванночка, глина с уксусом – после отшагивания. Вот ведь – гнусная лошадь! Она надо мной издевается…
Честно держит ногу в ведре с холодной водой 15 минут. Еще бы – да ладно.
Требует еды. Света умоляюще смотрит на меня: можно я ей хоть морковку буду давать, когда всех кормлю? А то она меня глазами съест – очень обижается, что ничего не даю, кроме сена. Я посадила Зару на сено и воду. Ладно, сегодня можно положить на ужин в миску несколько морковок…
Интересно, мне хватит пресловутого отпуска, чтобы поставить эту гнусь на ноги?
Но перечитывая, за одну ночь не возможно осились весь дневник, а отрываться, помятуя о поски потом окончания, пАрактически не охота вовсе.
. У меня на грядущие лет пять запланировано слишком много расходов, чтобы вешать на себя большой кредит. Не люблю загонять себя в угол. А машина (опять же - запланировано
