Re: Крошка Ру. Записки из-под колоды. Кошки и Прынцы.
Лиз, он не столько шикарный, сколько, действительно, "по мотивам" ТатьяноТолстовского рассказа "Милая Шура."
"Ноги подворотней" - эх, разве мне так суметь кратко описать широко поставленные старушечьи ноги?
Но есть разница. Толстая показывает то, что Александра Эрнестовна, та самая милая Шура, душой осталась молода, а вот телом, увы, постарела. И возможность быть счастливой, пожалуй, упустила.
А та, моя... не знаю, не спрашивала, как ее зовут -"Простите, вы не из рассказа Татьяны Толстой шагнули на улицу?" :lol: - моя была мудра, ни на какие глупости типа "А чойта все не идут? А чойта я-то пойду?" не обращала внимания.
И вместе с тем была очень смешна в своей попытке быть ближе к миру.
А вот интересно, где их мастерят, таких старушек? В каком старушкопроизводительном цеху? И таких, и тех, что повязывают платки на голову, и таких, которые неожиданно для возраста любят броскую пошлость, и таких, которые, позабыв и себя, и былые амбиции, с головой ударяются в воспитание внуков.
И таких, которые сидят около подъезда, и
не одобряют. Причем, иногда кажется, что им не важно происшествие само по себе, а важно именно
не одобрить.
С самого детства пыталась, да так и не смогла осознать, что эти старушки тоже были когда-то задорными девочками, с бантами на головах, с всегда готовыми дразнилками на губах, с тонкими послевоенными детскими ногами.
Были и девушками. С первыми попытками накрасить губы (Не слишком ли смело?), с ноюще-волнительным предвкушением свидания, с поцелуем украдкой, "Ты что, увидят, будет неловко!"
И - неужели? - это они же были теми женщинами, что властно-заботливыми голосами корректируют детские игры в песочнице? Это они, да, ночью совершали такие сладкие движения с мужем? А может, и не с мужем, черт его знает.
Это все они же, да?
Мне все кажется, что они с другой планеты. Что в определенный день, вдруг, инопланетный разум похищает женщину и заменяет кем-то другим, похожим внешне, но совершенно с другим мироощущением.
Тогда женщина, вчера еще молодая, достает из сундука бабушкин плат, и - как будто переступает рубеж. Становится беспомощной, смешной, растерянной, и... очень одинокой. Даже если живет в большой семье.
Если о ней и заботятся, то с нотками снисходительности. "Ну что ты, она же старенькая!" А если она не хочет снисходительности, то ее мигом окрестят старой фурией. "Ишь ты, песок сыпется, а все командует!"
Какая странная штука, все же, зима жизни.
Они так и думают, так и понимают.
