Пригревало солнце, синело уже совсем по-весеннему небо, снег, недовольно топорщась, оседал, таял и стекал бойкими ручейками с крыши. Капель пробивала лунки в лежалом льду, припорошенном грязными опилками и сеном, и оттуда растекались ручейки, замерзая в тени.
- Олесь, а Митю запрягать можно?
- Можно конечно, он уже полностью поправился. Раньше он у нас санки таскал.
- Только санки?
- Ну да, на фаэтон у нас денег никогда не было. А что?
- Да ничего. – Замялась Валя. Совсем недавно, как обычно, бродя по просторам Интернета, девушка наткнулась на информацию, что в их городе весной будут снимать фильм и что для участия в съёмках требуются упряжные лошади. Арендовали лошадей за вполне приличную сумму, именно ей Валя и прикрывалась, даже самой себе не признаваясь в том, что ей хочется хоть краешком опять оказаться под камерами, хоть чуть-чуть хлебнуть славы.
- Ну, если хочешь, можно его завтра запрячь! А то снег сойдёт, а ты так и не узнаешь каково на санках ездить!
Всю ночь Валя не спала. Отчего она разволновалась девушка и сама не могла объяснить – ей доводилось и в санях кататься, и в прогулочном экипаже, даже однажны за вожжами посидела, но вот такая простая мысль – что можно взять и запрячь её лошадь – в голову не приходила.
По утру, заинтересованный Ваня с Олесей откопали под снегом сани. Выглядели они непрезентабельно – от долго стояния в сырости облупилась краска, вздулись сиденья, а оглоблями служили попросту два нетолстых ствола дерева, кое-как покрашенных. Не Бог весть какой экипаж, но сани отстучали ото льда и отчистили от чешуек краски, постелили на сиденья попоны и уже можно было как-то поприличнее выезжать.
И Динамо будто преобразился, когда на него – вычищенного и заплетённого – надели хомут и застегнули все пряжки тяжелой, с кистями, шлеи.
- Цыган когда-то с пьяных глаз продал. Потом приходил – требовал вернуть упряжь, или же доплатить значительную сумму, но мы сумели отстоять.
- Ааа, он не вернётся за ней?
- Я думаю, нет. Эта упряжь у нас уже года четыре. А всё как новая, только почистить бы надо как следует – вторую зиму лежит всё-таки!
Валя провела рукой по грубой коже, подышала и потёрла заклёпку из блестящего металла.
- Я постараюсь её привести в нормальный вид!
- Поздно спохватилась! Снег уж скоро растает! Ладно, давай запрягать. Ты гляди, как играет! Конь-огонь!
И впрямь, Митя переступал задними ногами, иногда скреб передней – будто просил что-то и всё косился на сани своим единственным глазом.
Вале оставалось только наблюдать, как Олеся заводит коня в оглобли, как ловким движением вставляет растрескавшуюся дугу в гужи, как затягивает хомут. Коша приятно поскрипела, хрустнула, будто охнув, дуга и вся запряжка вдруг показалась живой. В довершение Олеся принесла широкий ошейник с бубенцами, но надевать его на Митю не стала:
- Сейчас так проедусь, а если адекватно будет реагировать – нацеплю. С бубенцами веселей! – Сказала она, в своих валенках и толстых штанах напоминая настоящего ямщика, но тут же мимолётное сходство исчезло. – Только когда в парке с ними работаешь – несладко приходится, по ночам звон снится! Ну, отпускай!
Валя сделала шаг назад, отпуская Динамо. Олеся же набрала вожжи и прикрикнула «вперёд». Митя чуть присел на задних ногах, несколько раз переступив, и двинулся с места рысью. Девушка придержала его – сначала надо было размяться и расшагаться, благо, поле, раскинувшееся за конюшней, позволяло это сделать. Дойдя почти до перелеска, в котором на Валю с конём напали собаки, Олеся повернула в обратную сторону и пустила Динамо рысью. Олеся обмерла – она раньше занималась выездкой, видела красивую летящую рысь, но чтобы лошадь настолько не касалась земли – такое ей виделось в первый раз. Поравнявшись с застывшими в немом восторге Валей и Ваней, Олеся перевела на шаг коня и выдохнула:
- Он мне чуть руки не оторвал! Он у нас несколько лет, а я его так ни разу и не пробовала в санях. До города шагом, в парке трюхом – вот и всё. А он, чтоб мне пусто было, махом шел! И это он не в форме! Я всегда говорила, что рысак в нём неглубоко зарыт! Ну, садитесь – прокатимся. – Указала девушка рукой на сиденье саней.
Первое время Валя только сидела сзади, чистила по мере сил упряжь, помогала запрягать Динамо. Зима, будто опомнившись от помешательства, снова взяла бразды правления в свои колючие руки и за несколько дней замела все зачерневшие прогалины и капельные лунки.
Через две недели Валя робко спросила – можно ли ей попробовать самой поуправлять лошадью.
- Честно, не знаю. – Покачала головой Олеся. – Он мне-то руки вырывает!
- Может, мне не будет? Вспомни, как он со мной на земле обходится. – Серый, в подтверждение слов, потрогал шершавыми губами щёку своего человека.
- Ну, я не знаю. Надо придумать, как тебе сидеть в санях. Там же спинки нет. Но мы с Ваней что-нибудь придумаем!
Так, буквально через несколько дней, на месте возницы появилось комфортабельное кресло – с подлокотниками и спинкой – чтобы Валя смогла комфортно сидеть, не напрягая спину и руки. Олеся, прокатившись сама, наконец уверилась в удобстве и безопасности устройства и молча протянула вожжи Валентине.
Девушка, замерев, взяла их. Причину своего волнения она не понимала. Ну, вожжи. Ну, поедет она сейчас в санях – уже несколько недель так развлекаются и ничего экзотического она не видела. Но факт того, что сейчас она сама поедет на своей лошади, будоражил её! Митя, выворачивая шею, силился рассмотреть, что же происходит позади него и почему они так долго стоят. Несколько раз копнул ногой.
- Смотри, только поймёшь, что не справляешься – кричи! Я помогу! – Напутствовала Олеся Валентну, усаживаясь на заднем сиденье.
Девушка взяла вожжи и повторила всё, что до этого делала более опытная Олеся. Динамо рывком тронул сани, поднимаясь с места в рысь. Обоих седоков откинуло на спинки сидений, Валя больно ударилась спиной и закусила губу, поняв, каково это «он мне руки чуть не отрывает».
Динамо разгонялся в привычную ему скорость, как вдруг ощутил что что-то происходит. Вожжи!
Вожжи держит не привычная рука, а совершенно новая.
Мелкая дрожь передавалась коню от кончика до кончика ремня, которым он был связан с человеком. Его человеком! И он, даже не получив указания, пошел медленнее, перестав так тянуть. Ему стало резко скучно – какой смысл в санях, если нельзя быстро бежать?
- Олесь, что-то происходит.
- Да выдохся просто. Давай ещё кружочек и всё! И я знаешь, что спросить хотела? Можно его взять на выходные в парк? Масленница будет, а нам саней очень не хватает! А запрячь больше и не кого!
- Да возьмите, - пожала плечами девушка. Если ему не в тягость будет.
Не имея под рукой камеры, я даже не постеснялась заняться мобилографией.
