Злобная фея.
Было в моей жизни две лошади, в чьей судьбе я попыталась сыграть роль «доброй феи». Но вышло все почему-то упорно наоборот. То есть как всегда. Не смотря на мои старания и действительно чистые помыслы. Почему – не знаю.
Орлик.
Я вообще не люблю серых лошадей, но этому коньку я всегда симпатизировала. Нет, большой любви не было, в душу он мне не запал, но если помыслить рационально, мне нужен был как раз такой – невысокий, с хорошим импульсом, но без дури. Наверное, именно поэтому, когда я узнала, что его продают, я решила принять активное участие в его судьбе. Помочь, как говориться, пристроить в хорошие руки.
Руки нашли быстро. Это был солидный мужчина-прокатчик, который купил Орлику в подарок уздечку и седло, машина его стоила поболее моей скромной квартирки, купленной в кредит. Мне этот человек показался вполне здравомыслящим, чтобы прислушаться к советам о том, что нужно лошади, как ее работать и все такое, и достаточно ответственным. Мужик прислушался. И, как и я, не смог найти общий язык с хозяйкой конюшни, где стоял и Орлик, и мой конь. Переставились на другую конюшню мы вместе.
Мужчина к коню приезжать мог редко, в основном его работала девушка-подросток, которая возилась с конем еще на старом месте. И хотя я терпеть не могу всех этих девчушек, и, если честно, и эта девушка не стала для меня особым исключением, познакомила владельца лошади с ней я, работали мы коней вместе, я что могла подсказывала, в общем всегда была готова прийти на помощь, решив, что всякие там мои неприязни еще не повод отказывать в помощи и человеку, и уж тем более лошади.
Все вроде бы было хорошо. Девушка эта оказалась человеком вполне вменяемым и ответственным, коня работала ежедневно и правильно. Сам же владелец появился пару раз, но, видимо, конюшенная тусовка несколько уступала курортам Египта, запах там, сортира нет и все такое, и визиты прекратились.
Но осенью Орлик простыл. Простыл сильно. Мы поставили в известность владельца, вызвали ветеринара, я и Сергей кололи необходимые коню уколы, делали ингаляции.
Потом, уже зимой, у коня случился приступ ламинита. Причем явных причин для этого не было. Обнаружили мы это сами, хотя приступ начался еще вечером, с конюшни нам никто не позвонил.
Снова поставили в известность владельца, вызвали вета, поставили выписанные лекарства, девушка терпеливо расшагивала коня. Конь восстановился быстро и мы втянули его в работу.
Весной мы стали время от времени замечать небольшую аритмию в движениях. Проведя тесты на сгибания, обнаружили, что почти все путовые суставы дают положительный результат. Коню было около 14-лет, всю жизнь в телеге и в прокате, вполне можно было предположить артрозы. Мы решили повтирать согревающее под ватники на ночь.
Потом пошли прививки. Конь снова захромал. Приехавшая вет снова поставила ревматику. Я совсем расстроилась, а владелец сказал, что ему все это порядком надоедает, и он думает продать лошадь.
Мы прокололи необходимые лекарства, конь быстро поправился. На следующую прививку я поставила ему катозал и обмазала копыта глиной, чтобы предотвратить возможный приступ. Обошлось. Я стала колоть коню витамины, которые колола и своему, давать пробиотики, надеясь таким образом укрепить иммунитет. Сам владелец считал, что подкормки коню не нужны, лишнее это все. Однако на мое предложение проколоть витамины согласился.
Началось лето, а с ним и проблемы с сеном. Коней мы регулярно пасли, но у Орлика снова случился приступ, когда дали свежескошенной травы вместо сена. Приступ был не сильный. Но некоторая аритмия в движениях все равно оставалась.
Потом конь каким-то мистическим образом покалечился, выйдя из денника ночью. Придя вечером, и увидев его с точно так же, как у Гранита, вытянутой вперед ногой, я вся похолодела. Неужели и тут перелом?? Но после пары дней противоспалительного все вроде бы стало снова хорошо, копыта не грелись.
А потом его опять накормили сырой травой. И у коня начался приступ, на этот раз сильный. Мне позвонили с конюшни в первом часу ночи, когда я уже вылезла из душа и легла спать. Я сразу же побежала туда. Лекарства у меня были в запасе, все, что нужно колоть я и так знала наизусть. Копыта обмазала глиной. Поражены были три ноги.
Следующие дни конь ходил с трудом, а я никак не могла связаться с владельцем, чтобы добиться от него, покупать мне лекарства, не покупать и вообще что он намерен делать. К тому моменту он окончательно решил продать коня, и мы даже подыскали одного покупателя. Плюнула, купила лекарства сама и вызвала коваля за свой счет, чтобы снять зацепы. Потом владелец мне наконец-то перезвонил и предложил подарить коня мне, раз я так с ним, как с родным, вожусь. Я вежливо, но настойчиво отказалась.
А с конем все было не ясно. Копыта не грелись, но ходил он плохо, с трудом. Мы продолжали его рассшагивать, колоть противоспалительные, но что делать дальше, я не знала. Продать коня в таком состоянии можно было только на мясо. Владелец ждать дальше и тратить деньги на лекарства и постой не хотел и просто свалил всю ответственность за коня на меня. Взять себе вторую больную лошадь я позволить не могла – слишком большой стала бы финансовая нагрузка, ведь мне регулярно требовались все новые и новые лекарства для своего коня.
Я обзванивала своих знакомых-конников. Ситуация не казалась мне совсем безнадежной, я была уверена, что конь может поправиться, если дать ему возможность много ходить и не кормить травою. И, наконец, нашла «хорошие руки». У этой женщины уже была молодая лошадь, сама она ездила верхом редко, и Орлик ей был нужен просто «для души». Жила она с семьей в частном доме, где строилась небольшая конюшня и вполне приличная левада, где конь смог бы целыми днями гулять. Она была согласна забрать коня, владелец тоже не возражал, задав всего пару вопросов для очистки своей совести.
И коня забрали, временно на ту же самую конюшню, где мы когда-то стояли. Там его выпускали в леваду, но, судя по всему, шагать в руках не стали. И состояние коня снова ухудшилось. Потом я уехала в командировку. Когда вернулась, узнала, что Орлика увезли в табун, на Алтай.
Ни со старым владельцем, ни с новой хозяйкой я так и не стала созваниваться. Деньги, потраченные мною на лечение и коваля, бывший владелец мне не вернул, забыл наверное, а я не стала настаивать.
И хотя я надеюсь, что на воле, в табуне, Орлик выправится, все равно на душе погано.
Вася.
Сижу я, значит, на работе, работаю. Вдруг прилетает мне по ISQ ссылка от коллеги и вопрос «а что с конем можно сделать?».
Лезу по ссылке, обнаруживаю, что это чей-то Интернет-дневник, в котором описывалось дорожно-транспортное происшествие.
Двое ребят ехали по частному сектору на какой-то там тойоте (марку не вспомню уже), как вдруг из-за поворота на них вылетела телега, запряженная лошадью. В результате у лошади ободрана нога и бок, а у тойоты нет заднего и бокового стекла, багажник и дверь сильно помяты. В общем, лошадь пострадала куда меньше, чем машина, судя по прилагающимся фотографиям.
Поскольку владелец телеги скрылся, сотрудники ГАИ вручили ребятам утешительный приз в виде лошади и уехали.
Ребята, ясное дело, были в полной растерянности, куда коня девать. И приволокли его в зоопарк, где им предложили сдать его на корм животным. Ребята попались достаточно совестливые, и были бы рады пристроить коня более гуманно, если бы кто подсказал куда.
«Город-то какой? Отдали бы его в прокат, коник-то вроде славный, судя по фоткам» - написала в ответ я. «Да в Новосибирске это, вчера случилось, парней я знаю, давай телефон тебе дам» - ответил мне коллега.
«Ага!» - смекнула я и сразу же позвонила хозяйке конюшни, где мы стояли. Лошадь для проката ей была бы кстати. Судя по фото, конь пострадал не сильно. Так я бы и хозяйке сделала небольшую пользу, и коня бы спасла.
Хозяйка конем заинтересовалась, и вечером он был уже на конюшне. Коня окрестили Васей.
Вид у Васи был испуганный. Было видно, что били его крепко – зубы были треснуты, сломан хрящ на носу. Но коник он оказался добрый. Весь такой складный, крепко сбитый, мускулистый. Чуткий на шенкель и повод. И ободран он оказался совсем не сильно.
«Вот бывает же такое – машина в хлам, а коню хоть бы что. А мой в деннике калечится» - подумала я.
Коня подлечили и стали брать под инструктора в прокат.
А потом он высадил инструктора. Потом второго. При посадке начинал сильно козлить и крутиться на месте. Потом еще одного, и еще. Девушка сломала ключицу.
На коня решил сесть Сергей. Собственно, я уже высказывала мысль, что у коня скорее всего со спиной проблемы, холку поди сбили. Сергей решил, что на моем седле с высокой передней лукой и гелем лошадь не будет испытывать дискомфорта. И подседлал коня.
Я возилась со своим и вышла во двор уже тогда, когда Сергей садился в седло.
Дальше все произошло мгновенно. Конь с обезумевшими глазами начал козлить и крутиться на месте. Сергей ударился лицом о шею коня и упал. Конь рванул прочь, а Сергей лежал неподвижно. Я подбежала к нему. Выглядел Сергей не важно. Лицо разбил при ударе о шею лошади, соображал плохо, видимо удар был очень сильным. Но руки и ноги двигались. Решив, что тут, судя по всему, обошлось, я побежала в лес искать коня с моим седлом. Конь бегал неподалеку, но ко мне не шел.
Потом я увидела подошедшего Сергея. Ему конь словился. И хотя по Сергею было видно, что он еще немного оглушен падением, двигался он нормально и даже собирался сесть снова верхом. Но я уговорила его немного пройтись, чтобы он пришел в себя окончательно, и позвонила на конюшню, чтобы принесли коню корду.
Мы прошагали несколько минут, как вдруг Сергей остановился, посмотрел на меня и сбил с ног вопросом «А что я тут делаю??». Поправив неприлично отвисшую челюсть, я рассказала ему про падение. Следующий вопрос озадачил меня еще больше - «Странно, а зачем я вообще на него сел?» . Я рассказала про многочисленные падения инструкторов. «Не помню» - подвел итог Сергей, и мы продолжили шагать дальше.
Через пару минут Сергей снова остановился и озадачил меня теми же вопросами. «Дежавю» - подумала я, «а у него – амнезия». И принялась рассказывать все сначала.
Так повторилось раз пять. Мне было уже не смешно, а откровенно страшно. Сергей совсем не запоминал, что я ему говорила.
Мы попытались вспомнить события до падения, и тут обнаружился обширный провал в памяти. Сергей помнил, где он живет, как зовут меня, и где я живу, помнил, как зовут мою лошадь, но совершенно не помнил, что было сегодня, вчера, он забыл, что уже пару месяцев как купил машину и сдал на права.
Прогуляв так с полчаса и отвечая на снова и снова повторяющиеся вопросы «а что я тут делаю?», я, наконец, обнаружила, что память перестала разрушаться. Сергей стал помнить, что я ему говорила. Еще чуть позже вспомнил и про машину, и про события предыдущих дней.
Потом приехала скорая. В больнице никаких кровоизлияний не обнаружили и отпустили домой с миром.
Но кусок жизни, начиная с того момента, как Сергей поставил ногу в стремя, и заканчивая приездом врачей, так и не восстановился.
Осмотрев коня в конюшне, я обругала себя за то, что не сделала это до седловки. Холка у коня была сбита и он явно жаловался на спину. «Фигня, подлечим» - решила я. Сохранив ему своим вмешательством жизнь, я решила, что обязана немного позаботиться о нем и дальше.
Я поговорила с хозяйкой и стала втирать ему в спину согревающую мазь, а в холку – троксевазин.
Через неделю конь уже не жаловался на спину и холку при прощупывании.
На него снова попробовали сесть, одев строевое седло. Но через некоторое время конь снова начал козлить как обезумевший от боли и страха. То же самое случилось и когда конь катался по опилкам. Тело стало как каменное, и он вскочил, явно испытывая сильную боль.
Вызванный хозяйкой ветеринар сказала, что лечить ничего не получится, что там какие-то бляшки на позвоночнике, конь испытывает жуткую боль, когда они заклинивают, зажимают нервы.
Хозяйка попыталась продать коня хотя бы в телегу, но покупателя быстро найти не удалось. А время – деньги.
И конь вернулся туда, откуда я пыталась его спасти, в зоопарк. На корм животным. Говорят, что когда с него сняли шкуру, диагноз вета подтвердился.
Можно ли было это действительно вылечить, я не знаю.
И конь плюшка
