Тиссан Лиант
- Это Эвиэль Нарэн, - сказала телефонная трубка сквозь помехи. И, не давая мне ответить ни слова: - Отец Тиссан, мне нужно поговорить с д’Ангиэрой.
Я подумал, что ослышался. Что треск на линии столь силен, что мерещится черт-те что.
-С кем поговорить? Эвиэль, у Вас все в порядке?
- Со мной все хорошо. Мне нужен отец Даниэль. Пожалуйста, позовите его к телефону.
Она сошла с ума или у меня галлюцинации? Ей нужно всеми силами скрываться от него, и что она делает вместо этого? Сама лезет в пекло? Да и какого лешего ей вообще понадобился д’Ангиэра? Для светской беседы? О чем ей говорить с человеком, который на ее поимку без раздумий положил несколько сот чужих жизней, не побоявшись даже тех последствий, которыми это грозит ему лично? Уж он-то охотился на нее не для разговоров о погоде.
-Но Эвиэль, его сейчас нет.
- Когда он вернется? Я перезвоню.
- Но его еще нет в Ардоре. Я вернулся раньше, он пока остался в Соборном Княжестве.
- Вот как? – мне послышался короткий вздох. – Скажите, как с ним связаться.
- Эвиэль, да Вы с ума сошли? Не вздумайте. Вам нельзя рисковать! Вы понимаете, что может случиться, если он найдет Вас?
Из трубки грустно вздохнули. Помехи неожиданно пропали, и она сказала очень тихо и устало:
- Не думаю, что он испепелит меня через телефонную трубку. Отец Тиссан, пожалуйста. Это очень важно.
И я сдался. Если маг Ригарэль решает покончить с жизнью столь оригинальным способом – что я могу поделать. Моих уговоров она слушать не хочет. Это ее жизнь, в конце концов. И вот тут, после того, как я продиктовал номер, ей удается сбить меня с толку окончательно.
- Отец Тиссан. Помните экзамен? Тот, последний? Это была иллюзия. Понимаете? Это была иллюзия демона, клянусь Вам. Просто очень искусная. Не нужно… - и тут опять все начинает шипеть и трещать, и связь обрывается на полуслове.
Даниэль д’Ангиэра
Зазвенел телефон. И одновременно зазвенели осколки витражей, разбив все мысли. Я каждой клеточкой чувствовал, чей голос возьму сейчас в руку. Я не спутаю – никогда. Ни цвет этой магии, ни ее след, ни это ощущение витражной крошки в каждой клеточке тела.
- Здравствуйте, отец Даниэль.
- Эвиэль Ригарэль. Чему обязан?
В трубке тихий звон и звук наливаемой жидкости.
- Вы меня узнали, - неловкий смешок.
- С каких пор Вы пьете днем в одиночку?
- Мне было, у кого поучиться, - уже с обычной усмешкой.
Стараюсь добавить в слова столько яда, сколько только возможно:
- И до какой же степени Вы успели надраться, чтобы мне позвонить? Эвиэль, такая стадия опьянения чревата летальным исходом. Может, Вам «скорую» вызвать? Смерть от алкогольного отравления недостойна леди, даже если это Ригарэль, - Силы Света, что за бред я несу? Я-то, вроде, трезв… Повисает молчание. Надо бы спросить, зачем же она на самом деле решилась на этот звонок. Попытаться выяснить, что происходит. Да все, что угодно – но мы тянем бестолковую паузу, и я слышу в трубке, как она делает глоток, как ставит на стол бокал, как чиркает зажигалкой, как затягивается сигаретой. Закуриваю тоже. Понимаю, что она где-то недалеко – звонок не междугородний. Говорю неожиданно для себя:
- Вам далеко до площади Трех Фонтанов?
- Нет, - и в ее голосе ни малейшего удивления. Словно мы оба заранее знаем, кто что спросит и ответит. И тогда спрашиваю, стараясь успеть спросить до того, как пойму бессмысленность вопроса и неизбежность отказа:
- Уж если Вам пришла фантазия пить в компании с самой собой что попало… быть может, Вас устроит бутылка хорошего вина в кафе?
- В компании инквизитора, мечтающего истребить всех Ригарэль до единого? – А на что я рассчитывал? Конечно, она откажется – не совсем же она кретинка. Пусть хоть скажет, зачем позвонила. И тут трубка спокойно говорит: - Во сколько и где?
Черт. Наверное, и впрямь случилось что-то серьезное. Ну не просто же с пьяных глаз она меня разыскивает и соглашается на встречу. К тому же, мне начинает казаться – не предложи эту встречу я, она сама бы о ней попросила мгновением позже. И ситуация окончательно перестает мне нравиться.
- Там все кафе неплохие. Будьте к четырем, я выберу место, приеду чуть раньше. Сможете найти меня по магическому следу?
В трубке на секунду замешкались. Потом вздохнули:
- Вас – смогу, мой инквизитор. – И телефон расплакался гудками.
На самом деле фонтанов теперь на площади только два. Третий давно разрушен, а название осталось прежним. Владельцы кафе, которых тут десяток, непременно украшают фонтанами вход в свои заведения – и каждый, конечно, уверен, что именно его фонтан с гордостью может претендовать на звание того самого настоящего третьего, разрушенного в незапамятные времена. Сюда ходят за хорошей едой, вином и уютом. Площадь невелика, вымощена белыми булыжниками. Старинные домики подпирают друг друга плечами, на первом этаже каждого – кафе, конечно. Столики на улице под светлыми зонтиками. С краю примостилась маленькая церквушка, пережившая и третий фонтан, и те времена, когда на месте нынешнего райского уголка была то свалка, то мясные ряды, то птичий рынок. Потом вдруг площадь ни с того ни с сего облагородилась, наводнилась аристократией, которая уже не умещалась в пределах старых кварталов. Последние пару веков церквушка отдыхает душой среди всеобщего умиротворения. Похорошела, посвежела, отмылась – и время от времени благодарит окружающих негромким звоном маленьких колоколов. Для больших она не вышла ни рангом, ни размером колокольни. Кажется, церковь святой Марты. Но называют ее не иначе как церковь Трех Фонтанов.
Я долго выбирал место. Времени хватало. Так, чтобы подальше от чужих ушей. Чтобы хорошая винная карта. Чтобы солнце, опускаясь, не начало бить в глаза. Чтобы не было зябко от ветерка в тени. Чтобы, окажись неподалеку ненужный свидетель, невозможно было бы разглядеть лица.
Долго выбирал вино. Путь будет керризское. И местный сыр – с мытой корочкой, такой, который неудобно возить с собой в самолете из-за косых взглядов и сморщенных носов соседей, но который здорово сочетается с красным вином на свежем воздухе. Тоненькая лепешка – только из печки, порезанная треугольниками, кокетничающая ароматом трав и чеснока.
Легкая тень падает на край стола. Она стоит и смотрит молча. Так же молча поднимаюсь, отодвигаю даме стул, отгоняю официанта, стремящегося разлить вино. Я сам. Принесли – спасибо, не беспокойте нас. Я позову, если что-то понадобится. Она выкладывает пачку, достает сигарету, не успевает чиркнуть зажигалкой – я подношу свою. И только теперь, вдыхая дым ее сигареты:
- Здравствуйте, Эвиэль. Польщен, что Вы обо мне вспомнили.
- Здравствуйте, отец Даниэль.
Поднимаю бокал.
-За Вашу память.
- И за Ваше милосердие, - парирует она. – Я была уверена, что Вы не откажете даме в хорошем вине перед испепелением.
Дама, леший тебя возьми. Джинсы, маечка с улыбающейся кошкой, слегка потертая сумка и неровные отросшие ногти без лака. Молча пьем вино. Молча курим уже по второй. Кажется, она только сейчас замечает, что на столе есть еще и еда. Осторожно берет кусочек сыра.
- Ваш вкус по-прежнему вне конкуренции, мой инквизитор.
Да что ей так полюбились эти слова?! Впервые она сказала их в тот последний день… и теперь – сегодня – постоянно. У меня вырывается невольно:
- Прекратите так обращаться ко мне!
Смотрит с эдаким высокомерным недоумением.
- Что не так?
- Все не так, Эвиэль. Абсолютно все.
Смотрим в упор друг на друга. За минуту каждый успевает представить себе и тираду собеседника, и свой пространный ответ. Что-то мне подсказывает, что представляемое нами содержание тирад и ответов одинаково. Поэтому пропадает необходимость тратить час на произнесение их вслух. И тут она качает головой и говорит:
- Нет, отец Даниэль. Немного хуже.
У нее случилось что-то настолько мерзкое, что пришлось обратиться именно ко мне? Моей фантазии не хватит предположить, что это могло бы быть.
- У Вас что-то произошло?
Она отрицательно качает головой.
- Не у меня. Эльфы хотят инициировать слушанье Вашего дела перед Верховным Князем Церкви.
- В каком смысле? – окончательно перестаю что-либо понимать.
- Черная магия. Недопустимое поведение на посту ректора Академии. Попытка нанесения вреда эльтэнам посредством вызова демона. Покушение на убийство одной из студенток с применением черной магии, - она на секунду отворачивается, потом поднимает глаза и продолжает: - Меня опрашивали в трибунале. Я подтвердила под присягой, что это была иллюзия. Но Лионнет сослался на то, что моего магического опыта недостаточно для адекватной оценки вызванной сущности. И свидетельства трех магов будут иметь большее значение. Двое из них это свидетельство дали – Лионнет и тот эльтэн из его группы, который…ну, который с ним подошел тогда. Третий, - она запинается и я машинально продолжаю за нее:
- Третий – декан Лиант.
Она кивает с удрученным видом.
- Умышленные действия, приведшие к гибели гражданского населения. И это еще не весь список обвинений. Но что-то я не поняла, а чего-то не знаю.
Вот тут я теряюсь. Нет, не от того, что она сообщила – хотя и этого было бы достаточно, чтобы выбить из колеи. Видят Силы Света, я был абсолютно уверен, что никто в Соборном Княжестве не позволит Лионнету свою мышиную возню выдать за что-то серьезное. Сдурели они там, что ли? Миэльтов наплодится еще море, а вот где они возьмут еще одного д’Ангиэру?
Но поражает другое. Ей-то зачем мне это рассказывать? Да еще и закладывать этого своего ублюдка. Я чуть было не спросил от растерянности – а как там у нее с ним? И тут же прикусил язык – каким бы ни был ответ, я не хочу его слышать.
- Почему Вы говорите мне об этом?
Она делает долгий-долгий глоток вина. И отвечает:
- Я не знаю.
- Вам лучше всех известно, что иллюзий не было. Или я недооценил Ваши способности?
- Мне лучше всех известно, что желай Вы тогда меня или тех эльтэнов угробить – вряд ли мы бы Вам помешали. Или это я недооценила Ваши способности? – огрызается она.
Вот как, оказывается. Прости, Ригарэль, я и впрямь тебя то ли недооценил, то ли наоборот. Значит, ты скрылась не от страха, что я тебя убью (а зря, я бы на твоем месте побоялся), и не ради того, чтобы присоединиться к своему клану. А ради чего же, лактор тебя раздери? Ради эльфийского выкидыша? Всего лишь?
- Сейчас желание Вас угробить сильнее, чем когда-либо, - цежу сквозь зубы. – Хотите кофе?
Она смотрит на сигарету в своей руке, на меня, кивает и смеется. Так, словно я ей сообщил что-то невероятно радостное. А я заказываю два кофе и еще одну бутылку вина.
Эвиэль Нарэн
Как будто я свалилась назад в яму времени. Опять передо мной инквизитор Эстассии. Кофе, конечно. Кофе каждого из нас смиряет с присутствием другого.
Он выбрал потрясающее место. За все время, что я нахожусь в здешних краях, я так и не выбралась сюда ни разу – разве что пробегала мимо. И Арвиаль не приглашал, он предпочитает другие места. А мне нравится эта площадь. И керризское вино, конечно…и шоколадно-белые голуби, пьющие из фонтана и без страха садящиеся на плечи старушек, бросающих им крошки.
Зато можно не стесняясь пить хоть бутылками…сегодняшнему спутнику мне нет нужды «соответствовать». Арвиаль пьет редко, и в основном – анаронский эль. А я знаю, что после общения с алкоголем у меня в последнее время круто меняется поведение и лезут такие слова, за которые потом будет стыдно всем. Так что уж если и приходит фантазия расправиться с вином – то втихаря и без свидетелей. И, конечно, не такое изысканное, как сегодня. А эль я почти не пью. Разве что за компанию и немного – почему-то от него я не пьянею абсолютно, зато хожу потом сутки с отекшей физиономией. Ничего приятного.
Инквизитор курит так же безостановочно, как и я сама. Верен себе – хоть и не в сутане, но все равно в черном. Глаза замаскировал для всех, кроме меня. Намек? Мол, не забывай, кто я? Не беспокойтесь, Ваша экселенция, не забуду. Но почему-то меня больше устраивает видеть его морду в желтоглазом виде, нежели в замаскированном. Оно как-то логичнее. Черные подглазья – раньше, вроде, они так не выделялись. Потерял сон в погоне за Ригарэль, что ли?
- Как там в Академии? – вино придает то ли смелости, то ли наглости. Да и что мне стесняться – я уже от него не завишу, уже не собственность эстассийской инквизиции.
- Замечательно. Я наконец спокоен за архив и целостность мебели, - хмыкает презрительно. – Достаточно было убрать Ригарэль, чтобы возникло подобие порядка.
- А… а как сундучный бес? – да, на трезвую голову я бы точно у д’Ангиэры такого не спросила. Ну и ладно.
- Спасибо, что напомнили. Непременно сделаю из него чучело, как вернусь, - морщится вурдалак. Значит, пока еще чучела не сделал. Значит, хамелеон по-прежнему мерцает на Миркиной шее. – Ваш рыцарь без коня не обеспокоится Вашим отсутствием?
- Он в отъезде до завтра.
- Мне стоило бы догадаться. Вряд ли он бы пришел в восторг, узнав, как проводит время спутница жизни. Не оправдала высокой чести быть сожительницей светоносного выкидыша.
Кажется, вино не только на меня действует не всегда удачно. Хотя вот странно – во мне сейчас ну никакой агрессии, несмотря на то, что третья бутылка открыта уже давно.
- Я вот думаю, отец Даниэль… мне Вам пощечину дать или спросить, а какое Вам дело до того, чья я там спутница?
- Пощечину? Ригарэль – инквизитору? А впрочем, какая для Вас разница – так и так на костер. Еще кофе?
- Не откажусь. Вот только под трибуналом пока что Вы, а костер еще разжечь нужно.
- Не переживайте. Трибунал ничему не помешает, всему свое время.
Звонят в колокол. Почему-то этот звук слегка приводит в разум. Смотрим друг на друга как идиот на идиота.
- Эвиэль…
Перебиваю:
- Вы хотите спросить, что случилось в галерее, почему я так решила, как мне удалось, еще про химеру и про…
Предостерегающий жест руки.
- Эвиэль. Мне нужен тот, кто поможет обнаружить Ригарэль. Маг той же крови. И мне некого больше назначить на эту роль.
Вот так вот. Это намек на открытые двери в случае возвращения? Нет, скорее ловушка.
- Вы настолько невысокого мнения о моем уме?
- Простите. Но ведь попробовать стоило. Вы же живете с Лионнетом – это внушало надежду, что не так там и много ума.
- Раз нет возможности уничтожить на месте – так хоть отвести душу оскорблениями. Сочувствую, отец Даниэль.
- В Академии Вы бы вели себя посмирнее, - шипит вурдалак.
- Вам трибунал будет объяснять, как себя вести, - шиплю в ответ.
Хмыкает, курит. Опять звонит колокол, уже стемнело.
- Мне пора.
- Я провожу. Хорошо, не хотите – тогда вызову такси. Неужели Вы думаете, что без таксиста я не выясню, где Вы живете? Эля, инквизитор Эстассии в этом городе – не единственная опасность для не очень трезвой девушки. Я вызову такси. Мне будет печально, если удовольствие уничтожить Ригарэль у меня отнимет как-нибудь уличный отморозок.
Ну да, он, скорее всего, не шутит. Но почему-то все равно смеюсь и машу рукой – да делай, как знаешь. У меня и впрямь нет желания брести почти час на нетвердых ногах.
Вот представляешь себе аромат этого вина, и сыра, и лепешек... И тут табак шибает в нос
. Не понимаю курильщиков.
