Re: МСК "Сивка", Фото, Дневник 2014
В поисках неупакованного света
Одна ночь и один мотылёк в круге притопленного, сумрачного света. Он вылупился и научился летать. Он клёво-клёво летал и было ему очень здорово летать, потому что такова была его природа. Он был серенький и маленький и очень любил ночь. И он летал, ведомый своим инстинктам. Летел на свет. Далёкий космический свет... Никто так и не понял, на кой чёрт мотыльку луна, да и сам он, в общем-то, тоже. Магия непостижимого и мания полёта. Способность ориентироваться. Способность восприятия. Он очень рвался к нему, чем дальше и призрачней - тем точнее и тоньше. А рядом теплятся камины и зажигаются свечи. И лучшие люди, как светлячки мерцают какой-то непостижимой пляской волшебного, чарующего света. И так просто становится приблизиться к ним, когда все окна вдруг становятся открыты и очень хочется найти, наконец, обрести, разделить, понять...
Много часов своей короткой жизни мотылёк рвался в закрытые двери, ведь он так ясно знал, чего хочет... И, наконец, стеклянные двери открылись. Комната была пуста и мрачна - несколько свечей оживляли её потупленное молчанье волшебным очарованием сказочного света... И так хотелось прочесть между строк, увидеть невиданное, познать сокровенный секрет пленяющего света, распахивающего окаменевший мрак живительной силой танцующего духа, дуновением весеннего ветра растапливающего закостенелый лёд рутины, открывающего двери лишь светом своей играющей души...
Он полетел на свет, и это чуть не стоило ему жизни. Ночь отступала, пришёл рассвет, затопив мир весёлым, радостным светом. И этот свет был непостижим. Он не имел ни источника, ни формы, ни границы... Озадаченный мотылёк выжидал, ведь непонятно куда же лететь, если цель - везде - свет лился на крылья и листики акации, густым теплом проникал внутрь. И мотылёк понял, что может жить без свечей и ламп, что свет там, внутри него, что свет везде и можно просто летать. К закату опалённые крылья зажили, став сильнее и можно было летать выше, касаясь крыш самых высоких в городе зданий. И снова погасло всё, и снова луна и далёкие звезды роились в бездонном океане раскинутого неба... И снова вернулась радость полёта и снова неведомым хором звучала лунная поступь далёких миров...
И сильный и бодрый расправил крылья весёлый мотылёк и снова взлетел. Стояла бесшумная, лёгкая летняя ночь, глубокий штиль уснувшего города увлёк пространство волшебной тишиной - дома и храмы, дороги и парки, ветра и люди - всё замерло, всё стало далёким и добрым, безумным и близким, прирученным лёгкой волной бытия... И время и место и спящее пространство открытых распахнутых настежь окон. Летая к свету, летая к звёздам, ловя проникающий сквозь переплёты домов лунный свет он снова увидел горящие свечи... В сникшей тишине уснувшего мира так сложно отвести взгляд от причудливых игр огня, в неповторимой непокорности законам бытия, и времени, и связей. И снова так просто и чётко, так понятно становится, так ясно куда идти, и почему, и зачем!
И снова какая-то тоска, непонятной проседью пустынных пятен, касающийся крыльев далёкий лунный свет. Непостижимый свет зовущий в-никуда, в-никогда. Ничего не обещающий, не греющий, не открывающийся никогда, несуществующий, как холодная глубина озера - невидима, лишь осязаемая каким-то древним, глубоким чувством ширящийся внутри пустоты... И так хочется сделать это шаг в отрытое окно, оставшись навсегда в кругу человеческого тепла, так просто, так важно. Поверить в иллюзию - создать её - какая разница - мотылька манит свет. Он нашёл его здесь, нашёл это сокровище - здесь, здесь, здесь - хотя бы в одном окне по-настоящему красивого дома горит настоящий, живой свет... Он мог подлететь к любому. И он понятен, приятен, близок. Теперь всё проще, теперь всё лучше, теперь всё так, как должно быть. Не нужно навигации, ведь ясно, куда идти, не нужно лун и, в общем, звёзд, ведь вот они - перед ним - живые, понятные, тёплые. И мотылёк снова почувствовал в себе колоссальные силы, ему захотелось начать делать то, что он мог сделать, ему снова стало понятно куда идти и с кем.
Есть свет, упакованный в физическую форму, и есть свет не упакованный в неё. Как жаль, что упакованный свет не может быть целью, как не может быть целью ни маяк, ни полустанок.
Созвездие свечей мерцало где-то в глубине физического мира, делая его похожим на звёздное небо. Мотылёк сел на подоконник, посмотрел на свечи внутри и звёзды снаружи, на свечи внутри - на звёзды снаружи, на свечи внутри - на звёзды снаружи, покурил и полетел дальше.
Занимался рассвет.
как я хоооочуууу 
