Ренар Дислод-Оурье, редактор «Вечерних огней Фергала», был настоящей чумой, а не человеком. По крайней мере, для собственных репортёров. Поговаривали, что в жизни он ненавидит две вещи: типографские ошибки и плохое пение. Однако Отон Хальмур, ведущий «Куртуазной колонки», тонкий и манерный юноша лет двадцати пяти — двадцати восьми, пребывал в твёрдой уверенности: репортёров почтенный Ренар тоже люто ненавидит. Иначе не устраивал бы им периодически испытания, мало совместимые с душевным спокойствием.
И ведь вроде всё складывалось неплохо: Отон навестил редактора сразу после того, как тот наваял длинную и наполненную ядовитейшими пассажами статью по поводу свежепросмотренной оперы. Злобе, которой была напитана эта статья, мог позавидовать сам Бетрезен, а отрава, хлещущая из каждой строки, сделала бы честь богине мертвецов Мортис. Казалось бы, разгромив «Последнюю любовь Яата’Халли» от увертюры до финальной сцены, раздав мощные пинки каждому певцу, от примадонны до захудалого тенорка в хоре, Ренар должен был успокоиться и благостно принять материал, принесённый Отоном. Но увы — произошло как раз обратное. Может, опера оказалась не столь плоха, и главный редактор не смог достичь катарсиса?
— И это ты называешь статьёй? — бушевал Ренар, наскакивая на журналиста, опешившего от столь неласкового приёма. — Вот эта пресная бурда должна будет появиться на страницах «Вечерних огней»? Ты всерьёз так считаешь?
Отон искренне не понимал, в чём дело. Ну да, ничего особенного он не принёс — краткий обзор показа мод от быстро набирающего популярность кутюрье Хильмек'ру хаш Баала, по происхождению — инкуба, по призванию — повесы и выпендрёжника (впрочем, чего ещё ждать от инкуба?). Там даже небольшой скандалец случился, когда Конрад Эмери Фуарес, руководитель организации «Моральная инквизиция», пришёл со своими людьми протестовать против «нечестивцев у руля моды», а ушёл в личный номер Хильмек'ру под ручку с довольно облизывающимся инкубом...
— Где огонь? Где пожар, способный спалить этот чёртов город дотла? — продолжал разоряться Ренар. Отон ёжился под шквалом начальственного гнева, про себя раздражённо думая: «Какой чёртов пожар в колонке на тысячу слов, ты, старый недоносок?».
— К чему нам заострять внимание публики на паршивом инкубишке? — рычал тем временем Ренар. — Сейчас в моде совсем другое, и уж ты-то должен быть в курсе и на гребне! Или ты настолько застрял в прошлом веке, что даже «Страстного зомби» не смотрел?
— Конечно, смотрел, — оскорбленно вскинулся Отон. Кто же не видел нового мюзикла популярного композитора Юрона Юри?
— А «Смерть и воскрешение нечестивца»? А «Неспящие в терновых кустах»? Где-то там хоть слово есть про Легионы проклятых? Хоть про одного, самого завалящего, демона? Нет, всюду одно и то же! И мы должны возглавлять модный список, а не плестись в хвосте!
«Вот он о чём...», — Отон подавил желание закатить глаза и грязно выругаться. Не место и не время, увы.
Чёртова нежить, слуги богини Мортис, ставшие невероятно популярными после самого идиотского, по мнению Отона, блокбастера «Все оттенки смерти».
Сама Мортис уже лет двести не давала о себе знать — к великому облегчению правительств всего Невендаара. Бетрезен за тысячи лет привык к своему заточению, завёл блог в соцсетях (третий по популярности, между прочим, после поп-дивы Яата’Голгах и Всеневендаарского информаториума наций), обзавёлся ордой поклонников и двумя собственными телеканалами. Иногда политики говорили о том, что же случится, когда Бетрезен таким образом завоюет мир, но гадать об этом было скучно, и потому никто, кроме горстки чокнутых защитников веры, не собирался противостоять Перворожденному богу. Даже «Святые мстители, Инк.» образовали с Бетрезеном какую-то совместную строительную фирму. Но Мортис была иной. Она не вела переговоров. Она приходила и брала, что хотела, разрушая всё на своём пути. Не из врождённой злобы или желания уничтожить Невендаар — просто ей было всё равно.
Земли пустующего королевства Алкмаар не торопились заселять, объявив зоной карантина. Конечно, у каждой расы хватало проблем с перенаселённостью, и на пустоши алчно косились не только люди, но и гномы с эльфами (демоны пока что решали свои проблемы путём создания их другим... то есть, простите, успешной ассимиляции в соседних государствах). Вот только селиться в Алкмааре желающих особо не находилось. Во многом ещё и потому, что отдельные неупокоенные продолжали подниматься до сих пор.
В основном, хвала Небесному отцу, это были обычные зомби. Никаких драколичей с чумным дыханием; никаких оборотней, против которых одинаково бесполезны и мечи, и пули; никаких Танатосов, появляющихся из ниоткуда и опустошающих целые провинции, прежде чем опытные маги вновь отправят их в небытие... Просто зомби, ничего серьёзнее. С ними легко справлялись даже вооружённые пистолетами и бейсбольными битами дружины сквайров, не говоря уже о боевиках из «Моральной инквизиции». Последних, впрочем, активно отгоняли от свежеподнятых бедолаг те же сквайры или дружины титанов: эдиктом Консульского Совета «О разумных расах» зомби были объявлены квазиразумными существами, находящимися под защитой закона. Их отлавливали и отправляли куда-то на север, в резервацию. В провинцию Гулингем, кажется. На границу со Свободным кочевьем. Возможно, законодатели руководствовались принципом: «Даже если сбегут — не наша головная боль».
Лично Отон ни разу в жизни зомби не видел и подозревал, что он такой не один. Более того — создатель «Всех оттенков смерти» тоже вряд ли общался с нежитью лично, равно как и его многочисленные последователи. Образы, которыми сейчас бредили озабоченные подростки и экзальтированные дамочки, скорей всего, извлекались авторами бестселлеров напрямую из их воображения — очень богатого и очень воспалённого.
Величественные королевы личей в разнообразных драгоценных коронах, прекрасные, холодные и отстранённые. Изысканные вампиры, обожающие хорошее вино и непринуждённые беседы с нежными девственницами. Лорды тьмы, бросающиеся в яростные поединки друг с другом по мановению белого платочка очаровательной и вечно печальной баньши. И, конечно же, зомби. Множество разнообразных зомби разной степени силы и окультуренности.
Кланы зомби со строгой внутриклановой иерархией. Привычки зомби, меняющиеся от опуса к опусу. Зомби-силачи, зомби-жиголо, зомби-весельчаки, зомби-пьяницы, зомби-разрушители и созидатели Невендаара... Каждый мог найти себе зомби по вкусу. Но только в книгах. Вживую вся эта орда почему-то нигде не показывалась. Наверное, опасалась испугать смертных своим великолепием.
Так или иначе, зомби быстро заполонили книжные прилавки и прочно окопались в телевизорах, серьёзно потеснив оттуда эльфов и последователей Бетрезена. Остроухие, впрочем, быстро оправились от удара, вспомнив какую-то байку почти восьмисотлетней давности о так называемых «тёмных эльфах», и сейчас активно развивали эту субкультуру. Выходило пока ни шатко, ни валко, но эльфы старались.
Ренар тем временем завершил разносить в пух и прах статью Отона и перешёл от теории к практике.
— В этот раз пропущу, чёрт с тобой. Но следующую статью я хочу видеть о том, что действительно интересно массовому читателю! Ты поедешь в Гулингемский государственный приют и возьмёшь интервью у настоящего зомби. Подготовь несколько вариантов — на колонку, половину полосы и целую полосу. Разворот я тебе не дам, мал ещё, но если статья выйдет интересной и запоминающейся...
Отону стало холодно, по спине потекла противная липкая струйка пота. Помимо столицы юноша бывал разве что на нескольких модных курортах — из тех, где законом считают любую прихоть клиента. Ехать в медвежью глушь никогда не входило в список его заветных желаний. Даже ради самого распрекрасного репортажа.
Да и что интересного можно найти в окраинной провинции? Зомби — и тех туда ссылают только в принудительном порядке!
— Вы уверены? — рискнул спросить Отон. — Я имею в виду... ну...
Под пронзительным взглядом главного редактора юноша сник.
— «Правдивый вестник» ещё позавчера отправил в Гулингем репортёра, — отчеканил Ренар. — Между прочим, хорошо известного тебе Райнона Кир’Халаана. Этот пронырливый лгун ещё не вернулся, иначе я с тобой уже не разговаривал бы. У тебя есть немного времени. Берёшься за статью, или мне доверить её кому-нибудь ещё?
«Вместе с твоей колонкой», — читалось в беспощадном взгляде начальства.
— Я... ну... Конечно же, я с радостью! — выпалил Отон. Ренар благосклонно кивнул:
— Никогда в тебе не сомневался. Если поторопишься, успеешь взять билет на вечерний поезд до Гулингема.
Небрежный взмах холёной руки — и Отон очутился по ту сторону массивной дубовой двери. Как именно это получилось, юноша толком не помнил. В голове гвоздём засела одна-единственная мысль.
Райнон Кир’Халаан из «Правдивого вестника всех земель и рас», паршивой газетёнки, позиционирующей себя главным новостным рупором Фергала. Райнон отвечал за колонку светских сплетен, как и сам Отон. И считал себя (абсолютно безосновательно!) журналистом, на голову превосходящим любого другого. Включая Отона.
Что ж, если Райнон способен отыскать сенсацию где-то в глухих лесах и выволочь её под свет софитов — то Отон тем более сумеет это осуществить! В конце концов, не имеет значения, кто первым обнаружил горячий материал для репортажа. Важно, кто сумеет опубликовать статью первым.
Пока у Райнона преимущество в два дня. Но если он до сих пор не вернулся в Фергал, то или не нашёл к зомби подход (что доказывает его полную бездарность), или объём работ оказался настолько огромен, что и Отону достанется большой сладкий кусок новостного пирога.
Хмыкнув, Отон открыл свой лэптоп и забил в строку поиска «билет поезд Фергал-Гулингем купить».
***
Спустя три часа Отон растянулся на узкой подвесной койке, проклиная скопом Ренара Дислод-Оурье, Райнона Кир’Халаана и всех зомби, какие только существуют в Невендааре.
Поезд, забодай его кентавр, оказался совсем непохожим на те экспрессы, которые курсировали между столицей и модными курортами Сатории или эльфийского Эдраса. Интересно, эта развалина помнит последних императоров? Вроде бы при Эмри Седьмом как раз построили первую железную дорогу... или её построили при Ардоберте Четвёртом? А, без разницы. Ржавая рухлядь скрежетала и подпрыгивала на каждом стыке рельсов, вагон мотало из стороны в сторону, чай оказался еле тёплым, а проводник — хмурым и небритым. В соседнем купе постоянно хныкал младенец, а буйная компания в начале вагона, кажется, что-то всерьёз отмечала и останавливаться на достигнутом не собиралась.
Мысль о Райноне, который прошёл через точно такой же ужас, совершенно не грела. У этого пройдохи всё уже позади, а Отону ещё целую ночь мучиться!
Мало-помалу усталость взяла своё, и юноша забылся странным сном. В нём Ренар оказался вампиром, вступившим в сговор с Бетрезеном с целью раскручивания демонских блогов, и Отон совместно с Райноном расследовали это дело. В какой-то момент им на помощь пришёл волшебный ребёнок из соседнего купе, но как он это сделал, почему и зачем, из памяти стёрлось напрочь.
Утро выдалось серым, хмурым и неприветливым. Проводник побрился, отчего на его щеках теперь красовалась пара порезов, шумная компания сошла где-то на полустанке, ребёнок умолк, но чай по-прежнему остался недостаточно горячим, а настроение — пасмурным, под стать унылому лесному пейзажу, проплывающему за плохо вымытым окном. Ёлки, сосны, сосны, ёлки... Если возле Гулингема и существовала какая-то иная растительность, то она успешно маскировалась. Возможно, всё под те же ёлки и сосны.
На очередной ничем не примечательной станции Отон сделал пару снимков — он сам не знал, зачем. Видимо, ради суровой красоты пейзажа, недоступной обычно глазам столичного читателя, привыкшего к городским мостовым и прихотливым витражам магазинов и церквей. Да, чёртов пейзаж приедается через десять минут, максимум через пятнадцать, но вот об этом столичному читателю знать совершенно необязательно.
Репортаж на страницу просто обязан подкрепляться симпатичными фотографиями, иначе его пролистнут, не читая.
Раздумывая над разными вариантами статьи и делая черновые наброски, Отон и не заметил, как прошло время. Даже вновь расплакавшийся ребёнок не смог отвлечь его от работы. И когда проводник уныло провозгласил по внутривагонному радио: «Гулингем, прошу собрать постельное бельё, не забывайте в купе свои вещи, а также бубубу», Отон искренне удивился. Как, уже?
Не став выяснять, что именно подразумевалось под «бубубу», он честно выполнил два первых указания. Этого оказалось достаточно.
Гулингем оправдал ожидания. Провинция, глухая и дремучая. Дома в основном двухэтажные, деревянные, из каменных лишь вокзал да ратуша. Церквушку — и ту построили из брёвен. Отон сильно подозревал, что из еловых. А может, сосновых. В любом случае, налёт цивилизации в здешних краях был тонким и эфемерным. Город стоял на самой границе земель Свободного кочевья, и забывать о близком соседстве с варварами, лишь недавно более-менее оформившимися в государство, среди местных никто не собирался. У многих горожан на щеках и шеях красовались татуировки — родовые и племенные, если верить Всеневендаарскому информаториуму наций, куда Отон тут же сунул нос. Кое-где названия лавок и магазинчиков были продублированы странными дикарскими письменами, больше всего похожими на запутанные игривым котёнком узлы. Сами горожане отличались повышенной плечистостью и мускулистостью, а здешняя мода включала в себя меховые душегрейки и различного рода амулеты из перьев и камней — их носили на шее или на левом запястье. Отон впервые почувствовал себя чужаком на родной земле — раньше это случалось только когда на эльфийском курорте он попадал в районы, населённые исключительно эльфами. Но вот поди ж ты! Даже в собственной отчизне можно получить несколько косых взглядов от прохожих просто потому, что одет в приличный костюм!
Гостиниц в Гулингеме внезапно оказалось целых две. Впрочем, улыбчивая курносая девушка в справочном окошке вокзала радостно сообщила Отону, куда она направила «первого столичного».
— Ступайте к старине Джагу, не ошибётесь. У него приличные номера, не то что клоповник папаши Дагара. Я не шучу, там правда клопов недавно морили, а выморили или нет — один Всевышний ведает!
Отон содрогнулся и поспешил выяснить, как добраться до заведения «старины Джага». Оно оказалось неподалёку от вокзала — впрочем, первая гостиница тоже была совсем рядом. Гулингем не страдал от избытка приезжих, и прибывали новые люди в основном по железной дороге.
Вывеска на заведении гласила: «Убежище варвара». Честно говоря, не будь Отон предупреждён, он предпочёл бы что-нибудь менее дикарское и более современное, но только не в случае, если современность приходится делить с клопами. «Убежище» представляло из себя очередной двухэтажный деревянный дом, украшенный у входа затейливой резьбой. Хозяин — тот самый Джаг — оказался полукровкой с татуировкой племени на шее, но не на щеке. Если верить Информаториуму, это означало, что мать Джага местная, а отец из Кочевий, а сына признал, просто не захотел воспитывать, откупившись от женщины положенными дарами.
Полный, улыбчивый и всегда готовый услужить, Джаг слегка примирил Отона с реальностью. Еда была вкусной, чай — наконец-то! — обжигающим, а хозяин гостиницы по-хорошему болтливым. Обсудили урожай (Отон так и не понял, что именно выросло на славу — ёлки, что ли?), тарифы на электроэнергию, человеческих тупиц-политиков и не менее тупых политиков из соседних держав, немного поспорили о том, кто всё же тупее... Наконец Отон перешёл к цели своего визита.
— Зомби? — Джаг всплеснул руками. — Ох, и вы туда же?
— Да, — осторожно кивнул Отон, с удовольствием прихлёбывая слегка остывший чай. — А что не так?
— Так этот ваш, который первым приехал. Вот я всем говорю: слушайте старину Вольфгара, плохого никогда не посоветует! У нас из школы к нему экскурсии водят, и хоть бы раз кого схарчили! Но нет, вам, столичным, видней, как с нежитью обходиться...
— А... кого-то схарчили?
— Ну а о чём я вам толкую? Только вчера вещи родным отправил, честь по чести, себе только за постой взял, тютелька в тютельку, чек приложил.
Чай внезапно перестал быть изумительно вкусным.
— Вы хотите сказать, — Отон старательно подбирал слова, — что Райнона Кир’Халаана... э... съели?
— Как есть съели! — радостно подтвердил Джаг, всплеснув пухлыми волосатыми руками. — За милую душу схарчил зомбяк, не сплюнул и не поперхнулся! А неча лезть за ограду, коли уж пришёл на нежить зырить! Зырь, значит, с расстояния...
Тучи, висевшие над городом, казалось, потемнели ещё сильней, став серо-свинцовыми. Ничего себе! Это чем же Райнон разозлил зомби?
Стоп. Не время размышлять о Райноне. Он провалился. Отон справится.
Должен справиться. Иначе его уволят.
«Или съедят», — пришла в голову подленькая непрошеная мысль. Отон прерывисто вздохнул. Какая гадость!
Неважно. Это сейчас неважно.
О Райноне подумаем позже.
— Я обещаю, что буду слушаться старину Вольфгара, словно в детстве родную мамочку. Расскажите, как до него добраться.
Джаг неодобрительно пожевал толстыми губами, но неохотно кивнул:
— А по тропке, там, к северо-западу. Она там одна, прям дотудова и идёт...
Внезапно в голову хозяина «Убежища» пришла какая-то мысль, и он явно повеселел:
— Слушайте, господин Отон, а давайте я вас до той тропки проведу? По-честному, без подвоха. А вы взамен Вольфгару принесёте пожрать, я ему супу обещал прислать с мальчишкой, ну так мальчишка мне завсегда при кухне нужен, а вы ж туда и направляетесь, верно? Я вас вот точно на начало тропы сведу и поставлю, могу в спину толкнуть, на удачу.
Отон вздрогнул. Руки у Джага были, конечно, толстыми, но заканчивались вполне серьёзными кулачищами.
— В спину, наверное, не надо. А в остальном — согласен!
— По рукам? — Джаг радостно оскалился.
— По рукам!
***
Топая по едва приметной (и уж точно незаасфальтированной) тропинке, Отон чувствовал себя полным, можно сказать, клиническим идиотом.
Ещё и бидон с супом оказался тяжёлым, пальцы резал, сволочь жестяная.
Итак, Райнон мёртв. Чёрт бы всё подрал, а ведь его действительно жалко! Наглый конкурент был чем-то вроде... ну... старой мозоли, наверное. Периодически трескается и адски болит, сильно раздражает, но когда исчезает — первое время не хватает чего-то. Чувствуешь себя неполным, словно проклятая мозоль придаёт тебе целостности. Дурацкое чувство, но что есть — то есть.
Кроме того, скажем честно, к Райнону Отон уже привык. Известная опасность не так страшна, как новая, пришедшая на замену. Разумеется, поначалу «Правдивый вестник» окажется... хм... в сложном положении. Но его редактор — старый лис, наверняка выпутается. Или возьмёт жаждущего славы и популярности новичка, готового впахивать в три смены, или переманит у конкурентов кого-нибудь опытного и хорошенько вложится в раскрутку. Так или иначе, приятного мало. Вообще в смерти мало приятного, даже если приказал долго жить такой паскудник, как Райнон Кир’Халаан.
Поначалу идти было достаточно легко, и потому тягостные раздумья преследовали Отона. Затем заныли непривычные к долгим пешим прогулкам ноги, а проклятый бидон, казалось, отрастил лезвие на ручке и всерьёз собирался отрезать покрасневшие, напухшие пальцы. Так что мысли о Райноне сами собой выветрились из головы. Осталось лишь одно горячее, чётко оформленное желание: послать всё к чёрту, зашвырнуть жестяную дрянь в ближайшие кусты, развернуться и уехать домой. Да, потом придётся уволиться; да, идти назад наверняка дольше, чем добираться до зомби-резервации, но эти полезные соображения ничуть не мешали Отону задумчиво вглядываться в каждый растущий на обочине куст и взвешивать в руке бидон.
Когда уже дорога закончится, гоблины её раздери?
Тропинка петляла между ёлок и сосен, так что Отон окончательно запутался и просто передвигал ноги, не представляя, где он сейчас находится и в какой стороне север, запад и прочие стороны света. Временами ему представлялись каторжники со старинной гравюры, висевшей в приёмной главного редактора, отлюби его кентавр! Они точно так же брели в неизвестность, подгоняемые суровыми надсмотрщиками. Надсмотрщиков на горизонте видно не было, но двигавший Отоном журналистский долг вполне мог за них сойти.
На поляну тропа вильнула, когда Отон уже окончательно потерял надежду, всерьёз решив, что заблудился. Вильнула — и потерялась в усыпавшей землю хвое, жёлтой и бурой.
Прямо перед Отоном поблёскивала острыми шипами невысокая ограда. Металлическая, как ни странно. Великая редкость в здешних краях. А на шипах... Отон пригляделся — так и есть, охранные заклятья от «Святых мстителей, Инк.», сплетённая воедино магия огня, воздуха и разума. Чёрные шарики, почти незаметные на остриях шипов. Самая дорогая из известных человечеству защитных установок.
За оградой находился очередной деревянный дом — на этот раз одноэтажный, выстроенный чертовски небрежно и больше всего напоминающий барак. Снова вспомнилась картинка с каторжниками, и по спине Отона пробежали мурашки.
Подул ветер и внезапно накрыл поляну волной зловония. «Тонкий, едва уловимый аромат тлена», любимый авторами зомби-романов? Ну да, как же! От зомби-резервации страшно воняло — так, что отчаянно слезились глаза и перехватывало дыхание. И бедные зомби здесь живут? Нет, они, конечно, мертвецы и всё такое, но есть же пределы!
Поставив бидон на землю, Отон закашлялся, кое-как достал из кармана платок и закрыл им нос. Стало чуть-чуть легче, однако ненамного.
А ещё за оградой безмятежно разгуливала свинья.
Вовсе не такая благообразно-розовая, как обычно рисуют в детских книжках. Нет, свинья была грязно-бурой, неопрятной, с чёрными пятнами по всей необъятной туше. И огромной, о Всевышний, невероятно огромной!
Спокойно, приказал себе Отон. Нормальная свинья, скорее всего. А то, что продаётся в супермаркетах в День сошествия Мизраэля, называется «поросята». Это логично: некоторые поросята вырастают и становятся свиньями. Вот такими.
Очень редкие поросята, вырастая, превращаются в главных редакторов ведущих изданий, но большинству не настолько везёт.
Внезапно свинья замерла, подняла рыло и тонко, мучительно завизжала. Отон подскочил, чуть не опрокинув злосчастный бидон, лихорадочно огляделся... Всё тихо, всё в порядке. Только возле барака наметилось какое-то шевеление.
Существо, копошащееся возле барака, сделало несколько шагов, и Отон почувствовал почти непреодолимое желание завопить не хуже той свиньи, потому что кажется... похоже...
Похоже, он всё-таки увидал настоящего зомби.
Зомби двигался медленно, неловко подволакивая правую ногу. Вокруг его лица вились мухи. Отон чётко и явственно увидал, как из полусгнившей щеки вылезла белая жирная личинка и свалилась на землю, когда оживший мертвец сделал очередной шаг.
Свинья продолжала визжать, крупно дрожа, но не пытаясь удрать. Скорее всего, её удерживало на месте какое-то заклятье, запоздало сообразил Отон.
Сам он удрать мог, но продолжал стоять и глазеть на самое отвратительное зрелище в его жизни.
Зомби подковылял к свинье и одним ударом неожиданно крепкого кулака сбил её с ног. Затем оскалился. Сильные руки, с которых клочьями свисали обрывки кожи, а в мышцах копошились личинки, ухватились за шерсть на брюхе свиньи и рванули... Шкура с треском разорвалась, на увядшую хвою хлынула ярко-красная кровь. Зомби, урча, засунул обе руки в брюхо животного, вытащил багровые кишки и впился в них зубами.
Дрожащий Отон понял, что не забудет этого зрелища до конца своих дней: хлещущая на жёлто-бурую землю кровь, толстые кольца кишок и длинные зубы, вонзающиеся в сырую плоть.
Внезапно свинья очнулась, заверещав отчаянно и пронзительно. Не переставая жевать кишки, зомби освободил одну руку и вновь ударил беднягу по голове. Кулак вошёл в голову животного, словно та была сделана из ваты или пластилина. Кровь полилась с новой силой.
Оставив кишки в покое, отвратительное, заляпанное кровью чудовище занялось пожиранием свиного мозга. Зомби вздёргивал тушу, будто та не весила совершенно ничего, высасывал из головы мозг, оставлял на шкуре отметины от острых зубов... Отон понял, что сейчас потеряет сознание.
— Я даю им свиное мясо и кое-какие добавки, — раздался слева мягкий, словно извиняющийся, человеческий голос. — Свиньи — они, знаете ли, наиболее похожи на людей, а этим беднягам оно по их природе надо. Человечина, я имею в виду. Надо — но нельзя: звереют они от человечины, их трудней потом обихаживать. А ежели съедят двух человек или больше — всё, дичают, от свинины нос воротят. Таких уже никак не обиходишь, упокаивать надо, а им больно...
Отон медленно, превозмогая головокружение, развернулся. Какое же, оказывается, облегчение — услыхать обычного человека посреди всего этого кошмара!
Смотритель Вольфгар (по крайней мере, Отон от души надеялся, что угадал правильно) оказался мужчиной невысоким, всего на пару сантиметров выше самого Отона. На широком лице с шишковатым носом совершенно неуместно смотрелись большие и печальные серые глаза. Они могли бы принадлежать герою какой-нибудь трагической оперы — из тех, которые нещадно критиковал главный редактор Ренар. Как такие глаза попали на лицо человека ничем более не примечательного?
Одет смотритель Вольфгар был в обычный рабочий комбинезон. Даже в столице хватало подобных брезентовых камуфляжей. Удобные и немаркие, они исправно служили ассенизаторам, строителям и прочему рабочему люду, не обременённому высшим образованием и избытком денег на банковской карте.
— Я вам супчик принёс... — потерянно брякнул Отон первое, что пришло в голову.
— Вот спасибо так спасибо! — обрадовался смотритель. — Идёмте, угощу вас, что ли, перед подписанием бумаг.
— Э... — есть Отону совершенно не хотелось. — Я сыт, не стоит... в общем, не нужно.
Вольфгар, похоже, искренне огорчился.
— Что, вот так, не пообедав, в загон пойдёте?
— В загон? — Отон растерялся, затем бросил взгляд в сторону зомби. Тот как раз покончил с остатками мозга и, встав на четвереньки, снова принялся за кишки. Свинья, очевидно, уже была мертва.
— Ну, к нему, — Вольфгар кивнул в сторону чудовища. — Как товарищ ваш. Вы ведь из столицы за интервью к зомби приехали, я верно понял? Только сначала бумаги надо подписать, что мы ответственности за вас не несём. А вообще — ну послушайте вы меня, не ходите к Пончику, я вам и так всё про него расскажу.
— К Пончику? — Отон почувствовал, что из его горла начинает рваться истерический смех.
Зомби по имени Пончик, рвущий на части ни в чём не повинную свинью. Авторы романов и кинофильмов о величии нежити, проникнитесь и сгорите со стыда!
— Берегись! — внезапно крикнул смотритель, и Отон среагировал прежде, чем подумал, одним длинным прыжком отскочив от заколдованной ограды.
И когда проклятый зомби ухитрился подобраться так близко?
С одного из шипов ударила молния, запахло свежим озоном. Зомби обиженно взвыл и вновь поковылял к полурастерзанной свиной туше.
— Он хороший у меня обычно, — тон смотрителя вновь стал извиняющимся, — просто когда Кроха съел этого господина Райнона, вся нежить забеспокоилась, понимаете?
Отон кое-как справился с нервами и кивнул.
— Ну, идёмте в дом, что ли? Не беспокойтесь, я Пончика придержу, ежели вы вдруг решите его проинтервьюировать. Только смысла в этом не вижу, уж извините. Зомби — они не разговаривают, у них глотка вся сгнила, полностью. Язык черви первым сжирают, уж не знаю, что там такого для них вкусного. Я и господину Райнону об этом говорил, только он не поверил. Остался заночевать, а когда я заснул, вышел на улицу. Хоть я его тоже согласно инструкциям обиходил, всё как есть рассказал...
— А ещё... ну... другие зомби у вас есть? — губы Отона дрожали, а дыхание сбилось. Вольфгар пожал плечами:
— Только прибывшие, свежатина совсем. К ним вас пускать нельзя, даже ежели вы бумажки нужные подпишете. Закон потому что. Опасные они, сами на людей кидаются, не ждут, когда к ним подойдёшь. А Кроха, который вашего товарища схарчил, на карантине нонеча. Вы, случаем, не знаете, чего господин Райнон потреблял, в смысле, запрещённого? Ну, наркотики всякие, грибы галлюциногенные, другую гадость? Уж больно нервничает мой паренёк, да и сыпь у него пошла по всему телу. Нежити наркотики потреблять никак нельзя. Грибы ещё туда-сюда, а остальное ну совсем в запрете.
— Никогда он ничего не употреблял! — горячо воскликнул Отон, но затем вспомнил некоторые пассажи из статей Райнона и задумчиво пожал плечами: — Ну... не знаю. Я выясню, когда в столицу приеду, и вам сообщу.
Смотритель поглядел на Отона неуверенно, однако вежливо поблагодарил. Ему, в отличие от зомби, очень нужна была хорошая пресса. Ему, видите ли, ещё предстояло закупить лекарства для чудовища, которое на днях сожрало не самого здорового человека и теперь ужасно страдало.
— Виверны у меня ещё есть, ежели к Пончику не желаете, — ради хорошей прессы Вольфгар был готов на многое. — Привидений три штуки, только они из барака не показываются. Зато разговаривать умеют! Плачут в основном. Прежнюю жизнь совсем не помнят, страдают.
Виверны с привидениями Отона не интересовали. Честно говоря, он вообще не желал видеть нежить. Никакую. Совсем. Никогда.
Образ распотрошённой свиньи не желал отпускать, только теперь на месте несчастного животного Отон отчётливо видел дурака Райнона. Живот вспорот, кишки стелются по земле, к ним прилипают сосновые иголки, а обманчиво неуклюжий зомби выгрызает мозг из расколотой головы.
И урчит, словно объевшийся сметаны кот.
— Как вы можете? — слова вырвались внезапно, сами, стоило войти в безопасный, окружённый дополнительной охраной дом смотрителя. Отона до сих пор трясло, руки отказывались слушаться. — Он ведь... он же чудовище!
— Чудовище, как есть чудовище, — спокойно кивнул смотритель, наливая суп в щербатую тарелку и кивая в сторону стопки бумаг. Отон взял ручку, принялся механически их подписывать, не слишком вникая в содержимое. — А только кто ж ему ещё-то поможет? Это моё дело — его успокаивать и обихаживать.
На миг голову Отона даже посетила странная мысль — взять да написать всё как есть. Описать этого зомби, забывшего своё прошлое, одержимого голодом — чудовище, покрытое плесенью, источающее запах разложения, двигающееся рвано, нескоординировано... Поразмыслить о том, каково это, когда тебя держит на ногах чужая воля и чужая магия. Рассказать о смотрителе Вольфгаре, чья обязанность — любить тех, кто больше никому не нужен, от кого отвернулась даже Мортис. Воспроизвести речь смотрителя, все эти «обихаживать» и «ежели». Какая сильная вышла бы статья!
Но... кому она нужна?
Кто напечатает эту чёртову правду? Сейчас в моде гламур, печальная красота мертвецов, едва тронутых тленом, мудрые и отстранённые лица...
Ладно. Допустим. Допустим, что где-то — не здесь, а именно «где-то» — можно найти зомби, соответствующих идеалам общества. Тогда как они будут выглядеть?
Камзол, несомненно. Сшитый лучшим мастером. По пути в редакцию нужно заехать в музей, уточнить мелкие детали. Шитьё там, позументы какие-нибудь. Но в общих чертах понятно.
А что скажет такой зомби, если спросить его...
Отон лихорадочно строчил, не обращая внимания на происходящее вокруг. Потому он не видел, как смотритель Вольфгар покачал головой, сплюнул в угол комнаты и отправился к сараю, прихватив с собой здоровенную тачку, на которой позвякивало два бидона.
Вольфгару ещё предстояло сегодня покормить виверн.
