Как покупают и продают лошадей

[zara]

Позволю себе комментарий к рассказу о Зомби.

Есть у меня (возможно, связанное с моей абсолютной конной неопытностью и неграмотностью) стойкое убеждение, что лошади умеют выбирать себе хозяев… И с первого мгновения умеют подстроиться под выбранного человека и понравиться ему. Убеждение связано с моим очень скромным опытом коневладения.

Как я купила Зару.
Подробно я об этом писала в рассказе «Старые клячи» (в дневнике Лиски), но, если коротко: раза четыре проехав на этой лошади в прокате, и впервые в жизни подойдя к лошади вообще – именно этой лошади, - я ее купила. Что меня заставило совершить сей безумный поступок – неведомо. До сих пор не знаю. Что привлекло меня в худущей, со сбитой в кровь холкой, гнилыми копытами, злобной латвийке. Жалко ее не было. Уж очень у нее независимый взгляд и гордый постав головы… Хоть и похожа она была на тека. И я, ничего не понимая в лошадях, не зная, что и как с ними делать, не умея ездить верхом… Каждый день приходила в конюшню и лошадь учила меня всему. Почему она меня берегла? Она почти год вообще не бегала подо мной галопом. Мне нельзя – грыжи в позвоночнике, инвалидность. Даже в поле, когда вся группа шла в галоп, Зара переходила на размашку и подтаскивала – но только рысью! Она останавливалась, когда я сползала на бок на рыси. Она не прыгала в лесу, а останавливалась и перешагивала, или обходила препятствия. Она терпела мои неумелые руки, когда я с десятого раза запихивала ей в рот трензель. Я никак не могла во-время поднять уздечку вверх и трензель вываливался… Как говорят мои соконюшенники, которые наблюдали наши отношения, - Заре очень хотелось иметь нормальную хозяйку, и она себе эту хозяйку делала. Зара научила меня не только управлять собой, привыкнув к моим неумелым командам (ВЕ я так и не училась, не брала уроков у тренера. Всему научила лошадь). Оказалось, что она научила меня ездить вообще. Потому что когда я приехала покупать вторую лошадь – Униту, оказалось, что я могу ездить не только на Заре. Оказалось, что я научилась правильно (относительно правильно, но вполне сносно для хоббика) управлять лошадью и Унита – тоже меня признала, подчинилась, и согласилась быть моей.
Хозяйка Униты, посмотрев на то, как лошадь наклонила ко мне голову, прислушиваясь к моему шепоту, сказала: «вы первый покупатель, кому лошадь не сделала крысу. Я отдам вам ее за те деньги, которые вы согласитесь заплатить». Так я купила Униту…

Была у нас в конюшне кобылка Вета. Чекуха с тараканами в голове. И больной ногой. Хозяйка ее была заботливой и опытной всадницей. Только, Вета была ей не нужна. Но – решение продать кобылку давалось ей трудно и долго… К хозяйке приходила подруга, помогала ей на конюшне. Вета девочке сразу понравилась. А Вета – именно под этой девочкой стала послушно и аккуратно работать. Только ее она не таскала галопом, могла шагать столько, сколько надо всаднице… Именно с ней она не пугалась собственной тени. Почему? И, когда Ольга сказала: я хочу ее купить, вопрос с продажей лошадки был решен.

Потому я думаю, что Зомби не просто в зрелом возрасте научился быть аккуратным и старательным. Он просто выбрал себе человека.
:lol:

 

[Тера]

Zara, спасибо за комментарий. Долго думала о том, что ты написала. И согласилась с этим. Хотя мой тренер бы наверняка развел теорию о том, что я коней очеловечиваю, и что женщина на конюшне хуже чумы

Ну и в догонку еще два рассказа

ЗЫ: Нотка, будем стараться

 

[Тера]

Драйв

Перепродажей лошадей заниматься у нас нынче модно. И в занятие это ввязываются самые разные люди: от девочек, едва вышедших из подросткового возраста, до людей взрослых и состоятельных, но понятия о лошадях и всем, что с ними связано, имеющих весьма относительное.
Еще одна категория – получившие некогда разряд по верховой езде и обладающие собственным сараем люди. Увы, категория весьма опасная. Ибо знания о содержании спортивных лошадей у них куцые, представление о себе, как о берейторах, неадекватное, а амбиции весьма и весьма большие. Ведь, казалось бы, что проще? Купил лошадь, поставил в сарай, за который и платить не надо, потратился чуть на корма, покатал пару месяцев попу, и продал. Но за бОльшие уже деньги.

Такими вот второразрядниками-выездюками и были Света с Дашей.
В конно-спортивной школе они не занимались. Вначале ходили в прокат, затем брали индивидуальные уроки, и в конце-концов договорились проехать малый приз на известном и очень опытном турнирном бойце Хирамасе. Известным тем, что не смотря на эмфизему и почтенный возраст, езды он бегал четко и очень старательно.
У Даши рядом с конно-спортивным центром была дача и довольно просторный сарай. В котором по весне и появились две лошади.

Первый конь, высокий и очень сырой трехлетка Драйв, принадлежал самой Даше – тоже женщине по габаритам внушительной, хотя и росточка небольшого. Второй – тонкий и звонкий тракененский жеребчик золотисто-гнедой масти Гиацинт – был куплен Светой.

Изучив конный рынок, Даша пришла к выводу, что для продажи лошадь должна быть:
А) очень высокой
Б) прыгать метр под седлом и 150 на свободе
В) обязательно бегать езды, желательно на уровне малого приза. Ну или хотя бы как получится. Потому что любительской ездой можно обозвать практически любое безобразие.

И Даша рьяно взялась за дело.
Первое, что она сделала, это увеличила до 8 килограмм пайку овса, купила витаминизированный комбикорм (правда, для крупного рогатого скота, для лошадей ей ничего предложить на тот момент не смогли) и подкормку – не самую дорогую, зато и давала ее щедро и на каждое кормление.

Драйв, первые два года жизни проведший в колхозе, предложенную пайку уплетал за обе щеки. И действительно очень быстро пошел в ширь и в высь. Даже слишком быстро – ибо связки и суставы не успевали за стремительно увеличивающейся мышечной массой.

В прочем, в последствия такой рацион вылился не сразу, и у Даши вполне было время заняться пунктом Б) и пунктом В). Причем одновременно.
Выездкой она занялась сама и даже закупила для этих целей полный набор амуниции, включая мунштук с цепочкой, шпоры и два звонких длинных хлыста.
Напрыгивать коня поручила одному из конкуристов, но буквально через две недели с ним рассталась, ибо коня на зиму оставлять она не хотела, а темп работы, заданный тем самым конкуристом, показался ей чересчур медленным. И опять-таки стала прыгать сама.

Прыгал конь плохо. Неустойчивый, несбалансированный, он с трудом, путаясь в ногах и спотыкаясь, грустно галопировал вокруг препятствий. Заходил неохотно, не видел расчет, и хотя прыгал старательно, поджимая под самый живот ноги, из-за полного отсутствия опыта и плохого глазомера то недопрыгивал до прыжка, то начинал выпрыгивать из-под самого препятствия и разносил его грудью.

С выездкой получалось несколько лучше. Даже были определенные успехи. Пока Драйв, вопреки своему говорящему имени, не отказался двигаться под Дашей вообще.

В тот день она по-настоящему испугалась. И вскорости позвонила мне:
-- Алена, ты иппотерапие занимаешься. Хочу предложить тебе лошадь. Ну очень спокойную.
-- Ты это о ком? -- покривила душой я. Ибо занимаясь с Дашей и Драйвом чуть ли не ежедневно на одном поле, прекрасно видела, как развиваются события.
-- Да о Драйве. Он как под седлом работаться начал, такой славный стал. Шагу лишнего в сторону не сделает, ни машин, ничего не боится.
-- Нет, Даша, спасибо. Высокий он слишком для иппотерапии.
-- Ну, смотри. И имей его в виду, если кому-то супер спокойная лошадь понадобится.

А ведь не был он от природы супер-спокойный. Обычная молодая лошадь. Любопытная, живая, игривая. Раньше по крайне мере.

К осени у Драйва начались проблемы с задними ногами. Сначала эпизодические. Потом все более частные. И его предложили мне еще раз.

-- Слушай, забрала бы ты у нее коня, -- сказал однажды, не выдержав, мой тренер. – То, что у него с ногами – лечится. По крайне мере пока.
-- Да зачем он мне, -- искренне удивилась я.
-- Ну, прокатам бы занялись. Самая та лошадь под прокат. Высокая, красивая.
-- И сломленная абсолютно. Пока его в чувство приведешь, минимум год пройдет. Да и не хочу я брать потенциального хроника…

Драйва не купила ни я, ни те пару десятков людей, приезжавших посмотреть и попробовать лошадь. За ним прочно укрепилась репутация больного животного, и покупатели наведывались в сарайчик все реже.
Так он и остался там зимовать. Оброс, как медведь, и почему-то сильно похудел. В прочем, недокорм, как ни парадоксально, пошел ему на пользу. И весну лошадь встретила в гораздо лучшем состоянии – по крайне мере хромающим я больше коня не видела. Мунштук на Драйве сменил трензель. А планы продать лошадь «по-быстренькому» -- идея дорастить Драйва до большого приза и загнать за хорошие деньги…

… С Гиацинтом судьба обошлась более мягкой. Поскольку он был всего лишь двухлеткой, а из-за субтильности сложения выглядел и того младше, надевать на него мунштук и прыгать никто не стал. Света заездила жеребчика, откормила. И действительно по осени как-то незаметно продала.
Но судя по тому, что больше ввязываться в лошадиный бизнес она не стала, едва ли опыт коневладения для нее стал таким уж успешным…

 

[Тера]

Зверь по кличке Велосипед

По родословной его звали Зверем. А мы с первого взгляда окрестили мелкого, худого и очень узкогрудого вороного тракена Велосипедом. Потому что на зверя он ну никак не тянул. А на тонкий-звонкий-ребристый велосипед – очень даже.

Витя, молодой и не слишком удачливый спортсмен, который долго выпрашивал у начальства в работу молодую лошадь, и которому в результате дали никому не нужного Зверя, очень на нас обижался. С его точки зрения Зверь был просто замечательной лошадью и очень перспективной в конкур. На чем основывалось это его мнение, Витя объяснить не мог, но за честь Зверя-Велосипеда мог сражаться до хрипоты в голосе.

Ну, и поскольку Витя был любимцем нашей женской каптерки, то и Велосипед прочно вошел в нашу жизнь.

В прочем, мое знакомство с Велосипедом началось со скандала. Витя из всех пустующих денников выбрал тот, который распологался непосредственно рядом с моим. И я была в принципе не против, пока не обнаружила, что Велосипед обладает такой дурной привычкой, как прикуска.

-- Убери его немедленно! – потребовала я. – Вон, еще пять денников свободны, ставь в любой.
Но Витя воспротивился и нашел десятки причин, почему те денники ему не подходят. И пообещал по-быстренькому от прикуски Велосипеда отучить.

Отучали, в результате, всем двором. Противоприкусочная мазюкалка стояла у входа в денник Звер, и каждый, кто проходил мимо, старался погуще обмазать решетку и край двери, за которые и цеплялся зубами Велосипед.
Сначала Велосипед прикусывать и в самом деле перестал. Затем потихоньку опять начал, правда, кривясь и плюясь. А через две недели слизывал мазюкалку чуть ли не с удовольствием.

На Витю за нежелание переставить лошадь я злилась, и злилась сильно. А вот взять и переставить жеребчика самой рука у меня не поднималась – очень уж харизматичный оказался конек. Хитрый, попрашаистый, но развесит в разные стороны ушки, закатит к верху глазки, и вся злость куда-то исчезает.

Работал Витя Велосипеда не жалея ни себя, ни лошади. Разработал себе график тренировок и седлался дважды в день, несмотря на погоду и усталость. Утром гонял на шагу и рыси вверх-вниз по горочкам. Вечером на выездковом манеже отрабатывал элементы. И обязательно выпускал в леваду, и гонял по ней бичиком.

Кроме этого щедро скармливал Зверю витамины. Даже чересчур щедро, на мой взгляд. Особенно если учесть, что денег на подкормки у самого Вити не было, и он, пустив в ход все свое мужское обаяние, безбожно тягал Велосипеду наши.

Пришла зима, и кроме горочек, манежной езды и левады Витя добавил работу по глубокому снегу и напрыжку на свободе. Прикусывать Велосипед полностью перестал. Подозреваю, сил у него на это просто не было. Стоя в деннике он теперь чаще всего просто дремал. Но стоило появится Вите в конце прохода, как Зверь мгновенно сбрасывал оцепенение, заливисто громко ржал, и седлался с видимым удовольствием.


Старты для четырехлеток Витя и Велосипед пропустили. Да и никому и в голову не могло придти выставить на старт лошадь-недоростка, каким был тогда этот конь. А год спустя, когда начались этапы для пятилеток, решили стартовать. Правда, вне конкурса.

Каждый день наблюдая за Зверем на конюшне, происходящих с ним изменений мы не то что бы не видели… Скорее, не обращали внимание. И только на выводке перед соревнованиями с удивлением и радостью обнаружили, что выглядит Велосипед (нет, не велосипед – ЗВЕРЬ) не только не хуже, но даже лучше других пятилеток.

Да, роста он был скорее среднего, что-то около 163-164 сантиметров, но это с лихвой компенсировалось великолепной мускулатурой и наполненными силой упругими движениями.

На маршруте Витя лошадь не гнал. Прыгал очень аккуратно и технично. В норму времени вложился, но не более того.
И все-таки это была победа. Которую мы и отпраздновали потом в нашей каптерки. И каждый из нас чувствовал себя причастным к триумфу этой молодой лошади и ее всадника.

А потом случилась беда. В нашем, субъективном понимании. Через два дня после успешного старта, Вите объявили, что Зверя продали в Германию (его выступление произвело впечатление, как выяснилось, не только на нас) и в конце месяца, когда будут готовы документы, он уедет к новому владельцу.

Конезавод получил за выбракованную когда-то лошадь пять тысяч долларов. А Витя…
Витя полдня проплакал в деннике, сидя на опилках у ног Зверя. На наши утешения отвечал резко. Но никто не обижался.

Потом он исчез и не появлялся целое лето. И проститься со Зверем не пришел. Так все три недели он и простоял безвылазно в деннике. Опять начал прикусывать – еще сильнее, чем два года назад. И когда его наконец увезли, мы все вздохнули с облегчением.

Когда Витя, очень повзрослевший и помрачневший за те два месяца, что мы его не видели, вернулся на конзавод, ему предложили взять в работу несколько молодых лошадей. Даже дали добро на то, чтобы он сам выбрал со ставки, каких именно. Витя отказался.

Сейчас он работает тренером с детьми. И те его просто обожают.

 

[zara]

Да, мое "окружение" конное тоже так говорит... Об очеловечевании. :lol: Только, идея о том, что Зара меня делала хозяйкой по своему вкусу - им же и принадлежит! :lol: А вообще - лошади оооочень похожи на своих хозяев. Ну, при наличии индивидуальных отношений, конечно, а не поточном методе! :wink:

 

[Тера]

Несколько лет назад, будучи еще студенткой четвертого курса, довелось мне поработать с лошадьми в США. И хотя это отступление от темы, обозначенной мной в начале дневника (ибо лошадей там никто не покупал и не продавал), надеюсь, эти рассказы будут интересны читателям.

Часть первая. А помнишь, как все начиналось...

КОНТРАКТ

Он был нежно-розового цвета, набранный мелким шрифтом, с размашистой подписью в конце. И на бланке, логотип которого изображал лук, водные лыжи, рафтинг и всадника верхом на лошади.
При виде последнего изображения во мне все заныло в сладостном предвкушении: в принципе, я была готова работать кем угодно (что и указала в своей анкете), но хотела, конечно же, с лошадьми.

Первое же беглое прочтение документа заставило меня возликовать. Ес!!! Меня приглашают в детский летний лагерь инструктором по верховой езде, с окладом более чем условным (150 долларов в неделю), но зато с питанием, проживанием и оплатой проезда до места работы и обратно.
И в тот же день рядом с подписью работодателя я поставила свой скромный автограф, отправила подписанный контракт по обратному адресу и стала поковать вещи…

ДОРОГА

Лететь к новому месту работы мне пришлось аж с четырьмя пересадками. И все – на самолете. Сначала до Нью-Йорка на огромном Боинге, затем на трех маленьких самолетиках. Я никогда в жизни столько не летала! И хотя дорога со всеми пересадками заняла больше двух суток, получила от нее истинное наслаждение.

В аэропорту города Коламбас меня встретил хозяин конюшни – чистенький, аккуратненький и очень живой старичок, судя по всему, давно разменявший седьмой десяток. До конюшни ехать было более ста километров, и мистер Хармос искренне пытался увлечь меня беседой. Но сумерки, успокаивающее покачивание машины, двое суток без сна… Словом, сил моих хватало только на то, чтобы держать глаза открытыми и отвечать односложно.

По прибытию я случайно услышала, что Хармос охарактеризовал меня своей супруге как человека угрюмого и неразговорчивого. И тогда я искренне удивилась и обиделась: сами ведь покупали билеты на самолет и просчитывали оптимальный (по дешевизне, а не времени) маршрут – что же теперь говорить?
И не смотря на сильную усталость, сразу поинтересовалась, где находится конюшня и манеж. Мне показали направление. Но, к моему огромному удивлению, там не оказалось ни одной лошади. А вместо денников были открытые (и заросшие наполовину навозом) стойла, с крюками для цепей вместо дверей. Там же висела поросшая пылью амуниция.

Подивившись увиденному, и решив, что утро вечера мудренее, я отправилась в выделенную мне комнату и заснула мертвым сном.


ХАРМОНС ПАЙН ВЬЮ

Так называлось поместье, конюшня и одноименный частный лагерь, где мне предстояло работать. Огромный дом-усадьба располагался на берегу большого и очень чистого озера, с двух сторон был окружен лесом и с одной – кукурузным полем. На берегу щипали траву дикие гуси, у пустой по-прежнему конюшни я заметила выдру и выводок индеек, а в лесу – пугливую стайку косуль. И от всего этого пришла в восторг неописуемый.

В прочем, диким это место назвать можно было очень условно. Потому что трава везде, даже на лесных полянках, была аккуратно подстрижена газонокосилкой, хвороста и прочих обычных лесных прелестей не наблюдалось, а берег оказался выложен крупной галькой явно искусственного происхождения.

В то же утро меня познакомили с напарницей – англичанкой Линдой, моей ровесницей. Выглядела она просто как стопроцентная англичанка: высокая, плоская, блеклая, с невыразительным неулыбчивым лицом и крупными «лошадиными» зубами. Линда рассказала, что уже 6 лет занимается в пони-клубе и подрабатывает там помощником инструктора.

Едва мы перебросились парой слов, как нам объявили задание на ближайшие два недели: А) привести в идеальный порядок конюшню, вместе с манежем, плацем, левадой.
Б) вымыть, смазать и заштопать амуницию
В) выловить из огромной левады лошадей, выпущенных туда еще прошлой осенью, и привезти в порядок их тоже – помыть-побрить и заново объездить. Причем до того уровня, чтобы спустя 14 дней на них могли безопасно ездить дети, незнакомые даже с азами верховой езды.

В прочем, смысл сформулированных заданий я поняла только потом, в процессе их исполнения. Ибо в тот момент произошла со мной странная штука. Пока речь не шла о лошадях и тем, что с ними связано, английский я понимала очень прилично. И легко на нем общалась. Но как только заговорили на конные темы… Все. Полный ступор, тарабанщина, и из знакомых слов только союзы и предлоги.

Потому я просто улыбалась, кивала головой и посматривала искоса на напарницу, искренне надеясь, что она поняла больше моего, и требуемое мы кое-как сделаем.

Так оно и получилось.

ПРИСТУПАЕМ К РАБОТЕ

В первые два дня мы только и делали, что драили конюшню и снаряжение. Половина седел к моему ужасу оказались вестерн (хорошо еще, что уздечки обычные). Кроме этого я впервые в жизни познакомилась с рептухами, крючками для копыт (в конюшнях, где я до того работала, крючкованием себя никто не утруждал), копытными и седельными мазями, шпрунтом и марцингалом.
По наивности я обо всех своих затруднениях рассказала Линде. Она мне честно помогла во всем разобраться и даже составила список терминов, как это все называется по-английски.

А вечером о возникших у меня сложностях в красках (и с большими преувеличениями) рассказала хозяевам. В результате чего у меня с ними состоялся пренеприятнейший разговор, в котором меня в мягкой форме обвинили во лжи (типа, не надо было писать в анкете, что опыт ВЕ 10 лет) и выдали учебник в картинках по верховой езде.

В прочем, нет худа без добра. И учебник стал для меня бесценной находкой. Ибо в нем пошагово и в картинках было расписано, как чистить и седлать лошадь, как на ней ездить и как называется всевозможная амуниция. И именно с помощью этой книги я выучила все необходимую «конную» терминологию. И уже через две недели «козыряла» ей не хуже самой Линды.
А еще с помощью книги я научилась седлать седла вестерн и правильно в них сидеть. И до сих пор искренне жалею, что не свистнула эту книгу у хозяев. Эх, а надо бы было!

ЛОШАДИ

Лошадей оказалось девять. Один жеребец, один мерин и остальные кобылы. Большая половина редкой и ценной в том штате масти – паломино (соловые по-нашему). Хозяин этим обстоятельством очень гордился, и я долгое время считала, что «паломино» это не масть, а какая-то почти вымершая национальная порода.

Но на меня самое большое впечатление произвели не соловые лошадки (среди белорусских упряжных масть вполне обычная, только наши белорусы обычно более солнечных, насыщенных оттенков), а мерин по кличке Эль Дьябло.

Во-первых, он был выше всех остальных лошадок – около 155 в холке, тогда как остальные оказались сантиметров на пять меньше. Во-вторых, его масть произвела на меня по-настоящему сильное впечатление: туловище насыщенного темно-медового оттенка, грива и хвост иссиня-черные с яркими серебристыми прядями. Ну и наконец, в первую же встречу Эль Дьябло без всякой причины и довольно сильно укусил Линду, чем в тайне меня порадовал.

Поэтому при дележе лошадей Эль Дьябло попал ко мне. И поскольку и сами хозяева считали его лошадью сложной и непредсказуемой, то Эль Дьябло быстренько стал «инструкторской лошадью», и все лето работал (и прыгал, причем очень прилично) только подо мной.

Второй сложной лошадью считалась пятилетняя Инди, красно-серая очень изящная кобыла. Но истеричная, дерганная, имевшая отвратительную привычка без конца трясти головой, разбивая при этом носы всем находящимся рядом.
Инди «досталась» Линди, и, как ни странно, англичанка прониклась к этой бестии искренней симпатией.

Кроме Эль Дьябло ко мне попала гнедая старушка Таша и две соловые кобылки.
К Линде – Инди и три соловые лошади.
А жеребца-производителя масти паломино мы договорились смотреть по очереди. Благо, заезжать девятилетнего Ларо от нас никто не потребовал.

ПОДГОТОВКА ЛОШАДЕЙ

Подготовка лошадей к работе под детьми прошла гораздо проще, чем я предполагала. Сбрасывать ни меня, ни Линду, никто не стал. Так, было пару пинков в ответ на тычки шенкелем. Да пару падений в манеже, когда привыкшие к простору левады лошади не вписывались в поворот. Проблемы с остановками тоже поначалу были, но так, не серьезные.
Самое интересное, что Линда считала, что лошади подготовлены из рук вон плохо. И что то, что мы делаем – очень сложная и ответственная работа.
Для меня, с опытом прокатно-помогающим, лошади были просто золотыми – спокойными, внимательными. А то, что повода не слушают сразу – так редко какая прокатная лошадь с первого раза поворачивает и высылается вперед.
А хозяева, переодически наблюдающие за нашей работой, наконец-то успокоились на мой счет, и даже (как мне показалось) стали накладывать более щедрые порции за ужином.

Интересно еще то, что лошади совсем не понимали русского языка. Интонации и слова, с которыми я к ним обращалась, их почти пугали. Но стоило мне только вместо «тише девочка», сказать «easy girl», как лошади и в самом деле успокаивались, доброжелательно пряли ушами и выполняли требуемое.

Поскольку времени до приезда первой группы детей оставалось совсем мало, седлали мы лошадей по два раза на день – до и после обеда. И проводили по 6-8 часов в седле. Плюс все работы по конюшне. Уставали – страшно. И хотя то, чем я занимаюсь, мне нравилось, приезда первых учеников я ждала с большим нетерпением...

 

[Sara]

Интересно еще то, что лошади совсем не понимали русского языка. Интонации и слова, с которыми я к ним обращалась, их почти пугали.

Прикольно

 

[Notka (wildnote)]

-Интересно еще то, что лошади совсем не понимали русского языка. Интонации и слова, с которыми я к ним обращалась, их почти пугали. Но стоило мне только вместо «тише девочка», сказать «easy girl», как лошади и в самом деле успокаивались, доброжелательно пряли ушами и выполняли требуемое.

Вот это действительно забавно. Я тоже это ощущала за границей, но проверить не было возможности!

 

[S_Hara]

Очень интересно!

А вот литовские лошади по-русски прекрасно понимают Наверное, помнят советсткое прошлое где-то на генетическои уровне

А когда же продолжение?

 

[VictoriaL]

Да, очень интересно узнать, что было, когда приехали дети..

 

[Ксения (horserain)]

Да! Ждем продолжения! Я теперь тоже большой поклонник этого дневника...

 

[Тера]

Часть два. Тренер по-американски.

ДЕТИ

Первое впечатление об американских детях – чемоданы. Точнее, их огромное количество. Смена в лагере длилась всего 6 дней, но на этот срок за каждым ребенком родители пыхтя и улыбаясь тянули как минимум три баула! И не маленьких-компактных, и минимум килограмм по двадцать каждый!

Второе – письма. Дети писали родителям постоянно. Начиная с первого же вечера. Отмечу, что американская почта работает не лучше нашей, и большинство посланий до родителей доходило только когда их чада возвращались домой.

Третье – невероятная законопослушность американских детей. Вот чтобы делали наши детишки, если бы вожатые запретили им приближаться к берегу озера с 16 вечера и до 9 утра? Бьюсь об заклад, именно в это время там бы и пропадали, и потом бы хвастались друг перед другом свершенными подвигами.
А за два месяца мы в неположенное время на берегу словили только одного ребенка – девочку рязанских иммигрантов по имени Ирина.

Четвертое – странная для столь юных существ неискренность. Улыбаются, отпускают комплименты и говорят то, что принято, а не то, что думают. «Good job!» (хорошо сделано!) то и дело восклицают они, наблюдая друг за другом. Даже если тот, кому адресованы эти слова залез в седло после третей попытки и все занятие проходил шагом, потому что по- другому ему – страшно.

ЗАНЯТИЯ ВЕ

В прочем, лошадьми они болеют так же, как и мы с вами. И поэтому работать с детьми было интересно. Каждый день у меня было по 8 получасовых занятий, каждый раз с новой группой. Запомнить все имена, тем более столь непривычные для нашего слуха, мне было сложно. И я поступила так, как делают в наших прокатах: обращаясь ко всадникам, называла их по кличкам лошадей, на которых они сидят.

Сами дети это нововведение восприняли нормально. И спрашивали друг у друга:
-- Ты кем сегодня был?
-- Я – Ташей.
-- А я – Люсиндой.
И бегали и играли друг с другом в лошадок.
А вот владельцы лагеря вскорости вызвали меня «на ковер», прочитали лекцию об американской свободе, демократии и конституции, и попросили сделать усилие и запоминать имена.

И я, вручая лошадь, на бумажке парами записывала кличку животного и имя ребенка. И во время тренировки все время подсматривала, чем немало смешила ребят.
В прочем, в остальном отношения у нас были замечательные.

ТИПИЧНЫЙ ДЕНЬ ТРЕНЕРА ПО-АМЕРИКАНСКИ

Утро у меня начиналось в 6 утра – раньше, чем у всех остальных обитателей лагеря, не считая, правда, второго инструктора – Линды.
И хотя поспать я, ох, как люблю, эти ранние подъемы были мне в радость.
В это время гуляли по стриженным лужайкам косули, шныряли между постройками ласки, задумчиво бродил по леваде жеребец Ларо.

Я чесала его шею, брала в конюшне два недоуздка и два чембура и шла к большой леваде, где паслись всю ночь кобылы и Эль Дьябло.

Левада – огромная, с травой по пояс и островками кустарника – заглатывала лошадей, словно корабли бермудский треугольник.

Стоишь у металлических ворот, переминаешься с ноги на ногу, потом, повздыхав и чувствуя себя полным идиотом начинаешь старательно выводить: «Girls! Come on, girls». Прибегают, бестии, через раз. И если несутся, то так, словно норовят снести леваду вместе с воротами ко всем чертям.
А если нет… Тихонечко жалуясь на судьбу пускаешься в плавание по росистой траве. Мокрым насквозь становишься минут через пять. Через двадцать, если очень повезет, натыкаешься на табунок лошадей. Если не повезет, будешь искать целый час и обнаружишь, конечно же, у самых ворот.

Когда лошади найдены, целая задача переправить их на конюшню. Гоном гнать нельзя – дорога рядом. Поэтому водишь по две, а в ворота пробуют прощемиться все и сразу. Сколько раз мне ноги у тех ворот отдавливали да прижимали от души!
До конюшни около 10 минут пешком и вся эта процедура отнимает довольно много времени.
В восемь лошади должны быть попоены-покормлены. В девять – почищены и поседланы – с девяти начинаются тренировки. И кончается завтрак. Поэтому между кормлением и седловкой нужно успеть на кухню и перехватить чего бог пошлет.

С 9 до 11 занятия, потом час на расседлывание, уборку и так далее. Потом до обеда я работала инструктором по водным лыжам, но это – отдельная история.
После обеда ездила на Эль Дьябло, обязательно отстегнув стремена, чтоб сложнее было – очень уж американская еда активно на бедрах откладывалась.
Потом опять два часа занятий, кормление лошадей, отбивка «под ноль» конюшни, работа помощником важатых и сон – мертвый по причине усталости и ноющей спины.

О ПОЛЬЗЕ ШЛЕМА

Еще одна вещь, по поводу которой у меня постоянно возникали трения с руководством лагеря – это ношения шлема. Шлемы в лагере были страшные: огромные, тяжелые, подбитые параллоном и какие-то очень неопрятные. И одевать я их не хотела категорически.
А Хармонсы считали (справедливо, надо заметить), что рассекая на лошади без шлема я подаю дурной пример детям и нарушаю технику безопасности. И страховку не получу, если что.
И в тот день, непонятно зачем наведавшись на конюшню, этот противный шлем меня одеть заставили. И я смирилась. Ибо группа детей подобралась как никогда сильная и мы с ними то и дело выезжали в поля, с рысью и галопом. И все получали от этого колоссальное удовольствие – так стоило ли его отменять из-за противного шлема?

Большой кусок земли вокруг дома-усадьбы, с лесом и берегом озера, принадлежит самим Хармонсам. Но кроме него мы, с разрешения владельцев, катались и по соседнему участку. Вход на который загораживали ворота. А за воротами около километра шла идеально ровная, с двух сторон огороженная сеткой дорожка, на которой мы и делали галоп.

Однако перед вожделенным галопом следовало сначала открыть, потом закрыть ворота. Сделать это с седла было проблематично. И я всегда спешивалась. И на этот раз тоже. Только вот остальные кони почему-то решили не дожидаться, пока я вновь сяду на лошадь, а привычно поскакали по дорожке.

Сразу меня это не расстроило. Подумаешь! Дорожка заканчивается точно такими же воротами – далеко не убегут, а всадники крепкие, упасть не должны.
Но… Не учла я того, что Люсинда, на которой я в тот день сопровождала группу, панически боялась отстать от лошадей.

«Ну, садиться на полном ходу мне не впервой» -- подумала я отталкиваясь от земли. Ибо чувствовала, что лошадь вот-вот сорвется в галоп. Так оно и случилось. Я плавно начала перебрасывать ногу через спину лошади, когда вдруг что-то ухнуло, и не успев понять, что случилось, я уже катилась по земле.

Оказалось – порвалось путлище.
Упала я тогда сильно – шлем даже треснул и гул в голове стоял еще несколько дней. А что было бы, не окажись на мне шлема…

… В прочем, неделю спустя, только-только перестала болеть моя несчастная голова, я вновь принялась за старое. И до сих пор если и одеваю шлем, то в самую последнюю минуту – обычно, перед выездом на конкурное поле на старт.

 

[Notka (wildnote)]

… В прочем, неделю спустя, только-только перестала болеть моя несчастная голова, я вновь принялась за старое. И до сих пор если и одеваю шлем, то в самую последнюю минуту – обычно, перед выездом на конкурное поле на старт.

Точно также поступаю. Хотя понимаю, что нехорошо, ТБ.
Но не могу, роботом в нем себя чувствую!

 

[Mishka]

УРРА, УРА!! В дневнике Теры новый рассказ! Не зря я пришла сегодня на работу

 

[мамашка]

Уууу-х, прочитала весь дневник с начала до конца на одном дыхании.
С нетерпением жду продолжения. А насчет того, что это интересно только конникам - неправда. Моего мужа я который год не могу затащить на конюшню: к лошадям, да и к любой живности, он относится, как бы это сказать, по-деревенски. А вот Твой дневник мы читали вместе, только отбегая на кухню перекусить.

 

[Тера]

Часть 3. Наши будни

СТЭЙБЛ МЕНЕДЖМЕНТ

О том, что мне нужно будет работать с лошадьми и учить детей азам верховой езды, я знала заранее. А вот требование хозяев кроме этого проводить теоретические уроки «стэйбл менеджмент» повергло меня в настоящий шок.
«Стэйбл менеджмент» заключался в рассказе каждой группе детей основ техники безопасности, чтении лекций о строении лошади и особенностях поведения этих животных, и подробному описанию строения седла, уздечки, конюшни и т.д. и т.п.
Вообще-то трепаться на околоконные темы я люблю. Очень. Иногда даже слишком. Но не на английском же языке!
Попытка отвертеться от сей обязанности успеха не имела. И выручил меня все тот же учебник с картинками на английском языке, который я к концу третей недели стала цитировать наизусть страницами.
То, чего в учебнике не было, объясняла чуть ли не знаками, устраивая в конюшне театр одного актера. Особенно детям нравилась та часть, где я рассказывала (и красочно показывала) про особенности зрения лошадей. В частности, тот момент, где объяснялось, как и с какой амплитудой может ударить лошадь, если подойти к ней не с той стороны. Говорят, взбрыкивала я при этом конечностями весьма натурально.

А спустя две недели я поняла, как извлекать из этого треклятого «стэйбл менеджмента» практический смысл. И стала предлагать вновь прибывшим ребятам поучиться не только теории, но и практике ухода за лошадьми. С энтузиазмом соглашались все. И не пугали их ни ранние подъемы, ни тяжесть и грязность конюшенного труда. Правда, обычно на первые день-два.
И чтобы не тратить зря силы на обучение элементарным премудростям, я брала с детей своеобразные расписки – мол, обязуюсь добровольно и с удовольствием в течение смены ежедневно делать то, то и то. И закрепляла за каждым «свою» лошадку.
Не знаю, как на счет удовольствия для детей, но сама я к концу первого месяца солидную часть работы с себя сняла. И действительно занялась менеджментом, то бишь «рукомахательством» и распределением обязанностей, а также контролем за их качественным исполнением.

ПРО ТАЧКУ, ОПИЛКИ, ЗЕРНО

В Америке я впервые увидела, как опилки продают … мешками! Небольшими, как от сахара, герметичными и по 8 баксов за мешок! Эти самые мешки лопались с очень забавным звуком, словно хлопушки, и я всегда поражалась, как много опилок (точнее, ровненькой, желтенькой, очень сухой и ОБЕСПЫЛЕННОЙ стружки) там оказывалось. Одного такого мешка хватало на 2 стойла. Правда, небольшим слоем.

Я попробовала было сыпать побольше, но получила выговор от владельцев за расточительность. Ну и ладно, зато и уборки потом было меньше. Важный фактор, если учесть, что уборка денников занятием была очень тяжелым.

Убирали мы их самым обычным способом – с помощью тачки и лопаты. Но тачку потом надо было затянуть по узкому высокому трапу и вывернуть в припаркованный на заднем дворе грузовик. Если погода стояла сухая, то все проходило более-менее гладко. А после или во время дождя трап становился скользким, тачка то и дело срывалась и сильно била по ногам – с синяками мы ходили с Линдой просто ужасными.

Еще сильное впечатление произвел на меня чан, где хранилось зерно. Как туда попадали мыши – бог их знает. Чан был стальной, высокий, с крышкой на замке. Я его со всех сторон осматривала – ну ни дырочки! Зато открываешь утром крышку, а там десяток осоловевших обожравшихся мышей. Кто-то просто без сил лежит, кто-то на гладкие стенки в попытках выбраться прыгает.
Линда всегда при этом зрелище оглушительно визжала, чем доставляла мне несказанное удовольствие. А я брала совочек и по одной доставала мышей и отпускала их на волю.

КАК МЫ ЛАРО ЗАЕЗЖАЛИ

Жеребцов смело держат только у нас. А в большинстве «забугорных» стран это запрещено. И там бытует мнение, что жеребец, особенно кроющий – это существо дикое, коварное, и ну очень злобное и агрессивное.

Ларо был именно жеребцом. Причем кроющим. Его глухой денник всегда закрывали на замок, и со всех сторон висели таблички: «Не подходить – ЖЕРЕБЕЦ!». И всех детей предупреждали, что приближаться туда нельзя и близко.

Когда Линда решила вдруг заездить Ларо (на которого за десять с лишним лет его жизни никто никогда не садился) в глазах американских детишек она стала чем-то вроде национального героя. На нее смотрели с благоговейным ужасом и восхищением. А Линда между тем просто гоняла зверя на корде, правда, вооружившись защитным жилетом и шлемом.
Мне такой поворот событий не понравился. И я решила опередить Линду.

Надо сказать, что страха Ларо у меня не вызывал абсолютно. Во-первых потому, что у нас жеребец – дело обычное. Во-вторых, сам этот соловый конек казался мне существом очень кротким и ласковым, и к людям он всегда относился очень уважительно и с каким-то грусто-мудрым пониманием.

На следующее утро, когда Линда и дети еще завтракали, я со вздохом водрузила на спину Ларо седло, одела уздечку (он смотрел на мои манипуляции удивленно, но не сопротивлялся) и выехала на поляну, где и проходил завтрак.

При нашем появление воцарилось гробовое молчание. Я проехала пару раз вдоль берега (что было достаточно сложно, ибо насмерть перепуганный Ларо с трудом соображал, как реагировать на повод) и даже ковырнула его пару раз пяткой, чтобы он хоть чуть-чуть попинался. Он и попинался. Но именно чуть-чуть и абсолютно без энтузиазма. И когда я повернула его голову к конюшне, потрусил к ней с видимым облегчением.

Ребячья моя проделка прошла без последствий. Разве что Линда на меня сильно обиделась. Но учитывая, что с самого начала наши отношения шли наперекосяк, это уже ничего не меняло. А Ларо мы больше не седлали.
Уж очень много и без того было работы.

 

[Kira (copperewe)]

Бедная Линда :lol:

 

[Notka (wildnote)]

Про мышей всегда замечала тоже самое. Как они умудряются попасть в жестяной закрытый бак и прочее? :?

 

[Gloria]

Тера, Вы так замечательно пишете, что я даже расстроилась, что уже все прочитала :lol: Американские зарисовки - просто блеск! Маленькие приятные детали (донести хозяевам на коллегу, сделать вывод о характере человека, засыпающего после утомительной дороги) очень оживляют рассказ 8)
Сразу чувствуется, что писал профессионал :wink:

Жду продолжения!

 

[_Miracle_]

Алена - еще раз спасибо за то, что нас почти полдня на нас потратили)) Выражаю всяческое уважение - такими чайниками себя почувствовали по сравнению с вами Учиться и учиться нам еще!!!