Вулкан
В Ратомских конюшнях автопоилок нет. И поют лошадей три раза в день ведрами из трехсотлитровых бочек, расставленных вдоль денников примерно через каждые 15-20 метров.
Лошади, стоящие справа и слева от бочек могут пить из них самостоятельно в любое время. Что мне, например, показалось хорошей идеей, и при первой же возможности я переставила своих лошадей в такие вот денники.
А большинство наших спортсменов, напротив, денников рядом с бочками старательно избегали.
Оно и понятно. У меня в то время было две лошади. И отшагать их после работы по 40, а то и 60 минут, проблем не было никаких. И пусть пьют себе на здоровье.
А вот спортсмены, у которых в работе одновременно могло находиться до 12 голов, такой роскоши позволить себе не могли.
По этой причине денник рядом с моим рысаком Шквалом и соответственно, рядом с такой бочкой, почти все время пустовал. Иногда в него ставили конзаводских спортивных лошадей, но не на долго. Сначала их всадники пробовали шагать своих питомцев подольше. Затем после работы навязывали лошадь на чембур так, чтобы она не могла дотянуться до воды. Придумывали на бочки какие-нибудь съемные крышки. Но лошади чембура отвязывали, самопальные крышки снимали, пили и страдали в результате опоями. Спортсмены вызывали врача, долго ругались с бригадиром конюшни и в конце концов переставляли лошадей куда-нибудь еще.
И когда у нас появился очередной сосед – гнедой трехлетний мерин по кличке Вулкан – и не только появился, но и с комфортом обосновался, я была порядком удивлена. В прочем, выяснилось, что опой Вулкану не грозит, так как нагрузки он несет с недавних пор исключительно шаговые. А стоит его чуть порысить, как конь мокреет, начинает тяжело дышать. Сердце больное – вынесли свой вердикт ветврачи. Перетянули, перегрузили в трендепо, теперь все, один путь – на мясо.
В прочем, на мясо сдавать Вулкана не спешили. Во-первых, в силу его молодости. Во-вторых – из-за исключительной нарядности экстерьера. На три четверти тракен и на четверть араб, он действительно был красавцем. Темно-гнедой, компактный, широкогрудый, с огромными выразительными глазами. Так как стоял Вулкан рядом с моей лошадью, мы волей неволей начали общаться. И я от всей души привязалась к этому гнедому чуду.
Заметив нашу взаимную симпатию, зоотехник предложила выкупить Вулкана. Практически по мясной цене. Мол, в спорт он не пойдет, а для шаговых нагрузок – той же иппотерапии – более чем.
Думала я долго. Но… Нрав у Вулкана был совсем не иппотерапевтическим. Живой, игривый, излишне резвый. Да и куда более взрослую и флегматичную лошадь, прежде чем пускать под ребенка, нужно как минимум полчаса активно работать. Так оно безопаснее.
А Вулкана работать, тем более работать активно, нельзя…
Останавливал еще и банальный страх. С каждым днем я все больше привязывалась к молодой лошади. К лошади, которая, по мнению врачей, могла в любой момент погибнуть. И как это было пережить?
Тем более, что одна серьезно больная лошадь у меня уже была…
Словом, пометавшись в сомнениях, от покупки Вулкана я отказалась. И вскоре нашла его денник опустевшим – увезли малыша в неизвестном направлении. Правда, зоотехник клялась-божилась, что не на мясо. И почему-то я ей поверила.
Эта история была давно и прочно забыта, когда я вдруг вновь встретилась с Вулканом.
Это было зимой, когда после гибели Шквала я ездила по конюшням, искала и не могла найти лошадь, которая могла бы заполнить образовавшуюся пустоту.
В Ратомке мне показывали выставленных на продажу молодых лошадей, среди которых я с радостью и удивлением увидела Вулкана. Он подрос, возмужал, обмускулился. По словам выводившего его берейтора, конь очень прилично запрыгал и даже выступал один раз по пятилеткам. Хотели за него сейчас две тысячи долларов.
-- А с сердцем, что, проблем больше нет? – спросила я.
-- А так вы знаете, -- разочарованно потянул берейтор, сразу теряя ко мне интерес. – Нет, слава богу, проблем больше нет. Его на лето, чтобы на мясо не сдавать, мальчишкам отдали табун пасти. Как он там не загнулся – непонятно. Мы на нем и рысить боялись, а те рассекали по полям да еще и прыгали. Через год вернули в конзавод – нормальная лошадь. Сразу следили за нагрузками внимательнее, а теперь вот как с любой другой лошадью работаем.
Видела я Вулкана после этого на конзаводе еще несколько раз. Не нашелся на него хозяин. Конный мир Беларуси тесен, и слухи разлетаются у нас мгновенно.
В прочем, за судьбу Вулкана я спокойна – мясокомбинат породистому, молодому, эффектному коню не грозит. Берейтор у него человек знающий и талантливый.
А болезнь – кто знает, может, она и в правду навсегда осталась в прошлом?
