Конь в мешке
С цыганами я ездить не люблю. Интересный народ, специфический, но это раз-два для общего развития полезно пообщаться. А потом…
Попытка сторговаться уже после того, как обговорили цену, преуменьшение расстояния, обязательная догрузка к лошади сена/зерна/пары кур и вообще что под руку попадется…
И когда в незнакомый телефонный номер оказался с характерным цыганским говорком, я едва сдержалась, что бы не сказать «нет». Но… Месяц выдался во всех отношениях не простым, прошел под лозунгом жесткой экономии, и тут не до приверед – хочу не хочу. Есть клиент, надо ехать. И ничего, что вечер пятницы, и хочется дома полентяйничать, и скользко, и мерзко… Надо.
Заказчиков оказалось двое. Два худеньких черноглазых подростка, брат и сестра, с гордостью сообщившие, что дед подарил им коня. Большого! Красивого! Жеребца! Правда, они его еще не видели, но точно уверены, что конь просто вау и весит целую тонну. А если не вау, значит откормят, и точно будет вау.
Ну, порадовалась заочно за ребят, поехала, поглядывая на спидометр и понимая, что расстояние будет как минимум на треть больше оговоренного.
Эх, если бы только расстояние!
Поблуждав по засsпанным полевым дорогам (у меня складывалось четкое впечатление, что ездим мы по кругу), мы все же выехали к старому деревянному зданию. Неприятных новостей оказалось сразу две.
1) Вплотную к зданию не подъедешь, грузится предстоит в чистом поле.
2) Света нет. Ни в конюшне, ни в этом самом поле, естественно.
Дальше – больше.
Утопая по щиколотку в навозе и подсвечивая дорогу фонариком с мобильного
телефона, мы прошли вглубь конюшни и увидели ЕГО. Огромного, по уши в навозе рыжего советского тяжа. Действительно под тонну весом и действительно вау. Даже с заводским клеймом.
Зато без всякого намека на недоуздок.
И, как выяснилось, НЕ ОПОВОЖЕННОГО.
То есть жил он себе 4 года в сарае, гоном выпихивался в загон, за ведром с зерном заходил обратно, крыл за бутылку водки местных кобыл, а вот учить и возится с таким монстром ни у кого желания не возникло.
Более того. Недоуздка в наличии нет. И уздечки нет. Есть только тюковые веревки.
Алес!
Порывшись в коневозе, недоуздок я нашла. Арабский. Размера коб. Но зато прочный и с застежкой-регулировкой не только под подбороlком, но и на носу.
С помощью тюковой веревки нарастила его до размера экстра-фул.
Отдала цыганенку.
Тот бочком подошел к коню.
Конь фыркнул.
Подросток с тоненьким визгом отпрыгнул за дверь.
Посмотрел на меня. Молча. Но выразительно.
Взяла недоуздок, нащупала в кармане овес (сахар, овес или сухарики найдутся, наверное, в любой моей куртке, включая парадно-выходную). Пошла знакомится с жеребцом.
Тот мое вторжение воспринял благосклонно. Овес аккуратно съел. Почесывания одобрил. Он недоуздка сначала шарахался, а потом смирился и позволил по ремешкам собрать на голове.
С размером я немного не угадала, даже в нарощеном варианте недоуздок оказался мал, и жал во всех местах. Но снимать и переделывать у меня не хватило духу.
Теперь предстояло вывести неоповоженную тушку на улицу, и в полной темноте в поле уговорить зайти в коневоз.
Нормально?
Я честно сказала ребятам, чем, вероятнее всего, это закончится. Веселой ночью, когда пара подростков и конюх будут по следам искать коня по местным полям. Потом ловить и потом снова искать. Потому что если он не захочет пойти в машину, то никаких аргументов мы ему предоставить не сможем.
Конюх делал большие глаз и согласно качал головой.
Цыганята недоумевали – почему не пойдет? Зачем искать?
Поняв, что только зря сотрясаю воздух, я махнула рукой и пошла готовить диспозицию.
Две поломанные телеги вы откопали от снега и поставили вдоль трапа, сделав таким образом какой-никакой, но коридор. С торца конюшни натаскали сено и проложили целую дорожку – от входа к трапу и на трап тоже, чтобы ни копыто не цокнуло, ни перехода между дорожкой и трапом не было видно. Ну и коневоз сеном заслали.
Потом взяла чомбур и направилась к коню.
Он мое появление опять-таки принял благосклонно. Посомневался, но потом
тихонечко тронулся следом. Шаг, еще шаг. Видно, водили его когда-то. Не часто и не долго, но все же такой опыт был для него не первым.
Дорожка из сена жеребца удивила. Но понравилась. Понюхал, выбрал кусочек подушистее, с охотой пошел дальше. Шаг и еще шаг. И еще. И вот трап. Не останавливаюсь и даже не замедляюсь, только демонстративно роюсь в кармане и продолжаю тянуть повод.
Что такое карман и чем заканчивается шевеление в нем, жеребец понял еще в конюшне. И потому рванул за мной в машину с энтузиазмом. Я протянула ему остатки овса, примотала чомбук к перегородке и проскользнула вдоль гиганта к трапу:
-- Закрываем! Быстро, но плавно, чтоб не стукнуло.
Цыганенок замешкался, а вот конюх понял меня прекрасно. Вдвоем подхватили тяжелый трап и мгновение спустя жеребец стоял надежно запертый в машине.
Я с чувством перекрестилась. Конюх повторил мой жест. И только подростки нетерпеливо прыгали возле кабины (не май месяц как-никак), ни на йоту не оценив того, насколько удачно все прошло и как нам фантастически повезло.
Всю дорогу ребята болтали не умолкая. Спрашивали, сколько стоит такой конь, и за сколько его можно продать, и как поменять, и чем лучше и быстрее откормить.
Я отвечала вяло, зато каждое мгновение слушала, что и как происходит внутри, понимая, что разбушуется такой гигант, и никакой чомбур, никакие перегородки его не удержат.
Но – обошлось. Час спустя я вывела жеребца из машины и вручила счастливому хозяину.
Рыжий за время поездки вполне осознал произошедшие с ним перемены. И трогаться с места отказался категорически.
Уговаривали долго, больше часа.
Жеребца можно было понять. Для него освободили дровяной сарай. Низкий, сбитый из необрезной доски, с огромными щелями и зияющей дырой вместо дверей. Пол земляной. Без подстилки. Всей еды – два мешка нарезного хлеба, взятого в соседней больницы. Ну и сена, что я положило в коневоз. Вот и все разносолы.
Рассчитались со мной как договаривались. Но без учета лишнего пробега и времени, потраченного на возню с жеребцом. Можно было настоять. Но настроение упало в ноль и портить его еще больше не хотелось.
Рыжий гигант, так безропотно согласившийся зайти в коневоз, невольно вызывал теплую симпатию. И жаль было оставлять его вот так – привязанного к столбу в продуваемом сарае без окон и дверей.
В прочем, забегая вперед, скажу, что два дня спустя двери поставили. И сено немного купили. Но жизнь цыганских лошадей все равно не завидна.
