Тера
Pro
Про ковалей и про то, какого быть мужем конницы
(навеяно фотографиями с расчистки)
У Антона, единственного коваля, кому я готова доверять ноги своих драгоценных лошадей, заболела спина. Серьезно так – в прочем, по-другому, по-моему, у ковалей и не бывает. Сначала он перестал расчищать массово. А потом и вообще перестал. И соглашался брать только самые сложные случаи, где требуется особое мастерство.
Поскольку ноги (тьфу-тьфу) у моих коней здоровые, под «особо сложные случаи» мы не подходили. И остались таким образом без коваля.
Сначала мне это проблемой не показалось. В записной книжке я насчитала минимум 8 телефонов людей, которые оказывают такого рода услуги.
И начала экспериментировать…
Не буду называть имен, чтобы никого не обидеть, но…
Первый приглашенный коваль ударно расчистил все 4 головы за 40 минут. Копытный рог при этом бодро летел во все стороны, мелькал туда-сюда рашпиль, задорно щелкали щипцы, но ни одна лошадь не была ни в начале ни в конце расчистки выведена из денника на проход.
Когда я намекнула, что, может, надо посмотреть копыта на ровном грунте, а не на подстилке из опилок, получила недовольное согласие.
Вывели Вальса.
Вроде бы все ровно и аккуратно, только вот зацепы, с моей точки зрения, на передних копытах длинноваты.
Я задала вопрос ковалю – а не много ли он оставил? – на что получила ответ, что «хозяин-барин» и зацепы быстренько укоротили.
Меня такая постановка вопроса не устроила. Конечно, я и «хозяин», и «барин», но в расчистке не специалист, и предпочла бы не командовать процессом, а получить четкий и обоснованный ответ, почему коваль сделал так, а не иначе.
Про квалификацию следующего коваля ничего сказать не могу. Не успела присмотреться – но его почему-то люто невзлюбили мои лошади. Причем все сразу.
Нет, его никто не укусил и не ударил. Но на морде Беллы было написано непередаваемое отчаяние и она каждую минуту собиралась упасть в обморок. Вальс поджал подбородок и изображал из себя тупого ослика. А Умница смотрела с недобрым прищуром и при каждом удобном случае переносила все свои шестьсот с гаком килограмм на спину коваля.
А закончилось и вовсе плохо. Я вышла, чтобы принести ковалю воды, а когда зашла обратно, увидела, как Собор в полном смысле этого слова лезет не стену. Так как к пугливым лошадям он не относится, у меня возникло очень нехорошее подозрение об имевшем место ногоприкладстве. После чего мы с этим ковалем к взаимному облегчению расстались.
Оставалось еще 6 телефонов. Но из них работу четверых я видела лично и в восторге не была. А о еще двоих навела справки и получила не слишком лестные отзывы.
Так, с телефоном в руках и с самыми грустными мыслями я сидела на тюке соломы, когда в конюшню зашел Миша – мой муж. И тут меня озарило.
-- Мишанька! – воскликнула я с энтузиазмом.
Миша (вот ведь умница, мысли мои за пять лет совместной жизни выучился читать профессионально и на провокации не поддается) посмотрел на меня недоверчиво.
-- Хочешь сэкономить за полдня 40 баксов? – продолжила фальшиво-бодрым голосом я.
-- Не хочу, -- ответил Миша.
-- Оно, конечно, не в деньгах дело, -- сменила я тактику. – Но речь идет о лошадином здоровье…
Словом, несколько дней спустя после этих разговоров, Миша с фартуком, отдолженном у Антона и с самим Антом в качестве гуру, уже стояли над Вальсом.
-- Ты, главное, больше одной лошади в день не делай, -- учил Антон Мишу. -- И тогда со спиной все будет хорошо.
(сразу оговорюсь, что в тот день, вопреки этому мудрому совету, они расчистили сразу трех коней и убили на это полдня).
Так мы теперь и расчищаемся. Сначала Миша по полчаса обрабатывает каждое копыто, после чего Антон за две минуты снимает в три раза больше, чем Миша до этого, хвалит моего мужа и они вместе переходят к другой ноге.
А я отмахиваюсь от комаров и в который раз интересуюсь, чем чревато для расчищающего так опасно зажатая между бедрами лошадиная нога. И радуюсь, что все так здорово получилось. И что еще штук десять (или больше? Как партия – то есть Антон -- прикажет) совместных расчисток и у меня в семье будет свой – и очень хороший – коваль.
(навеяно фотографиями с расчистки)
У Антона, единственного коваля, кому я готова доверять ноги своих драгоценных лошадей, заболела спина. Серьезно так – в прочем, по-другому, по-моему, у ковалей и не бывает. Сначала он перестал расчищать массово. А потом и вообще перестал. И соглашался брать только самые сложные случаи, где требуется особое мастерство.
Поскольку ноги (тьфу-тьфу) у моих коней здоровые, под «особо сложные случаи» мы не подходили. И остались таким образом без коваля.
Сначала мне это проблемой не показалось. В записной книжке я насчитала минимум 8 телефонов людей, которые оказывают такого рода услуги.
И начала экспериментировать…
Не буду называть имен, чтобы никого не обидеть, но…
Первый приглашенный коваль ударно расчистил все 4 головы за 40 минут. Копытный рог при этом бодро летел во все стороны, мелькал туда-сюда рашпиль, задорно щелкали щипцы, но ни одна лошадь не была ни в начале ни в конце расчистки выведена из денника на проход.
Когда я намекнула, что, может, надо посмотреть копыта на ровном грунте, а не на подстилке из опилок, получила недовольное согласие.
Вывели Вальса.
Вроде бы все ровно и аккуратно, только вот зацепы, с моей точки зрения, на передних копытах длинноваты.
Я задала вопрос ковалю – а не много ли он оставил? – на что получила ответ, что «хозяин-барин» и зацепы быстренько укоротили.
Меня такая постановка вопроса не устроила. Конечно, я и «хозяин», и «барин», но в расчистке не специалист, и предпочла бы не командовать процессом, а получить четкий и обоснованный ответ, почему коваль сделал так, а не иначе.
Про квалификацию следующего коваля ничего сказать не могу. Не успела присмотреться – но его почему-то люто невзлюбили мои лошади. Причем все сразу.
Нет, его никто не укусил и не ударил. Но на морде Беллы было написано непередаваемое отчаяние и она каждую минуту собиралась упасть в обморок. Вальс поджал подбородок и изображал из себя тупого ослика. А Умница смотрела с недобрым прищуром и при каждом удобном случае переносила все свои шестьсот с гаком килограмм на спину коваля.
А закончилось и вовсе плохо. Я вышла, чтобы принести ковалю воды, а когда зашла обратно, увидела, как Собор в полном смысле этого слова лезет не стену. Так как к пугливым лошадям он не относится, у меня возникло очень нехорошее подозрение об имевшем место ногоприкладстве. После чего мы с этим ковалем к взаимному облегчению расстались.
Оставалось еще 6 телефонов. Но из них работу четверых я видела лично и в восторге не была. А о еще двоих навела справки и получила не слишком лестные отзывы.
Так, с телефоном в руках и с самыми грустными мыслями я сидела на тюке соломы, когда в конюшню зашел Миша – мой муж. И тут меня озарило.
-- Мишанька! – воскликнула я с энтузиазмом.
Миша (вот ведь умница, мысли мои за пять лет совместной жизни выучился читать профессионально и на провокации не поддается) посмотрел на меня недоверчиво.
-- Хочешь сэкономить за полдня 40 баксов? – продолжила фальшиво-бодрым голосом я.
-- Не хочу, -- ответил Миша.
-- Оно, конечно, не в деньгах дело, -- сменила я тактику. – Но речь идет о лошадином здоровье…
Словом, несколько дней спустя после этих разговоров, Миша с фартуком, отдолженном у Антона и с самим Антом в качестве гуру, уже стояли над Вальсом.
-- Ты, главное, больше одной лошади в день не делай, -- учил Антон Мишу. -- И тогда со спиной все будет хорошо.
(сразу оговорюсь, что в тот день, вопреки этому мудрому совету, они расчистили сразу трех коней и убили на это полдня).
Так мы теперь и расчищаемся. Сначала Миша по полчаса обрабатывает каждое копыто, после чего Антон за две минуты снимает в три раза больше, чем Миша до этого, хвалит моего мужа и они вместе переходят к другой ноге.
А я отмахиваюсь от комаров и в который раз интересуюсь, чем чревато для расчищающего так опасно зажатая между бедрами лошадиная нога. И радуюсь, что все так здорово получилось. И что еще штук десять (или больше? Как партия – то есть Антон -- прикажет) совместных расчисток и у меня в семье будет свой – и очень хороший – коваль.