Старт был назначен на восемь утра. Где-то за минут 15 до старта Башир подвел ко мне трех карачаевцев – Русика, Кады и Ансара, которых назначил мне в помощники на ветконтроле, так как все те, на чью помощь я рассчитывала, не смогли доехать до Аксеново по той или иной причине. Кто-то доехал, но слишком поздно, когда я уже, можно сказать, чай с плюшками пила и отдыхала от трудов праведных.
Выехало нас на 60 км много – аж четыре человека!
Из-за карантина остальные участники не поехали. По идее для нашего первого старта это были идеальные условия: вероятность скачки сведена к минимуму, дистанцию можно будет проехать ровно и неторопко.
Погода была великолепная: ни жарко, ни холодно. Самое то, что надо. Дали старт, и наша четверка аккуратно порысила вдоль ограды.
Через час после нас стартовали участники на 30 км. Среди них ехали Родзянко Алексей Олегович и Бернардо на Фортране.
Как-то так получилось, что на протяжении всех 60 км мне ни разу не удалось пересечься ни с одним из участников на 30 км, хотя наши пути совпадали.
Первый этап Святогор прошел легко. Дорога была отлично знакома и ему, и мне, что, несомненно, давало некоторое преимущество: я знала, где лучше всего кентеровать, а где лучше отрысить. Разметка была очень отчетлива, но даже и без нее я знала все три этапа, так как именно по ним чаще всего и работала коня.
Ибрагим на рысистом Попутчике оторвался от нашей группы уже через полтора километра после начала старта, так как жеребец у него шел хорошей такой иноходью, которую не имело смысла пытаться догонять галопом уже на первом этапе. К тому же я знала, что Святогор замечательно восстанавливается и надеялась сократить расстояние на промежуточном ветконтроле как раз из-за скорости восстановления лошади.
Первый этап был 26 км. Ибрагим, взяв активный старт, через 5-6 км шел уже с одинаковой скоростью, потому что на больших полях – Донинском и Захаровском – мы с ним пересекались: я как раз только въезжала на поле, а он с него выходил. Две Светы, стартовавшие вместе с нами, потихоньку отстали от меня, и через 12 км я их уже не видела, даже когда несколько раз возвращалась той же дорогой, следуя по петле маршрута.
Из широкой рыси как обычно Святогор предлагал медленный и печальный кентер, которым мог идти довольно долго при минимальных затратах энергии. Поэтому первый этап мы с ним на 60 % прошли кентером и на промежуточный ветконтроль пришли с низким пульсом: через считанные минуты я уже подала его на ветконтроль. Помощники-карачаевцы даже мяукнуть не успели от такой скорости восстановления и искренне восхищались этим. Придя с первого этапа второй – через 7 минут после Ибрагима – я, подав Святогора на ветконтроль первой (т. к. он почти сразу восстановился), в итоге и первой же выходила на второй этап (всего их было три – 26, 19 и 15 км). Ибрагим шел через три минуты после меня.
Ибрагим на Попутчике
Положенные тридцать минут отдыха я убеждала Святогора пописать. Он всегда мочится сразу после работы, стоит его завести в денник. На соревнованиях завести его в денник было нельзя, поэтому я свистела и шипела, призывая Святогора последовать зову природы. А конь наивно полагал, что я сейчас отведу его в денник, так как седло-то с него уже сняли! Поэтому он искренне удивился, когда его опять поседлали, я вскарабкалась на него и направила прочь от конюшни. Весь второй этап он шел нехотя, как бы неуверенно, явно недоумевая, что он делает опять в этом лесу, на этой дороге (надо будет к следующим соревнованиям тренировать его с возвратами и уходами от конюшни с обязательной расседловкой). Где-то на полпути в лесу меня нагнал Ибрагим, и дальше мы шли вдвоем – либо я за ним, либо он за мной. На второй промежуточный ветконтроль так вдвоем и пришли. Обеих Свет не встретили ни разу.
К тому моменту, как мы вернулись со второго этапа, подошли и все остальные карачаевцы. Они все дружно сгрудились возле меня со Святогором, двое-трое отливали коня, кто-то предлагал ему ведро воды, кто-то сено, кто-то рвал траву, кто-то массировал ему круп. В итоге я практически была отстранена от участия в сем процессе, даже доверив замерять ему пульс Руслану. Тут же были и Башир с Хасаном. До полного комплекта не хватало только Маги и Салиха, но они в это время как раз были в отъезде в Карачаево-Черкессии. Таким образом, у меня была самая большая и солидная группа поддержки, в которой меня практически не было видно. Многие из них до этого не раз принимали участие в пробегах, поэтому теперь давали мне всячески советы. Особенно преуспел в этом Кады, младший брат Каплана, и Руслан. Те даже на дистанции звонили мне на мобильный, чтобы отследить ситуацию и дать совет.
Но, делая вид, что соглашаюсь с их тактикой, все равно делала по-своему, так как лучше кого-нибудь знала своего коня, его возможности и особенности.
Вернувшись со второго этапа, я узнала, что наш Бернардо на Фортране, ехавший 30 км, занял первое место.
Башир с Фортраном на ветконтроле
Аргентинцы отдыхают после пробега.
Вторым на 30 км стал мальчик Женя 12 лет на арабской Пагоде
Алексей Олегович занял третье место (на Памире)
На третий, последний, этап я уходила опять первой. Святогор так и не помочился, и я чувствовала, что бежать ему становится все не комфортнее и не комфортнее. Я даже попросила конюха принести писанных опилок из денника Дианы, но даже они не пробудили в нем необходимую струю
Горыч только лишь драл к небу губу, принюхиваясь к запаху, и гоготал на ближайших кобыл.
Ибрагим догнал меня в начале леса. Мы проехали с ним вместе километра четыре, потом он стал отставать, и я его до самого конца дистанции уже больше не видела. К третьему этапу Святогор, злясь, все же смирился с тем, что я его в третий раз потащила в этот лес, и кентеровал не торопко. Когда Ибрагим отстал настолько, что я его не то что не слышала, но и не видела, я перевела Горыча на рысь, а когда, сделав петлю по полю, так и не увидела его едущим мне навстречу, то вообще стала ехать средней не напряжной рысью. Выехалав из леса, стала звонить своим карачаям, чтобы они через 5-7 минут меня встречали на финише. Сделав звонок, стала класть мобильник в карман и выронила его на землю. Спешилась, подняла мобильный, а как дальше забраться на Горыча. Горыч на меня лукаво косится – кругом ровное поле. Побежала с конем по дороге. Метров через 300 меня увидел удивленный стюард. Он кинулся ко мне, подумав, что со мной что-то случилось, раз я пешком бегу. Я объяснила, что все пучком. Возле него как раз была насыпь, к которой я подвела коня, и вкорячилась в седло. Подъезжая к финишу, я решила спешиться и пересечь финишную черту с Горычем в руках. Оказалось, что именно финиш в руках пересекать нельзя, только в седле! (промежуточные финиши можно). Мля!.. Пробежница, блин, а такое правило не знала! Лосева кричит мне, какого хрена я делаю на земле, залезай обратно на лошадь. Да, блин! Как залезть-то? На меня все смотрят (дело проходило в нескольких шагах от финиша), все кричат лезть на коня, а я не могу!.. С ровного места не могу!
Тут подбежала Лосева и закинула меня на Горыча (есть, есть женщины в русских селениях!
) и мы с конем уже по всем правилам въехали на финиш первыми, при этом Святогор громко заржал: я дома! И в четвертый раз хрен вам послать меня опять в этот лес!
Горыч выглядел бодрячком, с третьего этапа почти и не подпотел, и ненавязчиво тянулся к кобылам. Выдул почти полное ведро воды, зажевал сенца, и мы с ним пошли писать на специально выложенный опилочный пяточек. Деваться ему было не куда, писать хотелось еще после первого этапа (а это три часа назад), поэтому, поколебавшись, он вздохнул и сделал то, ради чего пришел. За этим процессом следила добрая половина зрителей, и Андриевский одобрительно похлопал коня по шее и сказал, что для полного счастья жеребцу теперь не хватает разве что кобылы.
Я не торопилась вести его на окончательный ветконтроль, так как по правилам у нас было 30 минут, в течение которого можно было подать коня, чтобы зафиксировать его пульс и дыхание не выше нужного. Так что подала минут через 15. Надо сказать, что на первом же ветконтроле у Горыча почему-то было плохое наполнение капилляров – «троечка». Почему, из-за чего, я так и не поняла. Тем не менее нас допустили и на второй, и на третий этап. На окончательном ветконтроле осталась та же «троечка», плюс Ягупов долго искал у него на шее венуи далеко не сразу нашел. По правилам, прошла лошадь окончательный ветконтроль или нет, решается путем тайного голосования всех ветврачей: на махоньких бумажках ставили плюсики или минусы и количество того и другого решало в пользу победы или поражения. Я всех этих тонкостей не знала. Андриевский мешает в чьей-то панамке бумажки, читает, суммирует, жует губы. Лицо при этом сурово-печальное. Я в ожидании самого худшего: не того, что проиграла – это не важно; а того, что с моим конем что-то может быть не так. Андриевский начинает говорить, и говорит таким убитым, без выражения, голосом, что у меня отхлынуло от сердца все что только можно. Судья подвел итог. На меня все смотрят. Начинают поздравлять. А я даже понять ничего не могу: только смотрю на Андриевского и все еще жду его приговора. А он тут вдруг засмеялся, обнял меня и поздравил с победой.
Предупреждать же надо! Чуть до инфаркта не довел!..
Ибрагим и две Светы подъехали как раз к тому моменту, как стало известно, что мы с Горычем выиграли. Они ехали кучно, и лишь на последних 300 метрах вытянулись в цепочку, финишируя друг за другом.
В итоге Ибрагим на Попутчике стал вторым, Света – его жена – третьей, и Света Стаценко – четвертой.
Карачаевцы и друзья шумно поздравляли меня, хвалили коня. Святогор тут же получил целое ведро морковки и яблок. Постояли еще немного на поле, чтобы обсохнуть от обильных водных процедур (карачаи с таким азартом отливали его водой, что на следующий день он у меня закашлял), и повела в конюшню.
Вот так и закончился наш первый день пробега.
О втором дне напишу сегодня к вечеру или завтра.
(все фото Ольги Дворецкой)
