Ainaree
Pro
Много разного обещала написать, но что-то совсем нет вдохновения. Копаюсь в гигабайтах фоточек и ничего выбрать не могу - то ли про Японию продолжить, то ли показать очаровательную Словению, раз уж про нее заговорили в соседнем дневнике - озеро Бохинь и клыкастые Альпы, уютный Пиран, карстовые пещеры, плодородную Випавскую долину с ее виноградниками и замками, солеварни Сечовле, где выращивают соль старинным методом... Или интереснейшую Галисию, нашу последнюю большую поездку перед ковидлой и вотэтимвотвсем. Или живописные мягкие Арденны, рыже-золотистые хорватские закаты, безмятежный Родос, дождливый ноябрьский Лондон, узкие переулки Таллина, по которым я гуляла во сне задолго до того, как впервые их увидела...
Знаете, у португальцев есть уникальное понятие - saudade. Это особое состояние души, сложное, очень многогранное, невыразимое словами - в нем и воспоминания о безвозвратно ушедшем счастье, и неизбывная тоска по тем самым, своим людям, местам, событиям, и горечь того, что утерянные радости жизни не повторятся и о них остаётся лишь вспоминать, и принятие этой своей судьбы, и желание и надежда на возвращение к этому состоянию счастья.
Когда португальца охватывает saudade, он приезжает сюда, на край земли, садится над обрывом и начинает играть. Звуки фаду разрывают звенящую тишину. Он играет не для кого-то - здесь нет людей, кроме него и случайно забредшей туристки - он играет для себя, устремив взгляд на подернутый дымкой горизонт, играет, потому что не может не играть. Эта пронзительная, невыразимо печальная мелодия выворачивает мою душу наизнанку, обнажая глубоко спрятанные воспоминания. И стоя там, на краю мира, я начинаю ощущать и понимать свою saudade, бескрайнюю, как этот океан под ногами.
Знаете, у португальцев есть уникальное понятие - saudade. Это особое состояние души, сложное, очень многогранное, невыразимое словами - в нем и воспоминания о безвозвратно ушедшем счастье, и неизбывная тоска по тем самым, своим людям, местам, событиям, и горечь того, что утерянные радости жизни не повторятся и о них остаётся лишь вспоминать, и принятие этой своей судьбы, и желание и надежда на возвращение к этому состоянию счастья.
Когда португальца охватывает saudade, он приезжает сюда, на край земли, садится над обрывом и начинает играть. Звуки фаду разрывают звенящую тишину. Он играет не для кого-то - здесь нет людей, кроме него и случайно забредшей туристки - он играет для себя, устремив взгляд на подернутый дымкой горизонт, играет, потому что не может не играть. Эта пронзительная, невыразимо печальная мелодия выворачивает мою душу наизнанку, обнажая глубоко спрятанные воспоминания. И стоя там, на краю мира, я начинаю ощущать и понимать свою saudade, бескрайнюю, как этот океан под ногами.
Последнее редактирование: