Re: Работа над собой. Время мечтать
15 неделек всего, мы еще маленькие
Что-то у меня второй день руки чешутся подвести итоги года. Ну раз уж чешутся, попробую.
Не знаю, почему, но по моим впечатлениям ушедший год кажется очень тяжелым. Может быть, потому что все вокруг так говорят. И на ум приходят прежде всего плохие события. Но ведь если покопаться, так много было хорошего!
Попробую вспомнить все по порядку...
Начало было смешным и грустным одновременно - 1 января 2010-го я сломала руку, неудачно скатившись с небольшой, но крутой и кривой горки, наткнувшись на кусты и несколько раз перевернувшись через себя. Срастался перелом почему-то долго, на месяц я выбыла из тренировочного процесса - это было ужасно обидно. А потом еще две недели ездила в новом гипсе. И еще два месяца разрабатывала руку. Люди, видя меня в гипсе, первым делом думали, что меня скинула лошадь :wink: И все очень смеялись, когда я рассказывала про первоянварскую трезвую горку
Всю весну мы усиленно тренировались и готовились к соревнованиям. Время было тяжелое - кризис в нашей с конем паре. Он ловил меня и издевался, я не могла ничего с ним сделать и теряла уверенность в себе. Я начала отставать и брать на себя рукой.
Апрель-май вспоминаются как один сплошной провал - я слезала с коня мрачнее тучи, чуть ли не в слезах. Но в наших с ним отношениях на земле наступала гармония (в период ангара я его порой боялась водить, очень уж он шалил). Мы начали подолгу гулять по ипподрому и понемногу пастись на его газонах. У меня появилось любимое место, где была небольшая полянка, можно было присесть на травку и пустить коня бродить вокруг на корде.
В качестве терапии Дима начал выпускать нас работать на круга. Сначала только наш шаг, потом на рысь после отработки на плацу. И вот наконец - на полную работу с галопом. Помню тот охвативший меня восторг от полета по белому песку вдоль трибун! С появлением кругов в нашей с конем жизни прыжковые тренировки начали потихоньку приходить в норму - зажавшаяся совсем было я стала понемногу расслабляться, лучше чувствовать коня и увереннее его досылать. На кругах мы провели все лето и осень, кругами и из-за кругов для меня все и закончилось.
Но лучшей терапией для меня стали поля и Ковбойка. Так случилось, что она принесла больше разочарований, чем радости, - третья игра, когда первый восторг уже прошел, падение и серьезная травма Наташи в первый же день, неудачные с боевой точки зрения выезды под моим вынужденным руководством. Но для моей "спортивной" карьеры - если можно назвать так мои скромные любительские начинания - она стала огромным толчком. Из безлошадного игрока после травмы Кирц я вдруг превратилась в ее заместителя и предводителя нашего маленького конного отряда на ее кобыле Ладоге. Два двухчасовых выезда в день, поля, перелески, ручьи, Москва-река, в которой мы на лошадях (в том числе) искали золото сделали свое дело - там не было места для размышлений о том, как уговорить лошадь перепрыгнуть вон тот малюсенький барьерчик. Мне нужно было первой залезть в воду, в кусты, перепрыгнуть канаву, быстро разведать обстановку и вернуться к своим, расставить по кустам засаду. Лада - потрясающая кобыла, более надежной лошади я не встречала, и ни на какой другой лошади я никогда не чувствовала себя так спокойно и уверенно.
Но даже она порой упрямилась и не хотела лесть в очередной раз в речку или кусты. Но именно благодаря ей когда я вернулась к тренировкам, в нашей с Сахарином жизни все изменилось. Она помогла мне вновь обрести уверенность в себе, и мы с моим черным вредным другом вновь начали прыгать. Да, он порой ловил меня, а я не успевала сообразить это. Но главное - прыжки перестали казаться мне чем-то безумно сложным и недоступным. Это было в разы проще, чем неминуемый прыжок с места через канаву в ковбойском седле или спуск с крутого обрыва в Москву-реку. Тренер был доволен нами и рад за меня, и мы вновь стали искать подходящие старты.
На этот раз в мои планы вмешалась природа. Москву накрыла жара. Тогда еще никто не знал, что она продлится два месяца и принесет столько горя людям. Чтобы не выпадать из тренинга, мы перенесли тренировки на раннее утро, так что почти до самого конца жары мы продолжали прыгать. В 8 я выводила коня, шла делать первую рысь на круг, потом мы быстро разминались на плацу, прыгали, я купала коня в прохладной воде, и мы шли гулять. Травы очень скоро не осталось, она, как и листья на деревьях, была выжжена солнцем. Так что мы просто бродили по дорожкам ипподрома, выбирая самые тенистые. Конь гулял спокойно, лишь изредка подыгрывая.
Потом пришел дым, и работу, и даже прогулки пришлось прекратить. В конюшне была страшная духота, да и задымлено там было весьма прилично. К счастью, это длилось недолго.
В середине августа в нашей семье случилось несчастье. За неделю до своего 87-летия у моей бабушки случился инсульт. В наш поселок дым добирался не так часто, как в Москву, но жара все равно проникла в наш всегда прохладный каменный дом. Бабушка тяжело переносила жару. Накануне, в понедельник, мы решили сбежать от дыма из Москву. Мы провели там всего несколько ночей, но это было похоже на ад - 33 градуса ночью, дым в комнатах, проползающий через двухслойные мокрые простыни, и ни дуновения ветерка. Из города хотели вырваться все, все подмосковные трассы стояли. Мы объезжали пробки на обеих Каширках в районе Белых Столбов странными и незнакомыми дорогами, в полной темноте - все было затянуто дымом настолько, что мы ехали по GPS - муж говорил мне: "Сейчас будет изгиб дороги вправо" - и начинался поворот. Примерно в 11 часов вечера мы подъехали к Большому Алексеевскому, выехали в поле... и поняли, что дыма здесь нет! Это было огромное счастье. Наконец-то можно было открыть окна и дышать полной грудью, а через 15 минут мы были дома.
Бабушка уже спала, а меня почему-то кольнула мысль, что я не могу с ней поздороваться, как мы всегда делали по приезде. Мы легли спать, а в 4 утра меня подняла мама, сказав, что у бабушки инсульт, сейчас приедет скорая. Мы погрузили ее в машину, мама села с ней, а я ехала на своей следом, старенький медицинский газик полз так медленно-медленно и аккуратно, и так долго. Я ехала и плакала, гадая, сумеет ли она выкарабкаться, моя маленькая сильная бабушка.
Она смогла! За неделю у бабушки восстановилась речь, способность двигаться и даже читать. Но, конечно, бесследно такая болезнь в ее возрасте пройти не смогла - ум ее стал намного слабее, и память, и нервы
Маме сейчас с ней приходится очень тяжело - она не хочет ее никуда отпускать, но и сидеть при ней целыми днями нет возможности и сил. С сиделкой ей было только хуже...
Но то, что она в целом здорова, ходит, гуляет, хорошо кушает - уже не может не радовать. 87 лет - это ведь очень много.
Остаток той недели я ездила домой каждый день, а на следующей отпрашивалась с работы, чтобы посидеть с бабушкой в больнице. Через 1,5 недели ее выписали, ей было намного лучше, и мы почти все смогли вернуться к обычной жизни.
Мы с Сахарином были готовы к соревнованиям. Жара закончилась, и нас залило дождями. Дважды поездка на старты отменялась из-за дождя. Но наконец-то в сентябре моя мечта последних нескольких лет сбылась - мы поехали прыгать в "Абрамцево". Это был потрясающий день, и все у меня складывалось! Мы отпрыгали чисто и красиво, довольны были все - и тренер, и я, и хозяйка. А конь и вовсе после этих соревнований будто расцвел, помолодел, сталь играться, как двухлетка.
Успела я съездить и еще на одни старты, менее успешные - но на ошибках учатся. Осень была поистине плодотворной!
Через неделю после вторых соревнований Дима уехал в отпуск, а мы остались вдвоем на почти три недели.
Я не знала еще тогда, что это последние мои три недели с конем. Первые несколько дней были успешными... разве что конь с каждой тренировкой все сильнее игрался. Потом начались заморозки, а потом дожди - на плацу работать было нельзя, ангар был еще закрыт.
Конь после первых соревнований был весел до неприличия. На кругах он игрался так, что я каждый раз гадала, вернусь ли я в седле, или на своих двух без лошади. Поначалу это веселило меня, со временем стало казаться все менее забавным - он пинался уже не одиночными, а сериями, да еще и с прыжками в разные стороны. Иногда это было похоже откровенное высаживание. Я научилась перестаивать на стременах его игрища, хотя однажды все же не удержалась. Я знала, что конь этот случай запомнил, потому что с того момента он игрался все яростнее. Дошло до того, что когда Дима уехал, я поняла, что откровенно боюсь коня. Раньше он всегда был где-то рядом - пусть даже на другом конце круга, а тут я осталась совсем одна наедине с бешенно играющей лошадью, не ходить на круг или в центр не было возможности из-за размытого плаца, хозяйка коня очень много работала в то время и не успевала брать его в четверг, а дополнительный выходной ему был явно лишним.
Позже я поняла, что вполне вероятно, что мой страх был частично обусловлен тем, что я уже была беременна. Гормональная перестройка началась, инстинкты самосохранения и оберегания плода у меня очень быстро включились. В конце октября, через неделю после отъезда тренера, я сделала тест... и обнаружила там две полоски :wink: Я была на конюшне, внутренне ликуя седлала коня. Мы пошли в центр круга - там он обычно не играл, а падать в мои планы больше не входило. На тот момент мыслей о том, чтобы не работать лошадь, еще особенно не было. Просто обезопасить себя от падений - и все. Конь отлично отработал в тот день, даже не рыпнулся нигде.
Я записалась на прием к врачу в среду (был понедельник). Перед приемом мне надо было отработать коня. Я почему-то долго сомневалась, успею ли подвигать его под седлом - проспала. Но решила рискнуть - гонять на корде по таким лужам как-то не хотелось. Черт меня дернул сесть на него тогда! Если бы не тот день, может быть я и проездила бы еще пару месяцев (если бы врачи не запретили)
Перед выходом, тоже вся в сомненьях, я все же решила накинуть попону на коня - шел дождь, не хотелось застудить спину, когда будем идти обратно с плаца в центре. Хотя я знала, что ее некуда там будет повесить! Дошли мы нормально, на дорожке по пути он вел себя хорошо. А в центре я решила снять попону и повесить ее в будку. Будки эти конь не любил никогда. Мы подрались, он стал играться, я испугалась, решила слезть и снять попону, а положить, куда придется. Это было моей ошибкой. Но я и не подозревала, что он может так себя вести в руках! Этой осенью он еще не игрался, когда я на земле, все лето мы с ним прогуляли на веревочке. А тут Сахарин словно взбесился. Он начал вставать на свечку, я останавливала его, потом стал бегать вокруг меня галопом - а у меня в руках просто повод, не корда, и в конце-концов стал тащить меня к выходу с плаца, я не пускала, тогда он взмахнул задами - и отбил прямо в меня. От удара в грудь я упала, дыхание перехватило - он попал чуть ниже солнечного сплетения. С трудом встала, наблюдая, как он с пинками носится по выездковому плацу. Стала звать его - а он бросился наутек.
А я побрела к конюшне, пытаясь понять, что мне теперь делать. Вызывать скорую? Наверное, и вызвала бы, если бы не вырубленный загадочным образом телефон (наверно, конь как-то и по нему попал). Отчаяние и ужас просто душили меня, спасало только то, что я была занята делом, ходила искала коня, который не вернулся в конюшню, потом гоняла его на корде, все еще задыхаясь, в слезах, потом надо было его помыть, разобрать, поставить в денник...
Закончив, я поехала в больницу. Рассказала все, что случилось, врачу... она, конечно, была в шоке, но как могла успокоила меня. Дала направление на узи - врач там одним глазком глянул, и сказал приходить через три недели, чего горошину разглядывать.
На Сахарина я больше не садилась. Приходила, гоняла его на корде, не подпуская к себе близко. Он же лез ко мне, пытался подойти, как бы я его не прогоняла.
Рассказала хозяйке, что вынуждена отказаться от аренды, обещала помогать, если она не будет справляться. Вернулся Дима, взял работу коня на себя.
А я все ждала эти три недели. И вот наконец они прошли, я прилетела в поликлинику ни свет ни заря. Пожилой доктор-мужчина был со мной очень ласков, сразу сказал, увидев мои напуганные глаза, что малыш живой и сердечко бьется, показал мне этот тогда еще сантиметр счастья.
Через три дня после этого я попала в больницу на сохранение, но это было уже не так страшно, потому что я знала, что он живой и сердечко - бьется
Конечно, ему еще очень долго расти, а я буду терпеливо ждать
Вскоре после больницы я сильно простыла, проболела еще 1,5 недели.
А в начале декабря случилось еще одно большое несчастье, о котором ни сказать никому, ни написать я не могу... Боюсь только, что всегда его отголоски теперь будут рядом, как их не гони...
Вот так и закончился год. Вроде бы столько радостей! И так много грустного. Наверное, так в каждом году? Но все-таки очень хочется, чтобы наступивший год был более счастливым и жизнерадостным.
