Re: Старые клячи (фото Светланы Петровой, стр. 118)
Как бывает….
Однажды уходит жизнь. Нет, человек – вполне живой. Просто, организм однажды реагирует на стресс так, что перестает отражать окружающую среду. Так – проще. И тело начинает болеть…
Это – и не болезнь, хоть по внешним признакам – самая настоящая болезнь, со всеми проявлениями тяжелейшего гриппа, например. И обязательно надо сделать вид, что ты телу поверил, что ты – болеешь, и даже надо полечиться. И надо слечь в постель, и пожалеть себя, и стать немощным, слабым и несчастным. И пить лекарства, и не иметь сил поднять голову от подушки. Обязательно надо болеть. Потому что тело должно убедиться, что ты очень серьезно относишься к его имитации болезни… если ты будешь недостаточно убедителен, и тело тебе не поверит – оно может изобразить другую болезнь, более серьезную. Что там у нас бывает на фоне стресса? Инфаркт? Инсульт?
И вот – ты болеешь, и из тебя медленно и верно уходит жизнь. Гаснут краски и звуки, все становится фоном и уходит на второй план. И нет сил уже на разговоры с людьми («Как ты себя чувствуешь? – Спасибо, уже лучше… - Тебе что-нибудь надо? – Нет-нет, ничего, все в порядке…», а мысль при всем том одна – оставьте же уже меня в покое, дайте сдохнуть, какое вам дело до того, как я себя чувствую! У меня нет сил, чтобы дышать, вы мешаете мне держаться за эту жизнь – отвалите!)
И тело поверит – и отдастся болезни. Тело будет с трудом дышать – так, что каждый вдох станет осознанным процессом развертывания легких и проталкивания в них воздуха. Тело не сможет спать – потому что начнет задыхаться лежа. Тело перестанет есть, и только несколько глотков воды из стакана в воспаленные губы. И вокруг станет темно, и эта темнота станет вязкой и тяжелой. Уйдут в небытие звуки. И желание будет одно. Пусть. Никого. Не будет. Рядом. Телу и душе просто нужна передышка. Тело и душа уже отдельно.
И тут возникает сознание.
Когда тело просыпается, задыхаясь во сне, сознание находит душу, вызывает видение воспаленных ветвей бронхов, находит узлы перетянутых бронхиол, пальцами разбирает и разглаживает эти узлы. И тело опять может дышать.
Сознание пинает тело утром из постели, выводит гулять с собакой, толкает в переполненный автобус и вагон метро. Сознание заставляет видеть человеческие лица, плоские и ничего не выражающие, всплывающие из плоской, беззвучной темноты пространства. Сознание создает имитацию жизни. В пику организму, который создал имитацию смерти. Сознание делает на лице маску заинтересованности, изображая рабочий процесс. Сознание тащит тело в метро, в снегопад, в конюшню. Сознание заставляет тело делать привычные, нужные телодвижения. Сознание тестирует душу. Что там чувствует душа? Ничего…. Плоская, холодная темнота вокруг? Оденем маску-улыбку – кругом люди, надо. Для маски-улыбки совсем не обязательно вырабатывать эндорфин. Коснуться пальцами шерстяного бока? Ничего… Поймать влажный взгляд? Ничего… Не отзывается. Попробовать завтра. Если хватит сил.
Попробовать завтра.
Попробовать завтра.
Завтра.
Еда – без вкуса и запаха.
Изображение – без объема и цвета.
Прикосновение – без ощущений.
Попробовать завтра.
Только – не мешайте мне. Я не могу говорить. Мне трудно – вы из другого мира. Все просто у меня – мне надо попробовать завтра. Вам не понять, а мне не объяснить. Мне надо найти цвет. Вкус. Ощущение тепла в кончиках пальцев. Поймать хоть что-то. И, поймав – удержать. Вытянуть ту ниточку, с которой снова начинается жизнь. Мне надо – искать. Мне надо вернуться. Там, в пустоте, две пары рук плетут паутинку – гамак, не пускают упасть. Там нет эмоций. Есть только работа. Работа – помочь усталой душе вернуться в усталое тело.
Что-то становится толчком. Ты пробуешь разное. На вкус, на ощупь, воспоминания. Пробуешь одно и то же – вдруг сейчас получится и удастся зацепиться и остаться.
И, в сотый раз примеривая нечто, вдруг – пробивает.
Сознание ухватывает звук, вытягивает память, заматывает в нее душу.
Голос, тот сильный, звенящий голос из счастливого прошлого, голос из перехода метро, «переведи меня через майдан!»
За звуком приходит свет.
За светом – ощущения.
На улице солнце сменяет снег.
У лица старика – серебристая, легкая борода полукругом, и облачко завитками волос, он играет на свирели, гипнотизируя сумку с деньгами… а, кажется, оттуда сейчас вытанцуется кобра… Если положить в сумку купюру, старик обязательно поклонится. Прижав к груди свирель…
Шелковый, теплый бок подрагивает от прикосновения пальцев.
Вкус кофе с молоком.
У отражения бледного лица в черном омуте окна есть глаза.
И ты – возвращаешься. В мир, в котором не стало меньше проблем. И не стало меньше радостей…. Ничего не изменилось. Просто, ты временно не жил.
