Re: Старые клячи (фото от Светланы Петровой, стр. 83, 86)
-Привет. Я в Питере. Встречаемся?
- Конечно.
- Слушай, я хочу в церковь сходить… какая поближе к гостинице?
- Александро-Невская Лавра. Совсем рядом. Знаешь, я тоже давно не была, давай в субботу?
- Давай.
- Знаешь, а тебе будет и она интересна, ты была раньше?
- Давно очень…
- Там есть некрополь деятелей искусств, Ломоносов похоронен, и водитель Ленина.
- И правда интересно. Покажешь?
- Попробую… тоже была давно уже.
Так мы с Леной, журналистом из Москвы, оказались в Лавре… Так уж получается, что она приезжает пару раз в год, и те места, в которые мы с ней попадаем, меняются для меня неожиданно и навсегда. И не понятно мне, в чем тут дело. То ли в журналистской логике человека, который ищет в знакомом с детства месте нечто, что я сама там никогда и искать не стану и, значит, не увижу. То ли в моем возрасте и изменившемся мировосприятии… Да, это и не важно.
Мне в жизни повезло. Она, жизнь эта, у меня была дюже интересная и яркая. Когда-то в детстве мы с родителями проехали по всем действующим монастырям Советского Союза, по крайней мере его европейской части. Наверное, с тех пор я не люблю парадно-выходных интерьеров крупных соборов. Ну, не сходит там на меня благодать. А вот маленькие, уютные деревенские церквушки – там я чувствую успокоение и тихую радость, но – не долго. А Лавра всю жизнь была для меня просто музеем. С церквями у меня особые отношения. Может быть, я и верующая, где-то интимно, в глубине души. Но, ежели перевести эту веру на язык человеческий – мне много ближе трактовка бабтистов, где «Бог есть любовь» и принимают крещение там будучи совершеннолетними, осознанно придя к Богу, а любое дитя по определению безгрешно. И когда в проповедях могут современно трактовать древние библейские притчи. И, они удивительно объясняют современную действительность… Как тут не вспомнить Нострадамуса. И еще – там нет икон, позолоты, ибо что это, как не идолопоклонничество, а Бог сказал «не сотвори себе кумира» и велел не поклоняться идолам? Ну, это – так, размышления на тему. На тему о том, что я не могу долго находиться в церквях. Особенно к крупных. Могу стоять только под куполом. А в других местах – очень быстро начинает что-то давить на мозг, и уже через 10 минут меня просто выталкивает из церкви, причем с головной болью. Вот уж и не знаю, то ли во мне много «нешутошного зла», то ли живут во мне древние славянские Боги, которым тесно в церковных пределах, то ли слишком много в этих пределах людской боли, горя и просьб. Но, и это не важно. Просто то, что сначала мы зашли в Троицкий Собор, могло сказаться на моем восприятии дальнейшего.
Так уж получается, что мы с Леной ищем могилы. Летом мы искали в Пушкине место захоронения Гришки Распутина. Помните, то место, где стоит обычный советский туалет на фундаменте часовни, заложенном императрицей. А вот сейчас Лене захотелось найти могилу водителя Ленина. И я точно помнила, что в советские времена. Когда нас возили на экскурсии. Нам всегда показывали эту могилу. Водителя Ленина. И была она перед входом в Троицкий Собор, где расположено странненькое кладбище – там похоронены революционеры. Такой вот исторический нонсенс: на территории действующего монастыря, шмат земли, где стоят обелиски со звездочками. Прямо перед входом в главный собор. И мы пошли, в своих поисках, по этой земле. ПрОклятой земле…
Потому что мы попали в какую-то точку времени и пространства. Где не было ни времени, ни пространства, ни даже обычной человеческой заботы. Даже памяти там не было! Я шла по их телам, ставшим этой землей, и не чувствовала того, что обычно посещает меня на кладбищах: не было чувства благодарности к людям, прожившим жизнь, горькой и одновременно светлой памяти о них, приживших жизнь. Не было. А было странное ощущение вставшей дыбом на загривке шерсти. И сам воздух в этом месте был каким-то вязким и липким. Потому что…
Я никогда не была на настолько ЗАБРОШЕННОМ, забытом Богом и людьми, кладбище. И настолько иррациональном кладбище. Могилы расположены в произвольном порядке: то «валетом», то веером – закапывали, как на душу легло. На маленьком пятачке церковной земли это сразу бросалось в глаза – полный беспорядок в расположении могил. Вы знаете, туда никто не ходит… Там люди, у которых НЕТ потомков. Нет как прямых потомков, так и благодарных потомков-сограждан. И это – дико. Потому что там реально похоронены люди с великими именами… Хрен с ними, с революционерами. Но – советские деятели, военноначальники, профессора… Попав на эту землю они как выпали из памяти людей. Разрушенные памятники, ни одного цветка. Да, там официально, до брезгливости – чисто. Потому что перед входом в Собор бомжики, которых приютил монастырь, убирают и подметают это «пространство». Но… они не удосужатся поднять рухнувшие обелиски и плиты. И почему плиты падают обязательно «лицом вниз»? Так, что не прочитать: кто там… Огромная стена с покосившимися колоннами – «основатель ленинградского метрополитена…», адмирал такой-то, куча вице-адмиралов, генералов разных мастей – это уже ВОВ и позже. Почему они, попав сюда, потеряли все: и родню, и просто память людей… лучше уж пепел в поле по ветру, чем так… Братская могила погибших на Дороге жизни – единственное место, где сиротливо лежат несколько алых гвоздик… И – совсем недалеко – покосившаяся, засиженная воронами и голубями, плита начальника Дороги Жизни… Даже на могилах младенцев и детей, похороненных на этом кладбище – нет цветов и игрушек, даже эти могилы – покосившиеся, треснувшие, грязные… Все, попавшие в эту прОклятую землю, преданы забвению…
Ну, это – ощущения. «По нашему это – шок». Впрочем, шок был дальше.
Учитывая, что мы искали определенную могилу – водителя Ленина, а я хоть убей не смогла вспомнить, где она… мы решили обратиться к экскурсоводу Лавры. До этого мы пытались выяснить что-то у бабушек, которые там явно были завсегдатаями. Ничего нам не сказали. Тетеньку-экскурсовода мы поймали только в 15 часов. Она собиралась вести группу в Некрополи. Во-первых, мы спросили, входит ли в экскурсию «коммунистическое» кладбище (так как нам уже сказали, что это – только по отдельной просьбе), и, получив ответ «нет», поинтересовались, возможно ли нам индивидуально провести такую экскурсию. Опять получили сакраментальное «нет». Тогда мы просто задали вопрос о конкретной могиле, сославшись на то, что в советское время это кладбище входило в экскурсионную программу и это захоронение показывали даже детям. На что дама, между прочим уже весьма в годах, бывшая гражданка Советского Союза, экскурсовод а достопримечательностям Александро-Невской Лавры, раздраженно изрекла, что она не знает ничего о «коммунистическом кладбище», что это вообще не кладбище, а черт-те-что, поскольку там даже не соблюдаются христианские каноны (какое ханжество!), что такого вообще нет в экскурсионной программе музея Лавры, и что если нам что-то надо узнать про это кладбище – не пошли бы мы в какой-нибудь книжный магазин. Там продается справочник «кладбища Санкт-Петербурга», там, может быть, мы и найдем интересующее нас захоронение. После чего гордо пошла показывать группе из трех человек могилу Ломоносова…
Вот такая вот, блин, Россия… страна иванов, не помнящих родства. И где-то живут люди, забывшие о своем прошлом, зарытом перед входом в Троицкий Собор Александро-Невской Лавры. Собор, в который на богослужение на светлую пасху приезжает ВВП и иже с ним. Собор, в который идут и идут толпы людей со своими болями и радостями, идут, не видя могил, будто их и нет вовсе. Кусок земли, отторгнутый человеческим сознанием. И судьба этой земли становится судьбой тех, кто туда попал…исторический, пространственно-временной нонсенс. Может быть, поэтому – ступив туда, ты попадаешь в вязкий и липкий воздух, на загривке встает дыбом несуществующая шерсть. Потому что ты проваливаешься куда-то и становишься вне реальности.
А, знаете, как ни парадоксально это звучит, если провести ТАМ немного времени, начинаешь находить там жизнь. Она как-то обрывочна и нелепа, как все, что там есть.
Толстое – мне не обхватить – дерево. На высоте около 2 метров над землей – привинчена фотография улыбчивого мужчины и табличка: имя, даты… Когда-то, когда его похоронили здесь, фото и табличка были в полуметре от земли. Дерево выросло. Прошло почти век… Его лицо стало, наверное, на уровне его же роста, когда он был жив. А потом он веками будет стремиться вверх. Если растущая кора дерева не разорвет его фото и имя. Или если кто-то заботливый не начнет перевешивать его фото, которое будет отрываться живым, растущим деревом…
Между колоссальных памятников советским деятелям, покосившихся и треснувших, вдруг…
-Лена, смотри!
-Боже…
Замшелая прямоугольная раковина, замшелый обелиск, увенчанный когда-то красной пятиконечной звездой, покосившиеся колонки по углам раковины. Зеленый бархат мха ровно покрывает обелиск так, что и имени-то не прочитать. «ПИОНЕРКА ЛЕЛЯ…». Лет 15… И вот на этом обелиске, застывшем во времени, ставшем скорее растением, чем камнем – в порванном кружеве рамочки – лицо. Цветной портрет девушки, с лучистыми глазами, с загадочной улыбкой Джоконды, ямочками в уголках нежных губ, на щеках играет легкий румянец, в алом пионерском галстуке. Чистый, яркий, очень живой портрет девочки, которой не коснулось время…
Среди треснувших раковин могил – такая же треснувшая раковина и покосившаяся стела. Огороженные чугунной решеткой. На решетке – безумно яркая, канареечного цвета, табличка. Привязанная проволокой. На табличке ярко синими буквами надпись: «Могила посещается». КЕМ?
В программу экскурсий Музея Александро-Невской Лавры не входит посещение «Коммунистического кладбища». В сознание людей, которые идут мимо этого безумного куска земли не входит вообще замечать сам факт существования этого кладбища. Люди, попавшие в эту землю – перестали существовать даже в памяти своих потомков. Уж лучше пепел по ветру, чем так…
Лошадке помыли ножки шампанским и лобик им помазали.
