Такой странный день….
Питер… Он сейчас вот такой.
Время года неизвестно.
Мгла клубится пеленой.
С неба падает отвесно
Мелкий бисер водяной.
Фонари горят как бельма,
Липкий смрад навис кругом,
За рубашку ветер-шельма
Лезет острым холодком.
(Саша Черный)
Вчера.
Конюшенный мир иной – там черное небо, звезды - рукой достать, хрустят душистым сеном лошади.
По дороге в конюшню – звонок, отвечаю по мобиле – Наташка Хмелевская. «Это ты проехала мимо «Пятерочки» сейчас, давай я глистогонку Хмелю заберу!». Я вернулась к магазину. Рада встрече
- я скучаю по Тате, она столько лет была рядом, надежный и добрый человечек… Мне ее не хватает.
Все как всегда – столько возможностей встретиться, живет она теперь рядом с моей конюшней, а все никак… с глупыми оправданиями про нехватку времени.
Конюшенные собаки тревожно залаяли. Им вторят собаки с лесопилки. Я отошла в сторону от конюшни, к будке Линды. В лесу за железной дорогой лаю собак вторило эхо. Только эхо не совсем соответствовало тембру и количеству собачьего лая…. Какой странный эффект – стояла я и слушала эхо в лесу. Раньше такого не было. Что это – сегодня какой-то особый туман, чтобы этак распространялись звуки?
Пока я тискала Линду, звуки изменились и стало понятно, что по лесу бегут собаки и лают в ответ на гавк наших. Понятно стало, почему эхо не повторяло звуки лая, да еще и приближалось, становилось громче. Собак было как минимум две: одна лаяла визгливо, вторая басом. Я попробовала успокоить Линду, которая начала гавкать – звоночек наш! – нечего приманивать чужих псов…
Конюх набирал в тачку сено на утро. Проходя мимо я сказала: в лесу за железной дорогой собаки лают, сюда не приходят? Нет, - ответил он, - страшные там звуки… - Чего ж страшного, гавкают и все, хорошо если стая не придет сюда.
Обработав кобыле ногу - а нога почти чистая! – три тьфу, может – пронесет! в этом году…, надела ногавки на ночь и закрыла денник.
Домой… Хорошо, сегодня пораньше приеду. Хорошо здесь, но спать все же надо побольше. Межсезонье, штобего, организм требует отдыха.
На обратном пути я покормила Белку и ее дочку.
Включила погромче авторадио…
И, как это бывает – вдруг накатило. Наверное, весна…
Выпью до дна
Воспоминаний горький мед
Я не жалею все пройдет
Разлуки встречи имена
Год назад.
Аута заправлял работник АЗС, а я пошла пить кофе. Я возвращалась из конюшни, как была – в бриджах и не очень чистых ботинках. Я в последнее время что-то расслабилась и перестала переодеваться. Впрочем, зачем – кобыла опять свернула ногу и чуток шагает, я в конюшне не урабатываюсь в пот…
Я сидела у окна за столиком и пила не очень вкусный кофе.
Вошедший в зал АЗС парень был как две капли воды похож на него. На него 25 лет назад. Я подумала, что, наверное, его сын сейчас был бы как раз в этом возрасте.
Когда я увидела первый фильм с Гошей Куценко, я подумала: Господи, как артист похож на него! Та же фигура, лицо, движения, мимика, голос!
Парень заказал два кофе. И сел за столик напротив.
И тут случилось то, что не должно было случиться. Потому что в зал вошел он, сел за столик напротив и стал пить кофе.
Это не должно было произойти, просто потому что я никогда не встречаюсь со своей бывшей любовью в жизни – видимо, судьба бережет. Потому что у меня дружбы после любви не бывает, и потому что моя любовь никогда не заканчивается и не проходит – чувство уходит в подкорку, в бессознательное, но оно там есть. Со всеми его счастьями и болями. Я ношу это в себе, я наполнена любовью до краев, и иногда…
Выпью до дна
Воспоминаний горький мед
Я не жалею все пройдет
Разлуки встречи имена
Мы сидели за соседними столиками – мы не виделись 20 лет. Мы не изменились. Только теперь он стал очень похож на стареющего Гошу Куценко. Мы смотрели на отражения друг друга в темном окне.
Я достала из сумочки телефон, поднесла к лицу: «Да… все хорошо…. Нет, я поеду через дамбу…. Немного задержусь». Убрала телефон. Встала, вышла, дала заправщику его 50 рэ и поехала. Я поехала на дамбу. Когда-то, 20 лет назад, он жил на выезде из города в сторону дамбы.
Я сидела на капоте аута и курила, глядя на воду залива. Белые ночи…. Черная тонированная Х6 встала за аутом, включив аварийки. Он всегда любил хорошие машины…
Меня сняли с капота, его пальцы вплелись в волосы на затылке, наклоняя мою голову назад. Говорят, что именно волосы долго сохраняют запах лошадей и конюшни… Я закрыла глаза. Дыхание на веках, между ресницами и бровями. Дыхание спускается вниз по лицу, щекоча выемку между носом и щекой. Никто не умеет целовать так, как он. Тонкая струна от брови, через висок за ухо, зазвенела и оборвалась. То, что связывало с реальным миром. Тело запело, как скрипка…
25 лет назад.
…. Я собиралась на обыск, когда в кабинет вошел молодой опер. «Машина подана, госпожа следователь». Лучи солнца зазвенели в пыли кабинета…
Стаи улетающих птиц за окном
Золото дрожащих ресниц старый дом
В океане лунных далей
Мы бездумно шли ко дну
… Я не хотела в отпуск, но надо было ехать в деревню – там был сын. Он вез меня туда, где не будет его долгие 10 дней. В мае. Через три дня в 2 часа ночи залаяла собака, я выскочила на улицу босиком по мокрой молодой траве, не накинув халата, открыла ворота, синие жигули въехали во двор. Меня подхватили на руки, внесли на веранду и уложили в пологе. В 5 утра я напоила его кофе и он уехал в город. Май был солнечным и теплым, время в деревне остановилось. «У тебя кожа сухая и теплая, как у ящерицы на нагретом солнцем камне»…
В камне воска капли любви на шелку
Остановлен вдохом твоим бег секунд
На ладонях у созвездий
Засыпали мы
«Когда будет ясно, что наши отношения надо закончить, только не бросай меня – дай мне уйти самой…»
Он мою просьбу выполнил. Но это было только хуже: нельзя порвать все нити сразу, проще рвать по одной.
Говорят, что если за 2 года отношения не закончились ЗАГСом, эти отношения надо заканчивать. Четыре года…
И я сошла с ума.
Меня было две: на работе была я-компьютер, лишенная эмоций. Ночью меня накрывало. Ночью я изводила себя, болтаясь по городу, чтобы прийти домой, упасть и уснуть. Иначе сон не шел.
Начальник вызвал в кабинет начальника убойного отдела: «Слушай, с этой девицей надо что-то делать – она болтается по городу по ночам одна! Найти ей сопровождающего, что ли»… Начальник убойного сказал: «Слушай, что-то я давно по городу не гулял, забыл уже где что… может, ты возьмешь меня с собой?» «Пошли…»
Там было другое солнце,
Другая совсем трава.
Там птицы свернувшись в кольца
Шипели, завидев едва.
Там были другие лица,
Другие совсем слова.
Там сны не хотели сниться,
Гореть не хотели дрова.
Я пыталась забыть, загнать в подкорку, я пыталась разорвать нити, которые меня связывали с ним.
Меня пригласили на работу в главк, и я согласилась.
Эксперты.
Я пришла в психдиспансер района, где рулил наш судмедэксперт-психиатр.
«Я не могу, мне не справиться с этим, я однозначно пациент и мне нужна помощь!».
Он посмотрел на меня взглядом человека, видящего суть вещей. Он сказал: «Я могу тебе помочь. Пойдем, я тебе кое-что покажу…»
Мы прошли в стационар, в коридоре у окна стояла женщина. Молодая женщина, чем-то неуловимо знакомая. Женщина была бесцветной и стеклянными глазами смотрела в окно. Эксперт остановил меня метрах в 5 от нее.
- Узнаешь?
- Нет… что-то знакомое… но не помню…
- Это следачка такая-то из вашего района.
И я вспомнила – да, у нас была молодая следачка, яркая и необычная, она увлекалась рок-н-роллом, лично была знакома с Чижами, Бутусовым. Она особо не контачила с другими сотрудниками – впрочем, это не выглядело странным, это и не поощрялось. Потом она исчезла из отдела. Мы не задумывались – мало ли, перевелась.
- Я могу тебе помочь. Я могу точно так же посадить тебя на транки и стереть тебя. Совсем. Потом что-то восстановить. А потом ты, как ребенок, будешь нарабатывать на чистый мозг новый жизненный опыт. Только это будешь уже не ты. Я могу тебе помочь. Но не буду. Ты сильная и справишься сама.
Сколько раз я это слышала! Сильная и справишься сама…
А я – слабая, я очень слабая, я ни с чем не могу справиться сама…
Но я не хочу чтобы меня стирали. Я хочу, чтобы во мне осталось все, со всеми счастьями и болями. Это – мое, собственное…
Я шла из диспансера по набережной Невы. В конце концов, у меня нет выхода… Сын есть. Работа есть. Ответственность есть. А выхода – нет.
Там, там, где тебя нет,
Там, там летом идёт снег,
Там крылья нельзя раскрыть.
Там хочется волком выть.
Там, там где тебя нет,
Там, там чёрный идёт снег,
Там всё состоит из стен,
Там тянется час как день!
И с этим надо жить, пока не утрамбуешь в подкорку.
Нет, я не была с этим одна – меня пасли те, с кем я работала, неделю я жила у Ольги и она таскала меня по концертам, чтобы я слышала песни. Она просто знала, что именно музыка и песни меня возвращают. Начальница отдела меня отправила к визажисту и в клуб знакомств «Фортуна». Меня звали замуж, а я сбежала от этого в Турцию…
Но эта любовь меня выжгла дотла, и во мне умерла та девочка, которая умела летать по ночам…
Говорят, что у каждого человека есть определенный период от любви до любви – когда чувство может вспыхнуть с такой же силой. Хорошо, когда это совпадает в паре…
Год назад.
Мы сидели на капоте аута и курили, глядя на воду залива. За все это время мы не сказали ни слова. Нам никогда не были нужны слова. Да и о чем говорить? Какая разница, что с нами происходило и происходит, кем и где мы работаем, что с нашими детьми, собаками, машинами. Это не имеет значения. Совсем.
Он докурил сигарету, коснулся моего плеча, сел в Х6. Мощная хищная машина, благородно рыкнув парой глушаков, рванула с места и исчезла.
Он всегда любил хорошие машины…
Я чувствую, как звенят твои нервы,
Шестёра не выдержит - дёрнет первой,
Мне в форточку дунет холодный ветер,
Волна зашипит, испортив песню.
Я улыбалась. Светло и ясно.
Все не важно – хотя бы потому, что когда черная машина улетала по дамбе, я подумала мысль: хорошо, что я в джинсовых бриджах – они весьма выгодно подчеркивают ноги и линию бедра.
В мире ничего не изменилось. Этого вечера не было. Это только воспоминания. Почему бы нет?
Выпью до дна
Воспоминаний горький мед
Я не жалею все пройдет
Разлуки встречи имена
Вчера.
И пока я под музыку авторадио пила воспоминаний горький мед, я приехала на стоянку. Отлично. Одиннадцать часов – как и хотела я приехала пораньше. Выгулять собак и уложиться спать. И тут я поняла, что на организме чего-то не хватает…
Пошарив по себе руками, я осознала, что не хватает сумочки через плечо! Я забыла в конюшне сумочку со всеми документами, кошельком со всеми деньгами и картами, ключами от квартиры! Нет, что меня не прихватили гайцы по дороге за рулем без документов – мне повезло, конечно. Но как я сейчас попаду домой без ключей – маму будить? А как я завтра поеду на работу без денег и проездного! Ааааа!
Посидела в машине, проанализировала это.
Сын в командировке.
Муж на час работает где-то в районе Ленинского и Московского. Реально час ждать, пока приедет.
Братец ночами всегда занят, если он вообще еще проснулся.
Звать кого из таксистов можно, но… надо будет денег заплатить, а то неудобно, а лишних у меня нет.
Надо пытаться доехать до Лесколово самой…
Доигралась…
Может, через Сярьги через лес…проскочить…
И я поехала. А что делать? На работу можно бы утром и на машине, но – с подклинивающим суппортом в пробках может реально колесо заклинить! Это на трассе, да еще ночью, тормоза не нужны…
Я подкралась к воротам лесопилки, оставила перед ними аута, я перелезла через ворота в дырку, не открывая, я забралась в арендаторский домик в конюшне и забрала сумку.
В конюшне была тишина. Полосатые сестрички Лайла и Кейла лениво и сонно взлаяли.
Я ехала в город, под музыку авторадио, и улыбалась – светло и ясно.
Пережив за несколько часов четыре жизни
.
