Re: Старые клячи. Гасконь стр. 721
Я плохо спала прошлой ночью… Мне снилось, что матери ампутировали руку и она не вышла из наркоза. Овчарка ворочалась и стонала на своем месте. Поскольку мать вечером сказала, что у овчарки, похоже, опять расстройство, в 3 ночи я встала и пошла с ней гулять. На всякий случай. Овчарка удивилась, неохотно потыкалась носом в снег и радостно пошла домой. Спасть и стонать во сне на своей месте…
Матушке, похоже, понравилось оперироваться. Она, собственно, всегда лечилась с удовольствием, ей нравится этот процесс. Но операции – это уже перебор… Матушка просится на консультацию в больницу, где ей делали операцию на пальце (после укуса кота). Она сделала в поликлинике рентген, там обнаружила какой-то осколок совсем не в том суставе, который ей оперировали, а ниже. Теперь у нее болит палец и отдает в соседний. То, что после операции у нее будет болеть палец, а то и вся кисть, всю оставшуюся жизнь – для нее не аргумент. У меня после того, как мне мизинец пришивали, рука болела года 3-4 – по мере того, как прорастали нервы в тканях… Нет. Матушка заявила, что она готова на все, вплоть до ампутации. И теперь ходит с несчастным лицом, потому что я срочно не тащу ее к доктору, а предложила сделать это после после конца света, а лучше после НГ.
Я плохо спала ночью, мне снилось, что матери ампутировали руку и она не вышла из наркоза…
Утром у дворняги случился приход. Она вдруг испугалась автобуса, который ехал по улице в 150 метрах от нас. Автобус с какого-то хрена тяжело «вздохнул», дворняга подпрыгнула и решила, что теперь она боится всех машин, где бы они не ехали и как бы они не стояли. А гуляю я сейчас с ними вдоль улиц, поскольку переходить через дорогу к лесу – лапы солью разъедает. Хоть тапки покупай… Утром мыть лапы совсем некогда. В общем, утренняя прогулка превратилась в игру, кто кого передернет. Дворняга меня, шарахаясь от каждой машины, или я ее – потому что на каждый ее шарах она ласточкой летела в мою сторону. Ну, ждать, что ее отдача замучает и она осознает, что рывки удавки прекратятся, как только она станет спокойно идти – занятие бесполезное. В результате в один их таких рывков кольцо удавки порвалось, дворняга застыла на мгновение, пытаясь понять, почему ее ничего не душит, и дернула по проезду вдоль дома. Почему-то с диким визгом. Ну, и хрен с ней – подумала я, искать не буду. Мы с Басей догуляли по привычному маршруту. Периодически я слышала визг дворняги – очевидно, она добегала до парадной, там ей не открывали, она бежала искать меня – чтобы ее уже впустили домой. И опять к парадной. Она-то по проезду металась, а мы шли по газону, тупое животное не соображало, что меня надо искать на газоне. Я-то ее видела… В конце концов, дверь парадной открыл выходивший на работу сосед, дворняга с визгом его снесла и проскочила в парадную. Я слегка извинившись перед мужиком, поймала на лестнице дворнягу, слегка придушила и попинала. На самом деле, сегодня она была несколько спокойнее…
Поскольку утром я таки никого не убила, я сообщила коллективу, что убийство по плану таки есть, настроение - осталось, потому коллектив имеет право нарваться. Коллектив нарываться не хотел. Отвести душу – не получилось. Как, впрочем, и поспать в кабинете. А вечером была очередная конференция с жилищниками. С 18 до 20 часов. Потому конюшню я пролетала… На конференцию я поехала в качестве подарка новой директрисе. Учитывая, что опять надо было ехать в город, я с утра была без машины. Когда я села в автобус по пути домой, позвонила Злата и сказала, что ей не нравится, как моя лошадь кашляет… Я попросила уколоть кобылу сульфиком. Но для успокоения души, взяв овчарку, поехала в конюшню… Да, после 22 часов, а то ж.
Езда по окружной – это рулетка. Никогда не знаешь, доедешь, не доедешь… Никогда не знаешь, ты куда-нить улетишь, или в тебя кто-нить прилетит. Там то лед, то такая грязь, что дворники ни фига не справляются…
Вечером мы с овчаркой летели в конюшню, потому что фиг знает…
«Отпусти в табун гнедого коня….»
Лупик был молодцом – все-таки очень устойчивая машинка, несмотря на короткую базу. Нет, надо купить ему аккум и новые дворники…. И началь уже искать, где его капитались.
«В небе месяц молодой, а в полях грачи…»
Зара, Зарочка, давай ты не будешь сейчас болеть. Еще не пришло время…
«А он глядит куда-то мимо меня….»
На заднем сидении уши овчарки спокойно развесились в стороны – значит, все в порядке с дорогой… На темной Сортавале народ ползет по правой полосе, а я лечу вдоль отбойника слева, пытаясь через грязное стекло в темноте угадать, где он, и не зацепить лежащий вдоль него снег…
«Наливает по одной, и опять молчит…»
В конюшне меня встретил улыбающийся Феруз. Как Зарочка? – Харашё! - Кашляет? – Феруз радостно кивает. Путем переговоров выяснилось, что Зарочка кашляла сегодня больше, чем обычно, но после укола сульфика все нормально.
Кобыла помирать явно не собиралась, жевала сено, схрумкала выданную морковку, отвесила мне серию крыс. Потусив в конюшне около часа (хоть бы кашлянула, зараза, для иллюстрации!) мы с овчаркой поехали домой…
Выехав из Вартемяг на Сортавалу я вспомнила, что сумку с документами и кошельком я забыла в конюшне… Постояв секунду, я решила что выход один: сдавать задом в кривой выезд на окружную, то есть по встречке между отбойниками… Задом я езжу по зеркалам, потому что с моей шеей повернуться назад проблематично. Стекла и зеркала грязные до жути, ни фига не видно. Узкую амбразуру протертую задним дворником закрывают овчарочьи уши…
Когда я ехала обратно по этому же проезду уже передом, я долго смеялась, глядя на следы своего движения задом наперед. Водитель явно был сильно пьян, потому что такими криулями проехать трезвому не возможно. Синусоида следов иногда проходила в весьма опасной близости от отбойников…
Ночная окружная, остекленевшая от свежего льда, пуста…
Лупик, овчарка и я летим по глянцевой поверхности асфальта. Домой. Спать.
Отпусти в табун гнедого коня,
В небе месяц молодой, а в полях грачи.
А он глядит куда-то мимо меня,
Наливает по одной и опять молчит…
Я с этими бабами не доживу до конца света.