Re: Старые клячи. Гасконь стр. 721
Мысливслух.
Навеяно «пробегом» по нескольким ныне скандально-популярным темам про постой, постойщиков и хозяев конюшен, воспитанию лошадей (в приложении к постою) и тыды.
На самом деле, я идеальный ЧВ и постойщик (хотя тут недавно узнала, что обо мне есть мнение как о ЧВ, «которому трудно угодить». Стало интересно, кто из содержателей конюшен сие обо мне сказал, потому как кроме Стеклянного – мной никогда не высказывалось претензий по содержанию моей лошади… Я всегда знала, куда встаю и чего от этого ждать. А, главное, как дополнить и исправить недостатки предоставляемой в конюшнях услуги по содержанию. Своими силами, понятно. Может, с лицом у меня что не так…
)
Так уж получилось, что в поисках конюшни, которая подойдет моей лошади, пришлось поездить-поколесить…
Ну, начнем с воспитания лошади. Хотя…. Нет, это параллельно смене конюшен. Да, изначально, еще в первые месяцы «совместной жизни», я поняла, что социализация лошади (лошадь должна быть послушна и безопасна для человека в принципе и для персонала в частности). Почему такой вопрос вообще вылез? Потому что кобыла начала проявлять если не агрессию, то демонстрацию оной. Характерец. Потому, когда замечались ее потуги на «счас я вам тут объясню, кто…», эти ситуации ловились и отрабатывались до установления стойкой толератнтности. Одновременно отрабатывалась борьба со страхами. Одновременно – послушание как с земли, так и под верхом (во всяком случае, ездить на ней с сенной веревочкой на шее я начала где-то через полгода после покупки, что объяснялось спецификой конюшни: там негде было на корде гонять, деревья были в леваде, а манежа не было, вот и пришлось изобретать новые способы работы…). Ну, надо отдать должное кобыле (как, впрочем, и второй моей кобыле, когда она появилась) – она была очень восприимчива к обучению. И если сначала ее социализацией занималась Маша, хозяйка конюшни, одновременно и моей социализацией в конском сообществе тоже
, то потом мне пришлось этим заниматься самостоятельно…
Обучение лошади было направлено на облегчение жизни как самой лошади, так и персонала конюшни (и мне – спокойнее!), приспособление лошади к условиям содержания в той или иной конюшне. Потом, кстати, все навыки (читай – жизненный опыт) нам пригодились. Чему приходилось учиться дополнительно к стандартным навыкам.
Пастись на веревке. Ну, Зара-то как-то сама освоила в основном эту науку, причем быстро поняла, что когда запутаешься не надо биться, надо пытаться распутаться самостоятельно. А если не вышло – стоять и ждать, когда придет человек и распутает. А вот Униту нам пришлось учить распутываться. Мы специально запутывали ей ноги, учили не дергать головой а наоборот, опускать голову, ослабляя петли на ногах, и вытаскивать ноги. На это ушла где-то неделя-полторы, зато потом мы были спокойны за кобыл на пастбище.
Ходить рядом. Нам приходилось ходить по проезжей части, довольно узкой и с интенсивным движением. Ну, тут просто нашли специальное положение наших тел: человек шел всегда со стороны проезжей части, держа хлыст параллельно дороге – как дополнительное ограждение и защита от машин. Так удалось наших «пугливых» кобыл научить ходить по дорогам в руках.
Команда «стоять». В Левашово надо было, чтобы лошади стояли одни перед воротами со стороны улицы, где ездили машины и в 200 метрах шли поезда. Просто, когда в одиночку двух лошадей работали, надо было открыть ворота в конюшню. А они открывались с внутренней стороны, со двора. Потому по команде «стоять» кобылы стояли мордами к воротам и ждали, когда ворота откроются, выйдет человек и возьмет их за висящие на шее чембуры, заведет домой. Ну, в Левашово много чему научили всех лошадей конюшни
. Например, хозяйка конюшни однажды сунув палец в кольцо недоуздка одной из лошадей получила перелом этого пальца (или не перелом, не помню, но палец болел). В результате она решила, что водить лошадей по левадам она не будет, они сами должны ходить. Ну, что ж делать – научили. Хозяйка конюшни открывала двери денников тем лошадям, которые должны были топать в определенную леваду, вставала во дворе со шваброй так, будто регулировала движение, и лошади строем шли в свою леваду. А что делать? Если лошади оказались более обучаемые, чем хозяйка конюшни!
А еще научились работать лошадей на свободе. Сначала Зару – та легко освоили команды на смену аллюров и направления, остановки, осаживания и пр. Потом и вторую кобылу – ну, отработать каждый день двух лошадей было тяжеловато (после работы), вот и было пару-тройку дней в неделю «синхронной работы» на свободе. Ну, а в том же Левашово этой работе научились еще пара коней. И когда было не уйти в поле, на плацу занимался прокат и арендаторы, а наши двое-трое коней одновременно по стенке работали на свободе по голосовым командам. Правда, это пришлось прекратить из-за Зары. Она жеребцевала на Униту, и, видимо, поэтому невзлюбила бывшего жеребца и его арендатора (не знаю, кого больше), и когда они выходили на плац (а у них были прыжковые тренировки), Зарочка работая свою программу по стенке, умудрялась садануть ногой по ноге всадника этого коня, когда те пробегали мимо. Пришлось Зару брать на корду, ну – научились работать лошадей на двух кордах в одиночку. А что делать?
.
Ну, что еще… вот заметила: работа на земле и работа под верхом очень взаимосвязаны, и анархия на земле вызывает непослушание сверху, и наоброт.
Про конюшни.
Собственно, разочарование меня постигло только однажды. Стеклянное. Ожидалось одно, получили другое, да и с этим готовы были бы жить (уж больно лошадям там оказалось хорошо!), кабы хозяева дали возможность… не дали. И мы уехали. В остальных конюшнях что было заявлено, то и было на самом деле. Ну, и что было видно – то и было на самом деле. Кстати, хозяев конюшен мы видели не всегда, и даже не всегда бывали с ними знакомы. Ну, это в тех конюшнях, где были начконы. Правда, бывало что и с начконами решать вопросы не всегда удавалось, (они тоже не везде ловились по вечерам), потому приходилось напрямую с конюхами.
Конюхов я всегда демонстративно уважала за их нелегкий труд и помогала им, чем могла. Ну, собственно, я их приручала (как и начконов, и хозяев – а если их не получалось, то конюхов обязательно!) и как бы грузила их ощущением, что моя лошадь для них – ну оооочень важная, как практически своя. Правда, иногда (пару раз всего) приходилось конюхам объяснять (очень спокойно и дружелюбно), что ежели мои просьбы в отношении моей лошади не будут выполняться «до запятой» и с лошадью что-нить случится – убью на фиг. Даже разбираться не буду, кто там прав. Почему-то верили…
Наверное у меня что-то с лицом.
Правда, когда мы перебирались на новую конюшню, сынуля всегда интересовался, надо ли ему приехать – познакомиться с персоналом.
Может, у него что с лицом…
Какие у меня требования к персоналу?
Да, собственно, никаких. Кормить так, как я скажу (причем чтобы не было у конюхов проблем, я готовлю в ведерках жрачку на каждое кормление, а в стаканчиках рассыпаю подкормки, таблетки, - только высыпать да замочить). Не больше! – самая проблема, всем хотелось накормить лошадку больше, чем надо, жалко ж скотинку! Голодает, он как с голоду пухнет. Вот в основном тут и приходилось конюхам внушать про то, что он накормит, лошатко загнется, а я убью на фиг.
Гулять. Попоны. При необходимости ногавки.
Смотреть в глаза. Вот это самое сложное
. Но, как ни странно, осваивали все, даже самые не русско-говорящие узбеки. Все в первые же дни посвящались в основные признаки начала сердечного приступа – внешние проявления. И каждый вечер я задавала вопросы по каждому признаку. Потому они быстро выучивали признаки наизусть и задача была – мне звонить СРАЗУ, как что померещится. Одновременно я знакомилась в конюшне с теми ЧВ и персоналом, кто мог уколоть кобылу «с дракой» (она не кололась) и все знали где камфора и баралгин, чтобы оказать помощь до моего приезда (а конюшни традиционно были далеко, два часа дороги плюс/минус, на машине).
Сено – проливать или замачивать. Если это делают – я обеспечиваю все для того, чтобы персоналу было удобно и наименее затратно по силам и времени.
Понятно, что за все эти действия, если они не входили в опцию, предлагаемую конюшней, я доплачивала.
Ну, вот, собственно. Остальное я вполне могла решать сама. Потому что для меня было главное – чтобы само здание конюшни подходило моей лошади и не вызывало обострений.
Уборка? Если она достаточна для того, чтобы в конюшне не было стойкого запаха, отбить свою лошадь мне не в лом дополнительно. Что, впрочем, я все равно делала каждый вечер перед отъездом домой – люблю, когда кобыла остается в чистой «постельке». Всяко бывало, иногда сами закупали опилки и чистили своим лошадям денники. А почему нет? Конюшни были бюджетными все, у меня лошадь «сарайная» - ей в таких лучше. Правда, иногда этот «бюджет» со всеми доплатами, покупкой своего сена, опилок, не считая подкормок и лекарств, обходился мне дороже, чем постой в Дербях… Ну, что поделаешь
, зато лошади хорошо!
Мытье мисок – ну, только в Новоплье мыли, ташта всегда было моей проблемой.
Гы: один раз был случай в Новополье. Там «наши» конюхи уехали, пришли новые, узбеки. Типо – дядя-бай и три «племянника». По-русски говорил только «бай». Однажды смотрю, а у Зары питьевое ведро грязное – говно собирали. Ну, я к конюхам: кто! По-русски не понимают… Ну, я и пообещала, что это ведро на голову надену всем по очереди, чтоб они этого говна пожрали. Неожиданно все стали понимать по-русски, побежали мыть ведро, вымыли с содой. Больше такого не повторилось. Но тогда «наши» вернулись и тех из конюшни погнали – не работники и были.
Уборка левад… Сталкивалась только в тех конюшнях, где конюхи собирают навоз и его продают. В противном случае – моя проблема.
Ну, что там еще….
Проветривание… тут приходилось договариваться с персоналом и с другими ЧВ - как-то всегда вырабатывался компромиссный график. Но это для меня было проблемой на ночь обычно, потому что днем – выгул (условие в каждой конюшне).
Пыль…. Ну, раз в неделю вымыть денник своей лошади и пару-тройку денников соседей – было и такое. Если хозяева соседних лошадей не «проникались». Впрочем, мне с соседями всегда везло….
Кстати, о соседях. С которыми реально всегда везло.
Круговая порука – наше все. Во всех конюшнях очень быстро завязывалась «конная дружба» с ЧВ, которым было не наплевать на своих лошадей, а такие были везде. И тут всегда можно было быть уверенным, что твоя лошадь под присмотром. То есть, мы все следили за тем, как персонал работает и за отношением к нашим коням. Вот, ИМХО, самая действенная система – она срабатывает всегда. Потому отслеживать действия персонала по отношению ко всем лошадям, лечить коллективно всех лошадей, зашивать попоны, выполнять просьбы ЧВ и просить самой (вплоть до отработки лошадей, если хозяин не может приехать – на корде, в основном, хотя кое-кто и под верхом мог) – это нормально. ИМХО, это и есть конная субкультура. И основа дружелюбного отношения в конюшне, микроклимата.
Не знаю, у нас это было на каждой конюшне, даже самой завалящей… И хоть мы и разъезжались все, обо всех «наших» ЧВ у меня остались добрые и теплые воспоминания и с ними сохранились хорошие отношения.
А вот тех, кто наплевательски относился к своим (да и к чужим) лошадям… не люблю, помню, и сколько бы лет не прошло – этим людям не доверяю. И не уважаю. Впрочем, так же отношусь к тем, кто лошадей любит до смерти. Есть на моем конном пути несколько таких экземпляров ЧВ… к сожалению.
Ну, и берейторы/коноводы. Без них, когда надо лошадь было держать в тренинге, а конюшни были далеко – без них никак…. Да, дополнительные расходы, но зато выполнялись ВСЕ задачи, которые могли возникнуть. Эти люди не только работали лошадь так, как я просила, но и следили за персоналом в мое отсутствие, за кормежкой, могли приготовить еду, следили за состоянием лошади, за амуницией и попонами, могли оказать первую помощь или обработать раны… В общем – за всем следили и все могли. Конечно, это были исключительно «свои» люди, иногда на разовые «акции» привлекались из числа конюшенного персонала.
Вот как-то так.
Не то, чтобы для меня не было плохих конюшен… Конюшни делают люди. Потому есть люди, к которым я свою лошадь не поставлю никогда, пусть они для лошадей хоть дворцы построят. Рай для лошадей можно создать и в сарае, и в чистом поле. Для них – рай, для владельцев это могут быть дополнительные проблемы. Ну, уж тут – выбирать, что важнее. Мне важнее лошадь, потому я как-нить все остальное решу так, как мне надо. Кроме случая в Стеклянном, нам еще никто и никогда не отказывал в решении проблем нашими силами
. Всегда персонал и хозяева шли нам навстречу. И, я бы сказала, по мере возможностей создавали особые условия при необходимости (в смысле, позволяли нам их создавать в основном).
Ну, собственно…. Возвращаясь к сказанному обо мне кем-то «ЧВ, которому трудно угодить» - не знаю, мне никто ни разу не показал и не сказал, что я предъявляю к конюшне какие-то неразумные или завышенные требования. Да и «угождать» мне нигде не пытались – я просто просила о чем-то и со мной, как правило, соглашались. Думаю, что я не просила никогда о чем-то, что было бы сложно реализовать… И не затрагивала интересов конюшни и других постояльцев. И предлагала не просто «сделать что-то», а всегда уже готовый вариант этого «что-то», в котором бОльшую часть затрат несу я и мои друзья, и мЕньшую – конюшня.
Возможно, кто-то и выдохнул, когда мы переезжали, но я этого не замечала.
Как, впрочем, я не замечаю и каких-то интриг и сплетен конного мира… Хотя прекрасно знаю об это специфической черте конников
, которые ну очень любят поговорить «об этом». Но это как-то совсем не важно по жизни, потому не интересно и «мимо». Хотя – да, каюсь, иногда люблю послушать сплетни и слухи об определенных «фамилиях» - обычно интересно то, что дает информацию о конкретных людях, с которыми связан тот или иной негатив. В основном чтобы «не вляпаться»…
В общем, я всегда рассматривала конюшни, как место постоя моей лошади. И не больше. Стоимость услуги всегда была такой, что было очевидно: дорабатывать до приемлемого качества этой услуги придется самой. Что я и делала. Точнее – «мы», потому что я никогда не была одна, со мной всегда были как минимум один компаньон с лошадью, и наши взгляды всегда совпадали. И когда я вставала на постой, я всегда посвящала заранее персонал в особенности содержания моей лошади и спрашивала, будет ли мне позволено сделать определенные вещи. И впоследствии, когда надо было что-то «доделать», я спрашивала разрешения. Почему-то мне не отказывали… точнее – нам
.
И, кстати, да. Прежде, чем о чем-то просить, я всегда наблюдала и разговаривала с бывалыми постояльцами, хозяевами - чтобы получить результат стоит оценить обстановку. Требовать-то обычно бесполезно. Потому чтобы не отказывали - стоит оформить просьбу таким образом, чтобы исполнять ее было бы приятно или хотя бы не неприятно :mrgreen: И чтобы отказать было крайне сложно... Наверное, мне везло на адекватных хозяев конюшен
и начконов. Да и я человек не конфликтный, мне больше нравится решать вопросы конструктивно.
А вот нынче у нас - практически идеальная конюшня во всех отношениях
, с смысле руководства и внутренней среды. Надеюсь, я там не "клиент, которому трудно угодить" и не доставляю руководству проблем
