Итак, работаю я на заводике и хочу стать юристом, потому учусь в частном юридическом институте. Работать было скучно, а учиться – интересно.
Работать было скучно потому, что там была вообще зона отчуждения от жизни. Коллектив был очень своеобразный, там работали Настоящие женщины. Для них семья была на первом месте: муж, обед-ужин, дети-школа, дача. Все. На работе они пахали столь же самозабвенно, как дома у плиты или когда накручивали консервы на зиму. Читали исключительно поваренную книгу и журналы мод. В общем, на работу надо было ходить чисто зарабатывать деньги, а платили там весьма неплохо.
Вульфович был гением-руководителем. Он тащил на себе весь завод, он тряс поставщиков профиля, он находил заказчиков, он контролировал сроки изготовления… Нам он был реально отцом. Тетки, когда на заводе начался бартер и нам начали привозить шмотки, при примерке непременно советовались с Вульфовичем: взять или не взять, как сидит и идет ли цвет. И он каждой уделял внимание.
Совершенно обычной картиной было такое:
Утром с обходом по залу, между кульманов, идет шеф. Останавливается около моего кульмана и внимательно смотрит (я – работаю над чертежом).
- Слушай, а что с тобой происходит?
- Да ничего вроде…
- Не ври, я же вижу – сама не своя.
- Да я, похоже, забыла утюг выключить…
- Значит так. Положила карандаш, переоделась и мухой – домой проверить. Я уверен, что утюг ты выключила, но проверишь и вернешься. Мне надо, чтоб ты работала, а не истерила тут про утюг весь день!
Ну, я мухой, утюг, понятно, выключен, обратно и – пахать. И, если вы думаете, что это единичный случай – таки нет. Синдромом невыключенного утюга я страдала с удивительной регулярностью. И каждый раз Сеня это замечал и пинал меня домой…
В 1992 году я отправляла сына во Францию и бросила институт после 1 курса. Просто в 1993 не пошла уже на занятия…. Впрочем, кто-то меня надоумил и я таки взяла справку об окончании 1 курса института.
В конце 1993 года меня вызвал в свой кабинет Вульфович и сказал:
- Мы с женой собираемся ехать с США на ПМЖ, к сыну.
- Семен Вульфович, вы же говорили что сын там не устроился, работает бебиситером для собак, как же вы с больной женой….
- Выхода нет. Сейчас начинаются еврейские погромы. Я потому тебе первой об этом и говорю.
- Аааа…. Я при чем?
- Ты, может, и не при чем, только в зеркало на себя посмотри…. Там паспорт никто спрашивать не будет.
Насчет погромов Сеня был не прав. В городе все было тихо. В пригороде – да, тогда прокатилась волна, но ее быстро загасили. Но Сеня все равно уехал.
После разговора с Вульфовичем, крыса во мне проснулась, потянулась, прочихалась и начала беспокоиться.
Главным конструктором стал ЗамСени, пожилой инженер, умница, но – не руководитель завода ни разу… Именно он говорил гениальную фразу: «Я не люблю демократов: они приговорили Сократа к смерти». Заводику без Сени оставалось жить недолго…
Крыса во мне решила, что пора валить.
Я, которая всего боялась, валить боялась.
Я, которая везде лезет, была согласна с крысой.
Хорошо что в детстве, когда я училась бороться со своими страхами и их преодолевать, эту первую "я" я научилась не очень слушать... меня это в жизни не один раз выручало. Все-таки, лучшая школа - это сама жизнь (ну, это привязка к теме "учеба"
)
Я уволилась.
Я встала на учет в бюро по трудоустройству, легла на диван и стала думать: как жить дальше. Пособие по безработице у меня на первые три месяца было больше, чем средняя зарплата по городу. Нет, у меня остались мои подработки оформителем, брошки и преподавание в частной школе. Но образовалось куча свободного времени. А долго так жить я не умела.
Жизнь – интересная штука… Жизнь все время предлагает что-то, и если заметить это что-то, ухватиться и пойти в предлагаемом направлении…
Случайно я встретила девушку, с которой я училась в ЮрВУЗЕ. Она продолжала учиться. Девушку звали Наташа О. Поговорили за жизнь. Я сказала, что я без работы. Она сказала, что собирается на собеседование в отдел милиции, будет устраиваться следователем. Там, в этом отделе, уже работает наша одногруппница по ВУЗу – Наташа Н. Я ляпнула, что может и я бы пошла…
Через день мне позвонила Наташа Н. и сказала, что меня ждут на собеседовании в этом отделе. День и время были крайне не удачны – я собиралась в театр. Но – раз уж пошла такая пляска…
В отдел милиции я приехала с расчетом, что прямо оттуда я пойду в театр, благо – там рядом. Потому я выглядела: в розовой ажурной кофточке, намеке на юбку, стрижка ассиметрия и макияж, на который я потратила не обычные 2 минуты, а целых 15 минут.
Наташа О. пошла к начальнику следственного отдела первая. Она была в кабинете полтора часа (всего боящаяся я за это время уже решила, что надо валить, потому что если умную Наташку там мурыжат столько времени – не иначе экзаменуют! – мне там ничего не светит). Наташка вышла вся в мыле, махнула рукой и не отвечая на вопросы пошла в кадры. Взяли.
Меня в кабинет не звали.
Но позвали к замначальника…
За столом сидел не старый, мудрый еврей. Он задал мне два вопроса.
- Зачем вы идете в следствие?
Я решила быть честной.
- Понимаете… я хочу бесплатно получить высшее юридическое образование, а это возможно только в ВУЗе МВД. Ну, и потом: мне 34 года, учеба 5 лет, в 40 лет – баба-юрист, нулевая, только начинать работать… кому я такая буду нужна! А тут и опыт работы уже будет к концу обучения…
Второй вопрос:
- Семейное положение?
- Разведена, сыну 13 лет, учится…
- Идите в кабинет № __, - сказал он и потерял ко мне интерес.
Я вылетела из кабинета, поняв, что меня послали. И надо валить.
В коридоре меня встретила Наташа Н. Она спросила, как прошло собеседование.
- да послали меня, похоже… - мрачно сообщила я.
Но Наташка не зря уже полгода отработала следователем.
- Так, не расстраивайся, расскажи, что он сказал, - пристала она.
Я рассказала. Назвала номер кабинета, куда меня послали.
- дура, тебя в кадры отправили – оформляться…
Потом, когда обмывали мои звезды старлея и мы изрядно подвыпили, я спросила шефа: почему он меня взял на работу. Конечно, я надеялась, что он мне расскажет, какая я умная и как он почуял во мне толкового следака… Он сказал:
- А что, баба под 40, ребенок взрослый, значит – больняков не будет. Замуж уже не выйдет, значит в декрет не пойдет. Вроде, пахать умеет. Ну, надо брать, а там поймем, куда использовать… У нас тогда были сроки укомплектовать отдел, надо было занять, пока единицы не отобрали.
Вот так. Никто не обращал внимания на мою тонкую душевную организацию и почти гениальный мозг. Зато все с первого взгляда определяли: будет пахать.
Шефа жалко. Несколько лет назад, уже выйдя на пенсию и организовав свою юридическую фирму, он, старый мудрый еврей, попался на безумной подставе. И сейчас сидит в Матросской тишине… От тюрьмы и сумы – не зарекайся…
Крыса внутри меня не один раз за годы вежливо отказалась идти работать в его фирму.....
И начался новый этап учебы. Учебы новой профессии с нуля.
Сначала надо было пройти медкомиссию. И с этим вопросом я зависла на анализе, простите, мочи. Чтобы его сдать надо было приехать в поликлинику МВД к 6-10 утра, встать в очередь, получить баночку, встать в очередь в туалет, пописать в баночку, встать в очередь и сдать баночку. Все это было часов на 2,5-3. Результат на следующий день, и только потом – допуск к врачу. На следующий день я узнала, что мой анализ не подходит под критерии, которые предписаны приказом для сотрудника милиции. Не вписывается в нормы.
У меня хватило ума поныть, что мне надо детеныша утром в детсад и испросить дозволения сдаться в районной клинике и принести результат сюда. Мне сделали отметку в карточке.
Утром я заставила сына – абсолютно здорового ребенка – пописать в баночку, метнулась в поликлинику и сдала это под своей фамилией.
Получила результат, уточнила у лаборантки, насколько он вписывается в нормативы здорового человека, получила в ответ – абсолютно здорова. И понесла бумажку с результатом в поликлинику МВД. Где мне радостно сообщили, что моя моча не соответствует нормативам здорового милиционера, установленных каким-то там приказом.
Здравствуй, система!
Я опять полетела в районную поликлинику. Я поймала лаборантку. Я сунула ей в кармашек халата 200р и попросила написать мне результат ИДЕАЛЬНОГО анализа. Получила от нее бумажку, учитывая мое психическое состояние, лаборантка соизволила показать мне нормы здоровой мочи и я лично удостоверилась, что она выписала мне все значения ровно посередь диапазонов нормы. То есть, идеальнее – не придумаешь.
Я принесла эту бумажку в поликлинику МВД. Мне радостно сообщили, что результаты не вписываются в приказ… Я озверела. Я сказала, что «а вот в районной поликлинике мне сказали, что анализ идеальный». В ответ получила классическую фразу: «Это для гражданских людей он идеальный, а для военных нормы ужесточены!». Занавес.
Тут я поняла, что не в тот карман я засунула 200 рублей, и получила допуск к медкомиссии.
Рассказывала эту историю братцу, он ржал до мокрых штанов. Сначала на тему – ай да менты!, а потом на тему: нет, я знал, что моя сестрица аферюга еще та, что чтоб при поступлении на работу в милицию пытаться натягуть государство на анализе мочи – не ожидал!
Потом были всякие врачи. И куча-куча старых американских тестов психологических, элементарных как 5 копеек. В общем, комиссию я прошла.
Про личный разговор с психиатром. Меня предупредили заранее, что ни в коем случае нельзя говорить что я разведена и при этом у меня нет сексуальной жизни – зарубят сразу. Поскольку существовало стойкое убеждение, что неудовлетворенная сексуально особь не может быть психически уравновешенной, объективной и спокойной. Потому с психологиней я говорила, кося глаз в угол -на нос – на предмет и таки на вопрос про личную жизнь заверила ее, что трахаюсь с удивительной регулярностью. Никого при этом не интересовал вопрос – с кем.
У нас потом была история с секретаршей. Ее звали Эля. Эля была изумительным экземпляром девушки-секретарши, работающей в мужском обществе оперов и следаков. У нее были всегда уложенные, начесанные сиреневатые волосы, огромные глаза с сильно накрашенными ресницами и некоторый намек на одежду (хотя в этом намеке можно было найти некоторые признаки делового костюма). И вот Эля закончила что-то там юридическое и по договоренности с начальством должна была заступить на должность младшего следователя… И ее отправили на медкомиссию. О своем посещении психиатра Эля рассказывала многократно, потому что послушать это приходил весь отдел.
Итак, чудо с вышеописанной внешностью пришло к психиатру. Которая задала ей стандартный вопрос про регулярность (а Эля была не замужем, вокруг было слишком много кобелей и она была в перманентном творческом поиске). Эля честно ответила ей, что трахается с удивительной регулярностью. И получила следующий, не стандартный вопрос:
-А вам нравятся сексуальные отношения в неположенных для этого местах?
Эля задумалась. Вопрос был сложный. И Эля не могла на него ответить влет. Она решила уточнить задачу:
- А какие места считаются не положенными?
Пожилая докторша впала в короткий ступор но быстро нашлась:
- Ну, служебный кабинет, например, машина!
Эля заскучала. Они явно мыслили в разных плоскостях мироздания. Она решила опять уточнить:
- А почему вы говорите, что эти места – не положенные для секса, там вполне можно!
Доктор все-таки была психиатром и имела некоторую подготовку. Она не подала вида, что Эля как-то выделается из общепринятого представления о порядочности, губки поджала и спросила:
- А для вас – какие места не положенные для секса?
Эля совсем заскучала, закатила глаза к потолку и выдавила:
- Нууу… вот… люстра например…..
- Почему?????!!!!!
- Да неудобно… с нее упасть можно…..
Как ни странно, Эля при этом комиссию прошла.
Ну, это так, лирическое отступление. Это было позже все – я уже была матерым следаком… И, к сожалению, быть куратором Эли досталось мне.
А когда я таки устроилась на работу, у меня тоже были кураторы. Шеф послал меня в кабинет №___, там будет мой куратор. Следователь с большим опытом. Я брела по коридору, ожидая открыть дверь, увидеть захламленный делами кабинет, потрепанный стол, неухоженного мужика средних лет с усталыми глазами… Ну, как в кино.
За дверью кабинета стоял ржачь. Причем женский.
В кабинете сидели две девицы моего возраста – грудастые, попастые, одна яркая блондинка, другая с черными как смоль цыганскими волосами. На табличке на двери я прочитала, что они обе старшие следователи, обеих зовут Ольги. Я сказала, что буду у них стажироваться. Они заржали и блондинка запела что-то в тему про «а ты пришел, а мы не ждали». У нее был прекрасный голос. Оперный голос.
Пела она часто…
