Ах, праздники, ах, юбилеи…
Года летят – их не жалей.
Года летят – их не считай,
Пусть как в руке снежинки тают.
Былое счастье тоже греет…
Ах, юбилеи, юбилеи…
Мой маленький настоящий полковник был первоапрельской шуткой родителей. Маленький ростом мужичок – большой души человек, большого ума и колоссальной внутренней дисциплины ответственности. Он был героем одного из рассказов сборника Константинова «Коррумпированный Петербург» - там описана потрясающая подстава, когда моего полковника задержали за «умысел на покушение на получение взятки» - формулировка потрясающая, поскольку такого не может быть никогда. Так в 90-х убирали с арены города неудобных ментов…
Мой маленький полковник звонил мне: «Танька, поднимись ко мне – есть острая необходимость потрахаться мозгами». Это когда надо было задать направление операм – куда рыть, чтобы довести материал до возбуждения уголовного дела. Мои мозги тем и ценились: я была неплохим криминальным аналитиком, могла быстро оценить все возможные версии, свести на минимум работу по отбою версий не перспективных и сбор необходимых доказательств для версий рабочих. По крайней мере, отработанные операми со мной материалы, доведенные до возбуждения и задержания, как правило, передавались в следствие и доходили до суда.
Почему я не люблю писать о своей работе в милиции и следствии? Потому что эта работа всегда завязана на работу по конкретным уголовным делам, а во мне накрепко сидит запрет на разговоры об уголовных делах… Хоть эти дела уже и дела давно минувших дней. И сейчас я, бывает, встречаю в «деловом обороте» весьма успешных товарищей, которые отсидели свой десяток лет за мошенничество, и прекрасно себя чувствуют. И встретившись с ними в «деловом обороте» я прекрасно понимаю, что горбатого могила исправит, что мошенниками они и остались, но школа зоны сделала их умнее и хитрее. Так что, не зря «осадочек остался»…
Самые интересные дела были с отделом маленького полковника. Потому что в 90-х страну делили, тогда это называлось приватизацией, а он был в самой гуще этих событий. Именно с ним мы начинали тему преднамеренных и фиктивных банкротств, крупных мошенничеств в сфере промышленности. Тогда на уровне главка работали высокого уровня профессионалы, да и в районах среди оперов была школа – пришло много молодняка из армии, профессиональных военных, тридцатилетних с хвостиком мальчиков-офицеров, у которых до пенсии оставалось десяток лет с учетом коэффициентов стажа в «горячих точках»… И их учили старые опера. Это была система, минимально коррумпированная, во всяком случае, был ЗАКОН, и он – НЕ НАРУШАЛСЯ. Это было святое. Потому что за это сажали своих. Другое дело, что закон был не особо…
Когда я пришла работать в следствие, а было мне уже 34 года, девочка взрослая, учили меня жестко. Да что там, районный прокурор в обвинительных заключениях не просто не прощал одной ошибки на 5 листов текста, он поля линейкой вымерял – потому что должен быть порядок. С мелочей начинается порядок в голове. А обвинительные заключения мы долбила в 5 экземплярах с проложенной копиркой на механических печатных машинках… Пальцы отваливались. И если опечатка – все, ппц, перепечатывать лист. Наш район был центральным в городе, потому образцово-показательным. До мелочей.
В моем следственном отделе ниже майора юстиции сотрудников не было. Что меня поразило тогда – следаки и старые опера уголовный кодекс с комментариями знали наизусть. Ну, и сопряженные нормативные акты. Я так и не достигла таких высот…. Впрочем, может оно и не надо, при наличии возможности найти все что угодно в сети. Был бы навык систематизировать и анализировать нормы закона и находить верное направление для исследования…
Впрочем, я не о том.
В 90-х маленького полковника задержали на трое суток по подозрению в «умысле на покушение на получение взятки» вместе с одним из оперов. Полковника выпустили через трое суток, а вот опер завис на месяц. И почему-то его посадили в одиночку в изолятор ФСБ. Про опера отдельно: это был старый коммунист с зашитым под подкладкой старенького потертого пиджака партийным билетом. Полковник его вытаскивал из изолятора как мог – опер был в возрасте и не отличался крепким здоровьем. Потом, через несколько лет после этого, когда его просили рассказать, как он сидел, он говорил: ну, я ж правила знаю, они обязаны предоставить мне для чтения те книги, которые я заказываю. Сначала я заказал полное собрание сочинений Ленина. Ну, не полное, но стали приносить – я стал жалобы писать, что мне книг не предоставляют, а обязаны. Потом заказывал еще… а вот когда я заказал полное собрание сочинений Троцкого и получил отказ – написал жалобы во все инстанции. Ну, что значит, нет в библиотеке! Пусть закажут из Москвы, обязаны предоставить! Ну, они меня и выпустили….
А как он пел! Голос у него сказочный, брал в руки гитару и пел казачьи песни….
Система была рабочей, но ершистой. То есть – властям не очень «послушной». Она работала на закон и порядок, а не на заказ.
И вот в 2000-м году систему убили. Убили скоро и грязно: убрали из системы профессионалов.
Наши опера приехали в банк за выемкой, а начальник службы безопасности банка (понятно, из бывших наших) отвел старшего в сторону: парни, не горячитесь – вы за штатом…
Опера глаза вытаращили, звонят на базу, а начальство в конторе не в курсе. Но отозвали оперов. Стали выяснять. Я звоню в секритариат ГУВД – что происходит. Там не в курсе. Приказов о реорганизации нет, как это за штатом! Я в ФСБ. Там намекают: ну, вот теперь вы побудьте в нашей шкуре. А я знала, что ФСБ уже год как лихорадило: там оргштатные объявляли с началом «вчера», всех за штат, а кого потом обратно возьмут – фигзнает. Вот весь личный состав и был готов: качали базы, потому что если в штат не возьмут – подороже выставиться на рынок «труда». Вот в 90-х на Юноне базы-то и пошли продаваться… Контору разваливали, раньше-то «бывших» не было, все в действующем резерве – до смерти или инвалидности. Вот и до наших руки дошли. Не нужны были новой власти неконтролируемые силовики…
И вот у нас – все за штатом, и никто приказов даже на оргштатные не видел.
Юристы же. Искали, думали оспорить, оперативные дела же встали, страдает-то дело. Сроки на возбуждение летят - оперативнно не выполнены предварительные действия. Доказательства не собраны. Так дня 2 -3. Потом мне по личной связи из секритариата сообщили – приказ на оргштатные пришел из Москвы, задним числом. И началась чехарда. Все начальство за штатом осталось. Наименования отделов поменяли, операм предлагают заявления писать на новые должности. Опера на дыбы: пока начальников отделов не вернете, не напишем. Я тогда помогала заштатным нашим полковникам с операми говорить, убеждать, что надо писать заявления… Опера написали, а начальников им новых поставили. А начальником конторы приехал из Москвы наш же бывший начальник отдела – тупой взяточник, зато кое с кем учился… Какой там из него авторитет! Да и профи никакой, всю жизнь кроме как задницы лизать – ничему не научился, за что и был не раз начальством Конторы оскорблен и унижен…
Идет он по коридору Конторы, где стоят пара старых оперов подполковников, со стажем в 25 лет службы, улыбку на лицо натянул, руку для «здравствуй» протягивает. Один из оперов ему говорит: вот руку я тебе не подам, а ты запомни: мы-то уйдем, да и ты долго не продержишься, уйдешь – а мы тебя там встретим…
Так и случилось...
Начальство наше осталось за штатом и под сокращением. И должны были им предлагать должности равнозначные тем, что они занимали. А начальник отдела в главке равен начальнику районного отдела милиции – где ж на столько полковников найдется столько должностей!
Так и ушли мужики – на ту сторону баррикад, со всеми своими связями, опытом, агентурой и наработками.
Я когда в следствие пришла, зам начальника отдела мне сказал: Запомни – менты это те же преступники, случайно попавшие на другую сторону баррикад. Они мыслят так же, потому способны понять и доказать. Для них просто стоит запрет: на ту сторону нельзя.
Полковников «там» ждали. Они стали замдиректорами по безопасности банков, крупных предприятий, целый холдингов. Так страна создала «на той стороне» себе когорту профессионалов, которая умела работать «по закону», соблюдая интересы хозяев «по понятиям». Полковники стали акционерами интересных фирм и банков, получили кроме приличных зарплат (после ментовских-то копеек и работы за интерес) бонусы в виде квартир, машин, земли.
Полковники «своих» не забыли… Им нужны были свои команды, и они их создавали.
Маленькому полковнику 1 апреля всерьез исполнилось 60…
Старый опер, переживший уже пару инфарктов, взял в руки гитару и пел казачьи песни.
Мой бывший начальник следствия в районе, которого уже «на пенсии», когда он был хозяином юридической фирмы, догнала старая подстава с Матросской тишиной по полной программе – старенький уже, а довелось на старости лет посидеть, - поднял рюмку с водкой и выпил «за нас, потому что бывших ментов не бывает!».
Помянули бывшего начальника Конторы - никто не верит, что он нелепо застрелился на могиле своего друга, поймав "белочку"... Похоронили мы его 3 года назад. Никто не верит. Такие люди на могилах друга не стреляются...
Я была рада увидеть наше старичье…
Наверное, надо начинать регулярно ходить в клуб ветеранов. Потому что встречи с «бывшими» доставляют массу положительных эмоций…
взяла и написала в прямом эфире... Балда, в общем.
