Пятница. Вопрос: зачем замдиректора берет отгул в пятницу, 13-го? (вопрос директора, ответ меня – догадайся с трех раз! На швабру – и вперед, шабашить!). Да, в конюшню, конечно. С самого сранья – приезд Кати Ивановой, делать кардиограмму. Вечером разрабатываю маршрут – как в час пик проехать через город с утра, чтобы нигде не стопарнуться. Катя просила пораньше. Мне бы – еще пораньше, чтобы сгрести опилки до резинового пола. Ну, удалось – приехать почти за час до назначенного времени. И что вы думаете? Машина Кати уже стоит у конюшни! Вылезаю из «лансера», таращу глаза:»Вы что, здесь ночуете, что ли?» - «Нет, так получилось…». Конюх Любаша уже подготовила денник Бусины для процесса. Катя устанавливает и настраивает аппарат. На манеже работают грейдеры – поле манежа увеличили в длину еще метров на 40, подготовили площадку для хозблока, укатали и подсыпали вокруг здания конюшни… гуляющим лошадям эти огромные желтые машины – глубоко фиолетовы.
Залеченная в последние дни Зарище нервничает и отдаваться кардиоаппарату добровольно не желает. Таращит глаза, напрягается, прыгает на месте. В результате выдает, кроме всего прочего, тахикардию. Тащу из левады Бусину. Бу совершенно индиферентна, дремлет, слегка прикрыв глаза рыжими ресничками. Катя слушает Зару и Бу. У Бу – все в порядке, Зара Кате не нравится. В легких «пузырьковые шумы». Катя расшифровывает кардиограммы. К Бусине у нее претензий нет, низкий вольтаж – лошадь молодая, низковато, можно проверить по биохимии, может, не хватает каких-то микроэлементов, возможно – недостаток тренинга просто. В Заре – есть некое ухудшение. К частичной блокаде левого желудочка добавилась гипертрофия левого желудочка (Топик, объясни, плиз, популярно – чегой-то? И что такое «пузырьковые шумы», а, Юль?). Обсудили низкий гемоглобин по клинике февральской. Что, -говорю Кате, - рискнете взять кровь? Я бы на клинику в ветакадемию отвезла… Рискну, - говорит. Зафиксировала я Зарину голову в дверях, как обычно (для кобылы признак однозначный – сейчас будут колоть!). тут Катя мне и говорит, что ей удобнее брать кровь с той стороны, которая у стены. Она не прижмет? Прижмет… - огорчилась я. Ладно, пробуем. Я встаю между Зариным боком и стеной, упираюсь спиной в стену, а локти выставляю Заре в бок. Катя затирается между шеей и стеной. Зара начинает давить. Ну, думаю – еще чуток, и мои вывернутые руки выскочат из плечевых суставов и в эту стену войдут. Хорошо, у Зары не было в планах меня калечить. В пятницу, 13-го. Знать бы, что она отложила это на денек… в общем, клинику получила. По сравнению с февральскими - эритроциты и лейкоциты уменьшились. Гемоглобин вырос на 10 единиц: было 68, стало 78, но при нижней норме в 80 (это для пони…). Хреново. Сегодня телефонный консилиум: Гуляева, Крицына, Иванова – чего делать дальше. Одно точно – дальше колоть… Полная задница – опять ездить каждый день и делать уколы. Мало, что надоело уже! – она ж меня убьет! У этой умирающей сволочи с прогрессирующей лейкемией энергии – мама не горюй! Правда, нагрузку держит плохо – одышка…
Суббота – у нас гости. Настя, Маша и Ольга. Которые приехали в конюшню раньше нас! Посмотрели, посидели-позавтракали, потрендели, почухали пасущихся кобыл, Настя пофотографировала. В результате просидели за столом до «после обеда» - у Алены, хозяйки Радиуса, день рождения был. Потом пошли чистить лошадей. Зару я стала чистить в поле. Линяет, шерсть летит, ветром эту шерсть на почищенную шкуру обратно прилипает. Принесла кондер для шерсти. Ну, коли капитальная чистка получилась – решила я и вымя с попой протереть маслицем. Ну, тут кобыль, видать, и вспомнила мне все издевательства последних месяцев. Я с тряпочкой к вымени, а мне прилетает. Первый раз за 4 года. Всерьез, без всяких предупредительных выстрелов. А, может, для меня процедура мытья вымени уже настолько обычна, что я предупреждения просто проглядела. Короче – удар по правому бедру (хорошо, кости крепкие!), задето левое внутри – как ноги стояли. Меня аж скрючило, в глазах звездочки. Кобыль тут же отскочила на шаг в сторону, повернулась и смотрит. Видимо, ожидала, что отскочет. И надо бы, да сил-то нету – больно жутко! И мысль одна – ползти в конюшню, взять охлаждайку, и – в раздевалку, мазать. Не снимать же штаны посреди поля… Держась за ушибленное бедро, ползу через поле в конюшню. Сзади бежит Лиска, громко рассказывая, что она думает про мою лошадь. Оглядываюсь по пути несколько раз. Зара стоит, глядя мне вслед, повернув голову на бок, на морде написано непонимание: «А что, бить не будут?». Были б силы – убила бы. Лиска выдала мне охлаждайку, я поползла в раздевалку. Нога вспухла от паха до колена, почему-то плохо слушается коленка. Звездочки из глаз ушли. Ползу к кобыле. Вымя я те таки вымою… Кобыла демонстративно стоит задом ко мне. Повернись, говорю, гадюка! Ты почто меня стукнула! Иди сюда! Поворачивается, делает осторожный шаг ко мне, останавливается. Вот, ведь, понимает, что натворила! Опасается! Сюда иди, говорю! Еще шаг – остановка. Интересно, если ей сейчас заехать в нос – поймет, за что? Маловероятно… Надо было хлыст взять. Избаловала, на свою голову. Точнее – на свои ноги. Это ж надо ж! первый раз за 4 года оно меня на поражение стукнуло! Главно дело, надо ее провоцировать на «плохое поведение» прямо сейчас, и наказать, иначе хреново. А у меня с ногами – полное бедэ, реакции никакой… ладно, будем работать над собой… Приказываю стоять, подхожу, беру недоуздок, пристегиваю чембур. Лошадь опускает голову до уровня моей руки. Все ведь понимает, зараза! Повисаю на недоуздке (используя его, как палку, для упора на больную ногу), веду к прицепу грузовика – там привязывать удобно. Стряхиваю прилипшую шерсть со шкуры, беру тряпку с маслом. Я те вымя мыть буду! Кобыль отодвигает зад. Э, нет, голубушка. Рычу: стять!!! И кладу левую руку ей на бедро (при этом прикидываю, что опять, если полетит – в правую мою ногу). Лезу рукой к вымени, не сводя глаз с ноги. Нога напрягается, копыто чуток отрывается от грунта. Шлепок по ноге, ору дурниной, с силой прикладываю руку к ее бедру. Стоит, зараза… Вымя вымыто. Хвост. Протираю остатние интимные места. Ну, блин, а хотела поседлаться… Не сезон… Цепляю на корду, тащусь в манеж. С забора (вот ведь, извернулась!) лезу на спину – мы с Лиской идем шагать в лес. В манеже – много народу. Идет тренировка, пыльно. Лошади объясняю, что ей самой надо думать, куда ноги ставить – у меня теперь нога одна по ее милости. Мне ей подсказывать нечем. В руке – свернутая корда. В общем, вся суббота получилась в конюшне… Обратно ехала – буквально мозгом фиксируя положение правой ноги на педалях машины. Если с газом проблем не очень, то на тормоз требовалось некое усилие, а больно, блин!
Вечером дома свалилась на диван. Все-таки, сон с ногами кверху – великое дело… Утром на ногах всплыли два прелестных синяка, в форме однонаправленных дуг – куда рогом прилетело. Остальное – просто отекло. Беременные ноги. Но, трудотерапией-то надо заняться! Пошла пылесосить. Понятно дело, ноги берегу, а и наклоны за счет спины. Приехали – в пояснице что-то заскочило, по стенке тащусь в комнату – там корсет и приготовленный «кетанов». Вытягиваюсь на диване. Может, меня уже пристрелить? Полдня хожу с тростью… К вечеру – в конюшню.
Удалось попасть нахалке по носу. Ура! Она не любит, когда ей чистят грудь и область подпруги. Зубами щелкает, иногда повернув голову к моей попе. Тут в этом зубощелкающем безобразии – коснулась штанов. Я таки успела заехать ей ладонью по морде. Все поняла, стоит, как памятник. Зубами щелкает перед собой. Из вредности долго и тщательно чистила грудь и область подпруги.
Ходили в поле – бегать. Хорошо там, птички поют. Лошадь – послушная вся, иногда текинца изображает – там вдали, за рекой!.... Красиво. Жаль, фотика не было. В поле видели гуся дикого. Сначала видели по дороге «туда» - я подумала, что куст травы какой-то странной формы. Мы больше часа по полу колбасились, обратно идем – а гусь этот топает в перевалочку среди травы. Пошли смотреть. Ничего не боится, мы с Зарой метра на три к нему подошли! Он тогда развернулся. Медленно и чинно потопал от нас, крылья раскинул, сделал шага три с махами крыльев. Хвост распустил – веером, с четкой ярко белой полосой, и взлетел. Сделал над нами круг и ушел к заливу. Интересный экземпляр… Вообще в этом году какое-то небывалое количество гусей и уток прилетело. Месяц – каждый вечер, часов с 20, начинали идти косяки – все небо черно. С кряканьем, косяки пересекались друг с другом, уже темнело – а их все слышно… Подруга пошутила – эх, сколько птичьего гриппа прилетело – их, наверное, департировали из стран постоянного проживания, они все к нам…
Вот такие вот деньки. Пятница, блин, тринадцатое…
