— То есть вы решили не применять противовирусные препараты?
— Да, мы отказались от них почти сразу. Почему? Во-первых, если вспомнить другие вирусные инфекции, гораздо более тяжелые и опасные, чем коронавирусная: корь, вирусный энцефалит, полиомиелит, — то мы ведь не лечим их противовирусными препаратами. Мы лечим само заболевание. Зачем же «гоняться с молотком» за этим вирусом? Мы решили: да, причина заболевания — вирус, но мы будем лечить людей. Этому тезису сотни лет, формулировали его и Авиценна, и Гиппократ, и знаменитый выпускник Московского университета М.Я. Мудров, и звучит он так: «Надо лечить не болезнь, а больного». Поэтому у нас практически не было пациентов, которым назначали противовирусную терапию, за исключением тех, кто был включен в клиническое исследование по фавипиравиру.
Во-вторых, мы сразу поняли, что COVID-19 — это не болезнь органов дыхания, а системное заболевание.
...
Рецептором же выступает белок, который называется «ангиотензин-превращающий фермент 2».
...
Таким образом, оказалось, что COVID-19 — это не болезнь дыхательной системы, а скорее болезнь кровообращения: сердечнососудистой системы и системы свертывания крови. Исходя из всего этого, мы поняли, что должны лечить острое системное воспалительное заболевание, сопровождающееся поражением кровеносных сосудов и васкулитом. А васкулит — это всегда тромбоз и нарушение перфузии органов. Значит, нужна противовоспалительная и антикоагулянтная терапия. Мы получили эти данные не в результате клинических исследований, а просто проанализировали то, что было известно уже давно.
— Вы сказали о применении нестероидной противовоспалительной терапии. А ведь многие специалисты до сих пор считают, что ибупрофен может приводить к гибели таких пациентов.
— И это еще одна ошибка. Скорее какая- то нелепость, на мой взгляд. Началось все с Франции, а потом ВОЗ тоже это подхватила, заявив, что пациенты должны получать парацетамол и не получать нестероидные противовоспалительные препараты, в первую очередь ибупрофен. Мы и это положение с самого начала поставили под сомнение. Нашей целью была борьба с системным воспалением, где этим препаратам отводится важная роль. А потом мы решили пойти еще дальше и практически сразу стали использовать еще более сильные противовоспалительные средства — глюкокортикостероиды, или стероидные гормоны, как мы их еще называем. Тут у нас несколько основных препаратов — преднизолон, метилпреднизолон и дексаметазон, которые подавляют системное воспаление и способны предотвращать развитие цитокинового шторма. Мы не изобретали ничего нового, не придумали новое лекарство или технологию. Мы просто решили рационально подойти к вопросу борьбы с воспалением и вместо неэффективной этиотропной, то есть противовирусной, терапии использовали патогенетическую терапию, направленную на восстановление нарушенных в результате болезни физиологических процессов и механизмов.
— Очень много было использовано антибиотиков во время этой эпидемии. Всегда ли оправданно?
— С антибиотиками отдельная история. Действительно, было море антибиотиков, и проблема бактериальной резистентности, уже сегодня довольно непростая, значительно усилится через несколько лет. Поэтому мы старались, насколько было возможно, ограничивать применение антибиотиков и не использовать их без четких указаний на наличие бактериальной инфекции.
...
Вопрос же не в том, как лечить тяжелых пациентов, а прежде всего в том, как лечить 80% заболевших людей, чтобы они не перешли в те 20%, которым требуется серьезная, дорогая, очень тяжело переносимая и не везде доступная терапия. И вот мы сконцентрировались на этих 80% больных, включая амбулаторных пациентов.
...
В нем можно найти принципы лечения больных, о которых в официальных рекомендациях мало что сказано, в первую очередь амбулаторных пациентов и, что наиболее важно, выписываемых после лечения. В стационаре они получают высокие дозы антикоагулянтов, а в какой- то момент эту терапию прекращают и их отпускают домой. У них могут быть серьезные проблемы со свертывающей системой крови. Мы же всех наших пациентов сопровождали довольно длительной антикоагулянтной терапией. И в нашем протоколе эти схемы тоже прописаны.
...
— Как вы думаете, какие самые важные уроки из этой истории мы должны извлечь?
— У этой пандемии будет очень много последствий — медицинских, демографических, социальных, экономических, психологических. Страх, который нагнетался и до сих пор продолжает нагнетаться, привел к панике и дестабилизации психического состояния многих людей, включая врачей. Поэтому главный урок, который надо извлечь, — не сходить с ума. Великий врач, один из основоположников современной медицины, сэр Уильям Ослер, основавший учение об инфекционном эндокардите, произнес чудесную фразу: «Лучшие дезинфицирующие средства — это вода, мыло и здравый смысл». Она очень подходит к нынешней ситуации. Так что нельзя терять здравый смысл.
— Но ведь и забывать о смертельной опасности болезни тоже нельзя.
— Конечно! Но паника во многом усугубляла течение заболевания. Есть такое выражение: «Страх не останавливает смерть, страх останавливает жизнь». Вот в этом смысле жизнь многих людей была парализована страхом, причем непонятно чего.
не понятна причина почему это происходит.
scientificrussia.ru
