Чудь
Pro
Индоевропейской.
Они же не в изоляции сидели, почему надо обязательно чем-то увлекаться, чтобы взять какую-то деталь?
Вот вики
Они же не в изоляции сидели, почему надо обязательно чем-то увлекаться, чтобы взять какую-то деталь?
Вот вики
Спасением девицы Пушкин обогатил описанный выше сюжет оклеветанной матери и чудесного сына — эта деталь не встречается ни в одном фольклорном или авторском вариантах этой сказки.
Хотя в народных сказках счастливой развязкой история обязана птице — но это волшебная и иногда зеленая говорящая птичка, а не волшебница-оборотень. Царевна-Лебедь — целиком авторский образ. Он «вобрал в себя, с одной стороны, черты русской Василисы Премудрой, с другой — Софьи Премудрой (образы, впрочем, восходящие к одному архетипу)». «Царевна Лебедь обладает не только божественной или магической мудростью устроительницы мира (Притч. 8—9), ей присуща и обыкновенная житейская мудрость, мотив невероятный для фольклора»[16].
Тему собственно «Лебеди» Пушкин мог взять[2] из хорошо известного ему сборника Кирши Данилова — в былине о богатыре Потыке есть строки:
Михаил Врубель. «Царевна-Лебедь» (деталь). 1900
И увидел белую лебедушку,
Она через перо была вся золота,
А головушка у ней увивана красным золотом
И скатным жемчугом усажена (…)
А и чуть было спустит калену стрелу —
Провещится ему Лебедь белая,
Авдотьюшка Лиховидьевна:
«А и ты Поток Михайло Иванович,
Не стреляй ты меня, лебедь белую,
Не в кое время пригожуся тебе».
Выходила она на крутой бережок,
Обернулася душой красной девицей
Ее облику Пушкин передал некоторые черты чудесного мальчика из записанной им сказки («месяц под косой блестит, а во лбу звезда горит») либо героини из сказки баронессы д’Онуа. Кроме того, он сделал ее сестрой 33 морских богатырей, которые в записи сказки являются братьями героя (см. ниже). Связь с морской стихией прослеживается и в том, что в русских народных сказках Василиса Премудрая — дочь морского царя[16].
«Дева с золотой звездой во лбу» — любимый образ западноевропейского фольклора, который встречается и у братьев Гримм[2]. О том, что какое-то влияние западного источника есть, свидетельствует то, что в черновике Пушкин употребляет относительно неё слово «волшебница».
Хотя в народных сказках счастливой развязкой история обязана птице — но это волшебная и иногда зеленая говорящая птичка, а не волшебница-оборотень. Царевна-Лебедь — целиком авторский образ. Он «вобрал в себя, с одной стороны, черты русской Василисы Премудрой, с другой — Софьи Премудрой (образы, впрочем, восходящие к одному архетипу)». «Царевна Лебедь обладает не только божественной или магической мудростью устроительницы мира (Притч. 8—9), ей присуща и обыкновенная житейская мудрость, мотив невероятный для фольклора»[16].
Тему собственно «Лебеди» Пушкин мог взять[2] из хорошо известного ему сборника Кирши Данилова — в былине о богатыре Потыке есть строки:
.jpg?uselang=ru)
Михаил Врубель. «Царевна-Лебедь» (деталь). 1900
И увидел белую лебедушку,
Она через перо была вся золота,
А головушка у ней увивана красным золотом
И скатным жемчугом усажена (…)
А и чуть было спустит калену стрелу —
Провещится ему Лебедь белая,
Авдотьюшка Лиховидьевна:
«А и ты Поток Михайло Иванович,
Не стреляй ты меня, лебедь белую,
Не в кое время пригожуся тебе».
Выходила она на крутой бережок,
Обернулася душой красной девицей
Ее облику Пушкин передал некоторые черты чудесного мальчика из записанной им сказки («месяц под косой блестит, а во лбу звезда горит») либо героини из сказки баронессы д’Онуа. Кроме того, он сделал ее сестрой 33 морских богатырей, которые в записи сказки являются братьями героя (см. ниже). Связь с морской стихией прослеживается и в том, что в русских народных сказках Василиса Премудрая — дочь морского царя[16].
«Дева с золотой звездой во лбу» — любимый образ западноевропейского фольклора, который встречается и у братьев Гримм[2]. О том, что какое-то влияние западного источника есть, свидетельствует то, что в черновике Пушкин употребляет относительно неё слово «волшебница».
? Почти живые?
.
