13 О Васях
Василиса сидела в комнате и ревела. В воздухе витала беда, и предчувствие жутковатого слова аборт. Да все понятно, 20 лет, очередная ошибка, папа и того моложе, ведущий берейтор на крутой частной конюшне, где и насморком заболеть нельзя: выгоняют. Вот только ошибка вторая. В первый раз рискнули. Риск был огромен, врач обещал бесплодность. Будет ли второй шанс?
Оказалось, будет. Но так не вовремя. И папа не папа, а так…и впереди соревновательный сезон в последние месяцы беременности, который никак нельзя пропустить. А какая выездка с таким пузом? А ведь лошадь, которую она готовила сама с нуля, точнее с проката, должна бежать большой приз в тот сезон. И деньги… Разве сможет молодой папа, который только учится, обеспечить семью? А как легко сказать: мне ничего не нужно, будь что будет. И, закрыв глаза, и закупорив душу, пойти на операцию, никому ничего не сказав. Ведь самые легкие слова: «Это мои проблемы!» Чьи же еще? С работы однозначный вылет, с молодым отцом отношения под вопросом, финансовый вопрос открыт. Что делать?
И через две недели она с подругой пришла в больницу. Василиса уже была готовая. Ничего не случится, дело пройдено. Может еще и повезет. Или не повезет, что скорей всего. Но об этом подумаем завтра, когда будет поздно. Поздно?
- Пойдем, ничего не будет, - сказала Василиса, вставая.
- Как это ничего? – не поняла подруга.
- Я оставляю ребенка.
Подруга молча поднялась, сама взяла пакет с Василисиными вещами и вышла.
И наступил ад. Молодой папа сделал вид, что обрадовался, но постепенно исчез из жизни Василисы. С работы она вылетела едва стал заметен животик. Мама дома совсем не обрадовалась идее стать бабушкой. Безденежье, бесперспективность, орущий ребенок на руках, стремление во что бы то ни стало сохранить грудное вскармливание. Не из-за того, что это полезно ребенку, а из-за того, что на искусственное не хватило бы денег.
В ее жизни больше не было той, крутой конюшни. Была «Дружба», куда она пришла устраиваться коноводом, когда сыну был год. Тогда начкон скривился: с ребенком на руках, но взял. И даже перевел через полгодика в должность берейтора. Вася, сын Василисы, не смог ходит в детский сад, бесконечно простужался и болел. Поэтому с полутора лет он находился на конюшне и возились с ним все: от конюхов до проката, покуда мама работала лошадь. А Василисе как раз доверили выезжать трехлетнюю тракенку Искру, готовить ее в выездку. Сын в центре кордового круга, учим лошадь голосовым командам; сын в седле, отшагиваем лошадь… Сын почему-то напрочь отказался болеть в конюшне, спал на диванчиках для персонала, быстро научился ухаживать за собой сам. В три года он вовсю помогал конюхам и водил в поводу маленького детского старого пони, который беспрекословно слушал малыша. А в четыре года она на этом же пони вовсю возил прокат.
Искра была самой яркой и красивой работой Василисы. Через несколько лет на Искре Василиса сдала на разряд, а потом Искра привезла Василису на КМС.
Искра потом привозила кучу разрядов, но ее не любили очень уж сильно, так как на ней должен был сидеть уверенный всадник. Она никогда не стала самовозом, зато если слышала верные и четкие команды, выполняла элементы идеально, с великолепным импульсом, движения лошади завораживали.
Годы бегут и то, что казалось раньше страшным, вспоминается уже без страха.
К чему все это?
К тому, что Василиса стояла и смотрела, как ее 12-летний сын выполняет на старушке Искре норматив первого юношеского разряда. И в этот момент она совершенно четко понимала, зачем стоит жить: вот ради таких мгновений, ради светящегося лица сына, ради...
Не совершайте непоправимых ошибок!
одним из наиболее ярких.
