Строчка
Конечно заинтересована! Мне самой этот нужно! А фотки будут и много, только позже. Пока вот очередной рассказик.
Возвращаясь к своим воспоминаниям, продолжаю историю Опера.
Переезд
Иметь дело с нашими лошадниками довольно сложно. А спиной поворачиваться вообще опасно. Много чего я слышала в конюшне. Что амуниция у меня пропадает и обнаруживается на других лошадях потому, что всё должно быть общим, что денники мы должны оформить всей конюшне за свой счёт, а не только своим коняшкам, ибо надо думать обо всех лошадях, а не только о своих, что всадников-"берейторов" на наших будет назначать хозяйка, а не мы. Вам бы это понравилось? Нет, я не возражала кое-чем помочь. У меня появился целый план по развитию этого клуба. Я уже видела, где можно сделать плац, как привлечь людей к тренеровкам, какие дополнительные услуги можно оказывать на месте, не выезжая в парк. Даже примеры показала. Шаговую прогулку по полям для мужчины с сыном. Они ехали на Опыче, ребёнку было лет шесть, Лёлик по опытным всадником шла в сопровождении рядышком. Кордовое занятие для женщины. Вот, смотрите! Так же спокойнее, выгоднее и приятнее и для дела, и для лошадей! Меня мягко отшили.
Самое смешное, что сейчас там появился тот плац, о котором я говорила, тренера и занятия. Только это случилось спустя годы. Так и не поняла, почему нельзя было сделать это тогда...
В свете такой обстановки, получился разговор с хозяйками конюшни. После него мы окончательно решили податься в Косму. Заявление о том, что я должна ездить одна, без сопровождения, чтоб не перегружать лошадей, ибо каждый час работы лошади = кг овса, нас добило. Народ на конюшне предупредил, что, раз решили и известили об уходе, то надо уходить быстро. Моей удивлённой рожице пояснили, что меня иначе могут и оставить. Придумают долги какие-либо, ещё чего-нибудь, чтоб лошади остались, на условиях хозяйки конюшни уже.
Пришлось шевелиться. Марина, честь ей и хвала за это, приехала на следующий день. Посмотрела наших лошадей, выслушала, на каких условиях мы хотели бы встать к ней, и дала добро. На следующий день заканчивалась последняя Сашина смена в роли конюха. Решили, что тогда и перегоним лошадей. Вот, попой чувствовала неприятности! Так оно и вышло.
Не хотела я это здесь описывать, но из песни слова не выкинешь.
Амуничник находился в стороне от каптёрки. За общественным снаряжением мы не следили. Поручено не было и за своим бы уследить. Утро началось с того, что приехали хозяйки и... обнаружили пропажу самого видного, разукрашенного рысачьего оголовья. Спихнули на нас. Смысла не было вообще. Во-первых, у нас две лошади и два оголовья, во-вторых, надо быть полным идиотом, чтоб забрать самое выпендрёжное оголовье, существующее в единственном экземпляре, в третьих, мы перед ними все сумки вывернули. Но нас обвинили, забрали Оперское оголовье и Сашкину трудовую. Приказали ещё и второе отдать вместе с "украденным". Типа так не уедем, ага.
Надо сказать, что потом вор стал известен. Это был давнишний друг конюшни, обидевшийся за что-то на хозяев. Те потом извинились перед нами, но оголовье и трудовую книжку так и не вернули. Аллах им судья.
Ребята на конюшне встали за нас строем. Лёшка, "Леший", забрал мою коляску и вещи, повёз это всё в Косму. Маленькая девочка, не помню её имени, сгребла нашу амуницию, кроме недоуздка и оголовья Лёлькиного, и отнесла это всё к Жене домой. Тому самому Жене, что в полях меня спасал. Пока разборки проходили дальше по конюшне, Саня взнуздал Лёлю, посадил ей на спину плачущую меня, а сам повёл рядом Опера на недоуздке. Кобыла дёргалась, как могла.
-Почему мамка плачет?! Когда и чего я успела натворить? Где седло? Куда мы? Камаз!!!!!!!! Мама!!!!!!!!!
Контролировали нас Саня с гнедым. Опычу уже тогда не нравились моменты неадекватности в других лошадях. Как корабль назовёшь, так он и поплывёт. Милицейские замашки в Опере проявлялись с годами всё ярче, но об этом потом. Про коневоз не спрашивайте, это было тогда слишком редкое, дорогостоящее и нереальное дело. Грузовик, даже если найдёшь подходящий, заказывать боязно. Не с Лёлей такие авантюры устраивать. Лошадники до сих пор помнят спортивок, падающих на ходу из кузова. Сейчас коневозчики появились, легче стало.
У тёти Светы, Жениной мамы, я выплакалась, сидя на земле, пока мне кобылу седлали. Саня же просто пристегнул старый повод к кольцам недоуздка и собрался сесть на жеребца. Тут рядом возникла помогавшая нам девочка. Она боялась идти обратно, или на местную остановку, попросила довезти её до города. Муж молча посадил её на Опера и запрыгнул сзади. Мы тронулись в путь.
Это была одна из тех поездок, которые я не забуду. Мы старались ехать полями, но иногда приходилось двигаться вдоль трассы. Опер шёл на недоуздке исполненный чувства ответственности за всех разом. Тихонько прошмыгнули мимо табуна, чтоб лошади нас не заметили. За своих мы не переживали, они к табуну не стремились никогда.
Наоборот уходили от него. Смывалась обычно Лёлик, а гнедой... Ну, не мог же он девушку одну в никуда отпустить! Потом на верховых их искать приходилось. Хитрость всегда злилась, что её обнаружили, а Опер с облегчением вздыхал.
Какое-то время ехали спокойно, но внешние факторы это быстро исправили. Один мужик с ротвейлером чего стоил.
-Малыш, смотри, какие лошадки! Иди познакомься!
Мило, правда? Пёс с лаем отделяет меня от Сани, я кручу кобылу, держа её мордой к собаке, во избежании "полёта в неизвестность", хозяин пса веселится. Но "недолго музыка играла". Все собаки имеют свойство летать. За время жизни с Опычем, выяснилось, что доги летают к солнечной погоде, а ротвейлеры - к дождю. Саша вернулся за нами и, пока объяснял собачнику уровень его интиллекта, жеребец выслал пса в бреющий полёт, удовлетворённо похрюкав вслед. Обалдевший кобель неуверенно тявкнул и позорно спрятался за хозяином. Мы двинулись дальше. Пошёл дождь. Девочку мы оставили на остановке.
Вот уж воистину, один человек - личность, два - кампания, три - толпа, а больше - стадо. Не помню, кто автор этого высказывания, но иногда оно очень сильно вспоминается. Объехать ту автобусную остановку возможности не было. Так и вяснилось, что можно сколько угодно предупреждать стоящих людей и просить дорогу, всё равно даже головы не повернут. Зато как пугаются, когда лошадиная морда у плеча появляется... И как у покатушников нервов хватает каждый день по городам рассекать?...
Потом были поля и холмы... Вот там было классно. Дождик кончился, солнышко светит, ты в седле, а перед тобой ровное зелёное поле! Любой лошадник поймёт, какой это кайф. жаль, что после этого началась трасса, при чём огороженная низеньким заборчиком, за которым был очень крутой спуск. Вы знаете, какие страшные бывают камазы? Лёлик решила заняться суицидом. Только выбрать не могла, толи со свечи прыгнуть вниз, толи прыгнуть под машины, чтоб покончить с этим раз и навсегда. Вариант побега не рассматривался. Ну, от трассы нас отсекал Опер, а вот с серией свечей с попыткой поворота на задних я уже не справлялась. Опустив кобылу с очередной, я поняла, что следующую не выдержу. Пришлось бедному Сашке слезать с коня и вести обоих в поводу.
Вот он, въезд на территорию конюшни. Заехать туда было ближе не с центрального входа с нормальной дорогой, а со стороны манежа, где была канава с узеньким мостиком. Мы даже не подозревали, что там "раскомки". Подезжаем, а там, на другой стороне канавы, всадники чужие собираются на нашу сторону перезжать. Разминуться бы скорее, а тут опять началось... Дочь Хелеспонта, внучка Холла, какая выросла... Какие дочьки-внучки? Я живу одной мечтой - слезть с лошади и воды попить! Ладно, уехали. Опер, походкой манекенщицы, перешёл доск-мостик. Милейшее животное, он стоял один и ждал, пока Саша поможет переехать мостик мне. Даже травку не щипал. Лолита была в своём репертуаре. Как же ей хотелось пощупать, правда ли, что с боков от досок пустота? Там же трава торчит! Не дали, обиделась. Так расстроилась, что мимо бойни прошла ничего не заметив. А вот у жеребца, когда он втянул ноздрями воздух у бойни, на морде появилось хищное такое выражение. Впоследствие выяснилось, что Опер был мясоедом. За то, чтоб сожрать этот продукт, он готов был бороться до последнего. Но об этом потом.
В конюшне нас встретили, я (алилуйя!) спешилась. Там, в конце лета, угнали трёх кобыл с пастбища. Нику, её дочь от Ангела - Анотацию и Нюрку. Я об этх лошадях писала. За неиспользыванием, один денник надо было подремонтировать на месте. Второй успели сделать до нашего приезда. Стали заводить Лёльку.
-Меня? Туда? Нет!!! Не пойду!!! Ни за что!!!
Кобыла с выпученными глазами танцевала вприсядку на пороге. С долгими уговорами завели. Опыч пока остался снаружи. Марина с Сашкой начали ремонтировать калитку в его будущем деннике. Тут с манежа возвращалась первая смена. Там был Саворит, молодой жеребец, занятый мыслями "Кого убить?", "Кого покрыть?". С улицы раздались конские визги и крики девочек. Потом был вопль "Гнедой сорвался!". Страшно? Обломаю. Марина побелела. Лёгонький, выросший в конюшне Сава, не выстоял бы и минуты против выросшего в табуне литовца, плюс ещё девочка на Савке. Саня сделал стартовый рывок наружу, разнимать и спасать. Но раздались шаги и... в конюшню вошёл Опер. Деловито огляделся, узрел недоделанный денник с опилками, аккуратно подвинул плечом людей и зашёл туда. Стоит себе, типа:
-Чего замерли? Доделывайте! Я тут жить буду.
Другой бы ломанулся по узкому проходу, снеся меня по пути, а этот просто высмотрел, где ему место готовят, и заселился. Лошади волнуются, на улице всё ещё выпендривается Саворит, а Опычу всё параллельно, он ужина ждёт.
Так вот и состоялся наш переезд в "Кавалькаду". Спали мы потом дома, как убитые.
сначала они отказавались но я уговорила и в течение года я 3 раза в неделю катала его во дворе,вот такая история 
