Эвиэль Нарэн
В сторону столовой рванули всей толпой. Кажется, у нас опять локальный конец света случился. Ор стоит невообразимый, наверное, вся Академия сбежалась. Из столовой доносится грохот, словно там тяжелая кавалерия дерется. Звенит разбитое стекло. Первая мысль - нападение. Но для нападения уж как-то подозрительно спокойны наши преподаватели. И почему-то никто и ничего не торопится объяснять д’Ангиэре. И судя по всему, не в курсе только мы с ним, а остальные прекрасно понимают, что происходит.
Следом за инквизитором просачиваюсь в столовую и вижу, как тетка Ника с воплем "да штоб тебя, зараза!" пуляет пустой котел в сторону невесть кем проломленной дыры в стене. После чего, не обращая внимания ни на что вокруг, начинает в груду кирпичей, заваливших этот пролом, тыкать шваброй, употребляя при этом такие выражения, что даже д’Ангиэра, кажется, заинтересовался. Лайри и Ланн безуспешно пытаются разогнать набежавших студентов. Столовая и кухня выглядят так, будто здесь связку гранат взорвали.
- Прекратить балаган! - рыкает д’Ангиэра.
Рядом слышатся восхищенные голоса студентов:
- Не, ну ни фига - стенку проломила! Здоровая кобыла!
- А чего она безмозглая-то такая?
- Видел? Прямо с маху!
- Да откуда там мозги, ты че?
Первая мысль - что это наша кухарка на кой-то ляд разнесла стену, перегревшись у плиты. Она тем временем отбрасывает швабру и с воплем "да шоб тя разорвало" поднимается на ноги с поразительной для ее комплекции скоростью. Натыкается на подошедшего д’Ангиэру и орет ему прямо в лицо:
- Да штоб тебе треснуть поперек, скотина бесова!
За моей спиной слышится сдавленное хихикание и кто-то шепчет: "Ну хоть кто-то это вслух сказал!" Второй голос отвечает: "Жаль тетку, за правду погибнет". Смешки чуть не переходят в хохот, но в это время инквизитор на мгновение поворачивается на шум - и все разом притихают. Тихонечко подхожу поближе к пробоине, пытаясь понять, что там такое. Из-за стенки доносится звон и грохот.
- Никанора, - нехорошим голосом говорит инквизитор.
- А я думала - Вероника, - невольно вырывается у меня.
- Все вы тут думать горазды, когда не надо! - красная и растрепанная тетка Ника плюхается на чудом уцелевший табурет. - В кладовку удрала, паскуда, штоб ей сдохнуть там! Прям сквозь стенку! Ах ты тварюга зловредная! Гнида туберкулезная! Нарэн, ты, что ли, вернулась? Вот глянь, что тут творится! Вот все вы с бесами вашими ползучими!
- Никанора! - рявкает инквизитор.
- Я здесь ни при чем, - заявляю на всякий случай.
- Что. Здесь. Происходит. Я Вас спрашиваю, черт Вас дери! - кажется, еще секунда - и тетке Нике не поздоровится. Но у той уже запал перешел в одышку, хоть и не исчез совсем.
- А че меня-то? Ты, ваша экселенция, вон их спрашивай, - она безадресно тычет в сторону дверей. - Я за кухню отвечаю, а не за страсти говорящие! Я эту сбежавшую вешалку первый раз как увидела - меня чуть кондратий не стуканул! Ты моих детей растить будешь, что ли, если я тут помру с перепугу?
И тут на пол падает и разбивается вдребезги висевшая на честном слове одна из боковых ламп.
- Так, - д’Ангиэра поворачивается к преподавателям. - Лайри, что за сборище здесь? Всем студентам немедленно разойтись! И потрудитесь объяснить, в чем дело!
Методисты кое-как выталкивают из столовой студентов. Лайри неуверенно поглядывает на деканов.
- Вас спрашивают - Вы и объясняйте, - безо всякого сочувствия говорит Бэрин.
- Ну, - отец Алекс с опаской подходит поближе. - Тут такое дело... ну, в общем, гаргулья. Сбежала.
У инквизитора Эстассии становится такое лицо, что, кажется, упомянутый Кондратий имеет все шансы встретиться с ним раньше, чем с теткой Никой.
- Что, простите, у Вас гаргулья сделала? - ласково переспрашивает он Лайри - и я понимаю, что встречу Кондратия и д’Ангиэры тот рискует наблюдать с того света. Отец Алекс, судя по обреченной физиономии, это понимает тоже.
Марта Кэррин все же рискует прийти ему на помощь и сбивчиво начинает объяснять. Что как бы нереально это ни звучало, но одна из горгулий и впрямь ожила и без спросу смылась на днях из башни. С тех пор шляется где ни попадя. Иногда что-то бормочет. В целом безобидна, но если чего пугается - сносит все на своем пути. И что с ней делать - абсолютно неясно, поскольку бестия каменная и почему-то невосприимчива даже к магии Огня, не говоря уж обо всех остальных.
Во взятой штурмом кладовке согласно бацнула очередная порция уроненных кастрюль.
- И чего же она, позвольте полюбопытствовать, пугается? - недобро интересуется инквизитор.
- Пауков, - тихо говорит Кэррин.
- Да неужели? - с издевкой уточняет д’Ангиэра.
- Ну, может они ей надоели, пока она... пока висела, - неуверенно отвечает Марта и разводит руками, словно оправдываясь за гаргулью. - И зеркала она не любит...
При упоминании зеркал д’Ангиэра косится на меня с мрачноватой гримасой. Что он от меня-то хочет? Ну, не нравится гаргулье в зеркало смотреться - может, она себя красивее представляла, а тут увидела, как все на самом деле - и расстроилась... Подумаешь, редкость. Со мной по утрам так тоже частенько случается.
- Кэррин, я правильно понимаю - Вы хотите сказать, что архитектурный элемент башни, устав от общества насекомых, так вот запросто спрыгнул со стенки и пошел бродить по инквизиции? Вы сказок перечитали, что ли?
Марта с виноватым лицом опускает голову.
- Звучит дико, - говорит Лиант, - но все так, Ваша экселенция. Причина пока не установлена.
- Лиант, - шипит д’Ангиэра. - как так выходит, что каждый раз, стоит только мне уехать на пару дней, здесь сразу какой-то бедлам случается? Вы что несете вообще? Какие гаргульи?
Декан только молча указывает на дыру в стене.
- То есть теперь по Академии будет летать взбесившееся пушечное ядро? С которым поделать ничего нельзя?
Спустя пару секунд гробового молчания д’Ангиэра стремительно идет к выходу, бросив по дороге сквозь зубы:
- Чтобы немедленно все исправили. Нарэн, хватит стенку подпирать, если и упадет - не удержите.
Надо понимать, это приглашение следовать за ним. Отдышавшаяся тетка Ника подскакивает с табуретки с возмущенным криком:
- А эту скотину кто из кладовки будет выковыривать? А кухню в порядок приводить? А...
Д’Ангиэра на этот крик души даже головы не повернул.
А я думаю, что пора бы, наконец, пойти поздороваться с Мирой. Которая дурным голосом орет, едва я показываюсь на пороге:
- Эля!!! Обалдеть! Тут такое рассказывают!!!
Бес сундучный от ее воплей зеленеет и брякается на пол, высунув язык.
- Мира, что это он?
- А, это он после общения с д’Ангиэрой так прикалывается. Еще с лета. Я пугалась сначала, теперь привыкла. Слушай, что там с тобой приключилось?
Мирка смотрит огромными серыми глазами и от волнения дергает сама себя за собранные в хвост волосы, отросшие за то время, что мы не виделись, почти что до пояса.
- Тебя д’Ангиэра заставил?
- Что заставил?
- Вернуться. Арвиаля бросить. Ты не переживай - знаешь, он же назначен в Ардор, здесь филиал "Защиты" будет, он разберется обязательно!
Тихо вздыхаю. Мира, не переставая засыпать меня вопросами, достает чашки и шоколад. Тут же на столике, роняя на пол пару лежащих на нем книжек, возникает фирн.
- Привет, Эйси, - отламываю ему кусок шоколада. Он косится на меня с опаской, но шоколад берет и говорит обвиняюще:
- Ты теперь...
Я прикладываю палец к губам и говорю "Тсс!" Фирн обиженно замолкает и слезает со стола. Только чавканье продолжает доноситься из угла.
- Мира... никто меня не заставлял. Решила вернуться в Академию, вот и все.
Мирка садится напротив, смотрит мне прямо в лицо своими эльфийскими глазами и спрашивает очень серьезно:
- Эвиэль, ты сошла с ума? Ты вообще-то знаешь, что говорят про этого упыря? Он же убийца. Ты знаешь, что над ним суд скоро будет? Думаешь, ему не хватит до этого времени с тобой разделаться?
Не выдержав, смеюсь, отчего лицо у Миры становится совсем встревоженным.
- Мира, лишь бы со мной этот самый суд не разделался. Я свидетель...
- Ты дура, да??? - вопит Мирка во всю глотку. - Ты свидетель обвинения и ты прешься прямо к этому вурдалаку в лапы? Ты что думаешь, тебя Лиант от этого монстра защитит, что ли? Ну даже если ты и решила вернуться в Академию, чтобы быть к Лионнету поближе - почему сейчас? Почему не после того, как этого урода снимут? И обязательно нужно было для этого с Арвиалем ругаться? Я так понимаю, он настаивал, чтобы ты...
- Мира. Ради Сил Света, ну что ты голосишь, как по покойнику. Вон хамелеон уже аж посерел, бедняга. Мир... все не так. И какое на фиг обвинение...
Она вскакивает с кресла, нервно откидывает за спину свой роскошный хвост и говорит:
- Ригарэль, чтоб мне сдохнуть, если я хоть что-то поняла.
Не нужно ей ничего понимать. Мне жаль - мы неплохо приятельствовали. Ее даже не возмутило то, что я - Ригарэль. Но против своих она не пойдет. Я не буду ей этого говорить. И поэтому только улыбаюсь:
- Мира, все само утрясется. Лучше расскажи про гаргулью.
- Ты уже знаешь? - она хихикает, опять хватает свой хвост и начинает накручивать его кончик на палец. - Дурдом... Но прикольно! Блин, вот только упырь некстати вернулся... он точно теперь всех поубивает тут к лешему. Марта неделю голову ломает, все хочет понять, из-за чего так. Мы уже всю библиотеку перерыли - прикинь, про оживших горгулий ничего. Ну, если сказок не считать. О, кстати, ты ж по сказкам специалист?
- Я не по всем сказкам. Только по инквизиторским... и вообще не по сказкам, как выяснилось... короче, не знаю я ничего про горгулий. Как она выглядит-то?
- Да как выглядела, пока на стенке торчала - так и выглядит. Только теперь еще и носится как угорелая.
- Все время? - ужасаюсь я. Если это стенобитное орудие проскачет на свободе еще сутки... лучше уж сразу завернуться в пару одеял и уйти спать под открытым небом. Пока потолок на голову не рухнул.
- Не, иногда... Марта говорит - пауков боится. А так ничего, просто ходит. Грохочет, правда. Ты так и не расскажешь, что там у тебя с Арвиалем стряслось? - Мирка опять становится серьезной.
Что-то ей все-таки нужно объяснить. Может, лучше свою версию событий - прежде, чем она окончательно поверит в чужие. И даже не во всем приходится врать. Вот так вышло - увлеклась мужчиной, а потом оказалось, что мы не пара. Куда деваться бедной девушке - разве что туда, откуда сбежала. Вот, упросила ректора... а он и не убил даже. А трибунал? Ну что трибунал... ты же помнишь мое письмо перед побегом, ты сама его заверяла. Иллюзия это была, Мира. Вот и все загадки.
- Жаль... - тянет Мирка. - А я думала, вы поженитесь... А как же ты теперь с середины года? Опять на первое отделение?
- На второе. Срочно учить все придется. Ты хоть расскажи завтра, что проходите, что ли...
- На второе? Слушай, здорово. Зараза эта, Ниар, достала уже... сильная ведьма, но какая ж сволочь все-таки, - Мира что-то пригорюнилась.
- Нашла, о чем переживать... ну ведьма и ведьма, тут такого добра три отделения, - хмыкаю я. - Утро вечера мудренее, пошли спать.
И мы, конечно же, пошли спать... спустя часов шесть трепа, почти на рассвете.
Даниэль д’Ангиэра
Через пару дней летим в Соборное Княжество. Ни с чем толком не успел разобраться в Ардоре. Впрочем, это ненадолго. Если только меня не арестуют прямо в зале.
Председательствует представитель Святого Престола, конечно же. Другой член трибунала - миэльт. Бес знает, кто такой, ни разу его не встречал. Лет пятидесяти на вид - хотя кто этих полукровок разберет, они неплохо сохраняются. Блондин с проседью, лик - хоть иконы пиши, только не светится. Прямо олицетворение всемирной справедливости. Третий - инквизитор. Я его знаю - не сказать, что близко. Так, пару раз пересекались. Глава особого отдела внутреннего дознания. Вот с кем, кстати, переговорить бы по поводу того анаронца - только как это сделать, не раскрывая подробностей последних событий. Слишком много тогда возникнет вопросов, на которые мне отвечать бы не хотелось. Эльфы будут молчать, чтобы не подставлять "Защиту". Похищение инквизитора Эстассии - не шутки. Ну а у меня для молчания есть свои резоны.
Обвинение представляет Анэль Вэйанир. А кто осуществляет контроль со стороны инквизиции? Неясно.
- Ваше Высокопреосвященство, - отвешиваю легкий поклон в сторону председателя. - Позвольте узнать, в связи с чем изменен предписанный порядок производства?
- Что Вы имеете в виду? - председатель вежливо улыбается.
- Дела, касающиеся инквизиции, могут быть переданы в Верховный трибунал Святого Престола не ранее рассмотрения Отделом внутреннего дознания инквизиции и не иначе как по решению особого суда, утвержденному Великим инквизитором.
Судья-инквизитор еле заметно отрицательно качает головой. Председатель как-то снисходительно на меня смотрит и говорит:
- Видите ли, Ваша экселенция. За последнее время законы несколько изменились, - и такие понимающие насмешливые улыбочки на физиономиях всех присутствующих. - Трибунал сам определяет, какие дела принимать к производству. К подсудности понтификального трибунала относятся все дела по поступившим непосредственно ему жалобам, а также любые дела внутреннего производства, которые трибунал решит принять к своему рассмотрению. Вы вправе потребовать отсрочки заседания для более подробного ознакомления с соответствующими законами либо для получения необходимых разъяснений в канцелярии трибунала. Желаете ли Вы воспользоваться этим правом?
- Нет, Ваше высокопреосвященство. Разъяснение мне понятно.
Черта с два мне что понятно. Какой идиот это допустил? Чтобы все, кому не лень, командовали особым судопроизводством инквизиции? Эльфийские ублюдки теперь будут принимать решения вместо инквизиторов? Продолжаю изображать абсолютную невозмутимость вопреки желанию сказать им в рожу, куда бы им катиться вместе со своими изменившимися законами, не забыв прихватить туда же и Святой Престол.
Слушаю перечень обвинений. Черная магия. Покушение на жизнь студентки. Умышленные действия, приведшие к гибели девятисот четырнадцати человек из числа гражданского населения. Покушение на жизнь сотрудницы колледжа... это о ком? Эвиэль Нарэн. А, черт, ну да, она же там тогда работала.
- Обвинение также настаивает на безотлагательной изоляции подследственного ввиду его особой общественной опасности и назначении специального комиссионного обследования на предмет установления возможного психического расстройства, выражающегося, в частности, в навязчивой идее бредового характера, иначе говоря - одержимости уничтожением давно не существующей магической линии и уничтожением лиц, которым подследственный приписывает связь с представителями данной линии, в том числе и давно умершими.
Председатель интересуется, имеются ли какие ходатайства у сторон. Миэльт все свои пожелания уже одним махом выразил. Мое ходатайство о соблюдении процессуальных норм устарело неизвестно на сколько веков, как выяснилось. Спросить о представителе контроля инквизиции? Или опять окажется, что я опоздал на полторы эпохи? Но не успеваю ничего решить, как из-за моей спины доносится слишком знакомый голос:
- Ваше высокопреосвященство, прошу повторно меня допросить.
Председатель теряется на секунду. Я, признаться, тоже. Как она сюда попала?
- Госпожа Нарэн? Вы уже были опрошены, и...
- Я хочу дополнить показания.
Решение о повторном допросе принято. Вэйанир просьбу поддержал. С чего бы это? Видимо, решил, что она готова сказать правду о демоне. Это вряд ли, зря он радуется. Но я не понимаю - что она собирается делать?
- Ваше имя - Эвиэль Нарэн, маг Огня, о династии сведений не имеется...
- Неверно, Ваше высокопреосвященство.
Вот тут они на нее все разом уставились. Кажется, решили, что в зале еще один кандидат на комиссионное обследование психики.
- Простите? - председатель аж подался вперед.
- Эвиэль Нарэн Ригарэль.
Представителям ее линии не отказать в умении создавать театральные эффекты. Любуюсь на рожи обоих миэльтов. Кажется, за это зрелище я готов ей простить очередную дурацкую выходку.
- Но в прошлый раз Вы... госпожа Нарэн, в прошлый раз или в этот - вы пытаетесь ввести трибунал в заблуждение?
- Простите, Ваше высокопреосвященство. В прошлый раз я не успела получить согласие руководства инквизиции на предоставление сведений о моей линии. И я не сразу поняла, что это может иметь значение.
Вэйанир обретает дар речи и восклицает:
- Это ложь! Я не знаю, с какой целью она понадобилась госпоже Нарэн, но вы сами видите - перед вами обычная ведьма стихии Огня. Будь она Ригарэль - разве это осталось бы незамеченным? - И, понизив голос, добавляет: - Ее видел Элдиар.
Судья-миэльт смотрит с мировой скорбью в глазах и произносит с не меньшей скорбью:
- Линия Ригарэль давно исчезла. Что за глупость пришла Вам в голову?
А председатель сказать не успевает ничего, потому что в этот момент она снимает маскировку. Черт, даже у меня на мгновение воздух застревает в горле - ее сущность бьет по нервам, по венам, разливается черной кровью. Когда она успела научиться ее демонстрировать? У нее же маскировка врожденная, я просто когда-то показал, как ее усиливать.
И пока высокий суд вместе с обвинителем пребывает в состоянии глубокого столбняка, откуда-то сбоку выскакивает приземистая квадратная фигура, стремительно приближается к Ригарэль, хватает ее руку с перстнем и подносит к глазам. Оказывается, контроль инквизиции над процессом все же никто не отменял.
- Д’Ангиэра! - каркает Нэвел. - Это что за фокусы, лактор тебя возьми? - И лает прямо в физиономию председателю: - Дело передается на рассмотрение в особый отдел инквизиции! Без оговорок! Верховному Князю я доложу сам! С миэльтов и с Вас тоже - обязательство о неразглашении, подтвержденное клятвой по закону Лэты! Немедленно!
Вэйанир возмущенно сверкает глазами и направляется к выходу. Я заступаю ему дорогу. Не торопись, ублюдок.
- Господин Вэйанир, у Вас плохо со слухом?
Он пытается меня оттолкнуть. И тогда я блокирую его магией.
- Именем Святой инквизиции, - тихо говорю, глядя прямо в ненависть его глаз. - Либо ты, выкидыш, даешь клятву неразглашения - либо я арестовываю тебя за отказ подчиниться законному требованию Великого инквизитора Итоэса, - и мне абсолютно плевать, имеет ли право нынешняя инквизиция кого арестовывать.
Тиссан Лиант
Два Великих инквизитора и маг Ригарэль – слишком много для того, чтобы в зале свободно дышалось. Кажется, еще немного – и воздух окрасится в багряно-огненные цвета. Председатель трибунала багровеет, смотрит на коллегу-инквизитора, шумно дыша. Я на всякий случай оттаскиваю Нарэн подальше в сторону и говорю ей почти умоляюще:
- Эля, ради Сил Света, восстановите маскировку.
Она резко выдергивает руку, но все же делает, что я прошу.
- Успокоились все, - рявкает Нэвел. – Вэйанир… а также уважаемые судьи. Мне побеспокоить Верховного князя, или клятва будет дана? Я понимаю, как не терпится господам миэльтам сообщить новости ноитэ. Но не стоит.
Судья-миэльт вздыхает и говорит:
- Анэль… я прошу. Они в своем праве, ты знаешь - инквизиция может требовать соблюдения секретности в отношении своих подопечных.
- Д’Ангиэра, оставьте в покое главу «Защиты». И сядьте на место, черт Вас дери, - бросает Нэвел через плечо.
Тот неохотно подчиняется. Эвиэль демонстративно садится рядом с ним. Кажется, обстановка немного разрядилась. Тоже присаживаюсь рядом. Слышу, как, пока приносятся необходимые клятвы, д’Ангиэра шепотом выговаривает Нарэн за самодеятельность. И разрази меня гром, если я хоть что-то понимаю в отношениях этих двоих. Он же ее вроде убивать пытался? С чего-то передумал и вдруг уговорил вернуться обратно? Ну, предположим. Хотя на ее месте я бы не слишком ему доверял. Знай она, кто он на самом деле… но я не имею права даже намекнуть. Я связан клятвой сродни той, которую приносят сейчас председатель и миэльты.
Все ритуалы завершены – и председатель говорит Нэвелу:
- Но все же, Ваша экселенция… обвинения достаточно серьезны, чтобы в данном заседании…
Нэвел фыркает и уточняет:
- Обвинения в покушении на жизнь студентки? Вот этой, что ли? – бесцеремонно тычет пальцем в сторону Нарэн. – Д’Ангиэра, как так вышло, что Вам даже двух попыток не хватило укокошить ведьму… прошу прощения - мага Ригарэль, один черт?
К моему изумлению, Нарэн еле сдерживает смех. Д’Ангиэра ухмыляется одной стороной рта. Судья-миэльт укоризненно говорит Нэвелу, опережая Вэйанира, явно собравшегося возмутиться:
- Ваша экселенция, разве это повод для иронии? При всем уважении… мы все-таки на заседании Верховного трибунала.
- Ваша эминенция, - говорит Нарэн председателю.
- Встаньте, Ригарэль, Вы перед понтификальным судом, а не в трамвае! – рыкает Нэвел.
- Простите, - она встает. – Уверяю высокий суд, что данные обвинения ложны. По поводу иллюзии демона я уже была допрошена. Надеюсь, теперь, когда известна моя магическая линия, не оставляет сомнений, что я не перепутала бы иллюзию с оригиналом?
- Да уж, Ваша эминенция, - кривится Нэвел, - ощущениям Ригарэль в таких вопросах я бы доверял больше, чем сторонним наблюдателям… пусть даже и миэльтам. Даже при условии, что никто из них с упомянутыми оригиналами ни разу не сталкивался.
- В обоих случаях… - д’Ангиэра косится на Нэвела и снисходит до того, чтобы тоже встать, прежде чем обратиться к трибуналу. – В обоих случаях нападения темных сил, о которых я в свое время докладывал Великому инквизитору, Нарэн сопровождала меня в качестве ассистента. Так что ее компетенцию можете не подвергать сомнению.
- Так даже? – хрипит Нэвел. – Боюсь, инквизитор Эстассии, доклады Вам придется дополнить… ладно, это внутренние дела, не будем злоупотреблять вниманием высокого суда.
Вэйанир, не выдержав, вскакивает:
- Крушение двух самолетов – тоже иллюзия?
- Инквизитор Эстассии спасал мою жизнь. – После слов Нарэн наступает неожиданная тишина. Которую нарушает лишь ставший слышным шум, доносящийся с улицы. Через десяток секунд Вэйанир, опомнившись, почти кричит:
- Да он же разорвал цепь, чтобы расправиться с ней! Он же помешан на истреблении Ригарэль! Или здесь забыли, о ком идет речь??!
Председатель делает предостерегающий жест, глазами указывая на Нарэн.
- Он разорвал цепь, чтобы спасти меня, - спокойно говорит она. – Господин Вэйанир, как Вы полагаете, Ригарэль может перепутать обычную автокатастрофу с нападением инквизитора? А вот группа «Защиты» как раз не смогла обеспечить моей безопасности в процессе выполнения ее же задания.
Признаться, я сам такого поворота событий не ожидал. Нарэн краем глаза замечает мое изумление и тихо говорит:
- Это правда, отец Тиссан. Неужели Вы тогда не поняли?
Так вот, оказывается, чем объясняются все странности. Ее звонки с попытками его найти. Ее возвращение. Она пытается отдать долг. Неужели она не понимает, что, даже сохранив ей жизнь из каких-то своих соображений, он все равно не остановится перед тем, чтобы так же ее и лишить, когда сочтет это нужным? Ригарэль, это же Арэйль. Он сам – олицетворение твоей смерти. А я не имею возможности это тебе объяснить.
Трибунал таращится во все глаза. Нэвел выглядит слегка недоуменно. Арэйль, спасающий жизнь Ригарэль – звучит настолько нелепо, что никто не знает, как такое заявление расценить. Д’Ангиэра спокойно поясняет:
- Полагаю, все понимают, что единственный обнаруженный маг Ригарэль на Итоэсе – достаточно ценное приобретение, чтобы не дать ему так просто сгореть в упавшей машине. Я сожалею, что это потребовало таких жертв. Будь группа «Защиты» добросовестнее в вопросах безопасности задействованных в ликвидации разлома лиц – не возникло бы необходимости такого выбора.
- Да Вы… - от возмущения Вэйанир аж захлебывается собственными словами. Кое-как взяв себя в руки, продолжает: - Даже если предположить, что все это правда, в чем здесь вина «Защиты»? Если севший за руль элементарно не в состоянии справиться с управлением… если маг, не имея элементарной подготовки, вызывается участвовать в…
- Эвиэль Нарэн дважды участвовала в столкновении с силами Тьмы, - жестко обрывает его д’Ангиэра. – Так что подготовка худо-бедно есть, на этот счет не беспокойтесь. И если под контролем инквизиции даже такие задачи были ею выполнены без ущерба собственной жизни и здоровью – то под контролем хваленой «Защиты», оказывается, даже машину на место пригнать небезопасно.
У него от ярости слова чуть не клокочут в горле. Даже удивительно, как его взбесил завуалированный выпад в сторону способностей Эвиэль. Впрочем, он же сам ее учил – видимо, счел за укол собственному самолюбию. Сам-то он ее критиковать не стеснялся, за весь предыдущий год ее обучения на фоне всего, что он ей говорил, за комплимент сошла бы разве что фраза «да что от Вас разумного ждать».
Вэйанир порывается ответить – но тут председатель призывает всех к молчанию. И сообщает, что принято решение о передаче материалов на рассмотрение в инквизицию после получения необходимой санкции Верховного князя Церкви. То есть, по сути, на том дело и прекращено. Очевидно, что дальнейшее рассмотрение сведется к личному разбирательству Нэвела с инквизитором Эстассии. На лицах миэльтов – крайняя степень недовольства, д’Ангиэра невозмутим, Нэвел смотрит на него многообещающим взглядом и идет к выходу, по пути бросив в нашу сторону:
- Отец Тиссан, Вы свободны. Инквизитора Эстассии через полчаса жду у себя. – И хмыкает: - Вместе с этим вот Вашим «ценным приобретением».
Не знаю, о чем они потом говорили – ни д’Ангиэра, ни Нарэн подробностями беседы с Великим инквизитором со мной не делились. Но вечером этого же дня мы вылетаем обратно в Ардор. Где выясняется, что спокойствию воцариться пока что не суждено.
За время нашего отсутствия в Академию успели прибыть миэльты из того самого ардорского филиала «Защиты» под руководством Лионнета. Неудачный они момент выбрали, право слово. Ждут в моем кабинете. Я пытаюсь убедить Лионнета отложить выяснение любых вопросов. Неужели он не понимает, что после трибунала д’Ангиэра настроен к ним хуже, чем когда бы то ни было? Безуспешно прошу Арвиаля не пытаться идти напролом, а действовать через Нэвела. Пусть тот лишний раз даст прямое распоряжение д’Ангиэре. Сейчас ректор к переговорам с миэльтами явно не расположен. Но что-то сегодня никто не настроен искать дипломатических путей. Лионнет непреклонен – мол, нельзя позволить самодурству инквизитора Эстассии сбивать работу «Защиты».
- Арвиаль, Вы не понимаете…
Миэльт смотрит очень печально и тихо говорит – так, чтобы не слышали его спутники:
- Отец Тиссан, я знаю, кто он. И я восхищаюсь Вашей смелостью – находиться рядом с ним столь долгое время… Я понимаю, что Вы хотите избежать конфликта – но он уже произошел. Было бы неразумно позволять ему препятствовать тому, что делается для общего блага. В том числе и работе «Защиты».
Что ж, у меня нет больше подходящих аргументов. Может быть, он и прав в чем-то.
