22:37
... В открытое окно маршрутки врывался уже по-осеннему холодный ветер, обвивал августовским городским воздухом лицо, шею и плечи. Пряди выбившихся из-под заколуи волос липли на влажные щеки и лезли в глаза. Из радиоприемника гремела какая то музыка, а мимо пролетали спальные районы, стальные и бетонные заборы, автострады, торговые центры со святящимися и мерцающими вывесками, машины...
"Остановите после светофора, пожалуйста". Я вышлв в недружелюбную, казалось, ледяную темноту и поспешила на зеленый сигнал светофора перейти дорогу. Прямо из-под носа как на зло сбежало две маршрутки и я осталась стоять одна на пустынной остановке. Уже давно стемнело, зажглись окна и фанари, автобусы поползли без остановок в парк. откуда то сверху полетел похожу самый неприятный дождь из всек, какие когда либо лились на меня. Мелкий и колючий, он мочил насквозь, стоял в воздухе плотной холодной стеной.
"неужели это так трудно?" спрашивала я себя. "Неужели люди на протяжении тысяч лет не могут понять, что делают огромную ошибку, так небрежно относясь к любимым и близким? Неужели и мне до сих пор было не понятно, что не важно, кто прав, а кто нет, что обижаясь, ссорясь, ругаясь, молча перенося грубость и хамство, накопив в себе обиду и выплескивая ее в недоверии, невнимательности и небрежности в отношении к любимым, мы теряем слишком много счастья..." Настолько много, что я задумавшись об этом, поняла - не все могут себе это позволить. Я то уж точно не могу.
Тем временем из-за поворота показалась малеькая желтая маршрутка и я, рассмотрев светящийся на ней номер 688 замахала замерзщей рукой. По полупустынному шоссе Газель скользила быстро и, слегка тормозя перед мигаюшими светофорами,домчала меня за считанные минуты.
Выйдя на улицу я снова нырнула в густой холодный воздух и поспешила на автобус. "И как же быть?" Прямо там, поднимаясь по мокрым каменным ступеням к остановке, мне пришлось делать очень нелегкий выбор. Как отказаться от желания отстоять свою точку зрения, свою правоту и правильность своих слов и утверждений? Как решиться подвинуть нерушимые границы своего мнения хоть на дюйм? Как ради сохранения мира и спокойствия не засеять глубоко в себе обиды на других за то, что сделал сам? Как же может такой живой, энергичный и безкомпромисный человек как я и как он, вдруг не отстаивать до победного конца свое решение и взгляд поднять белый флаг и отступить ради мира и согласия? Как же я могу сделать вид, будто все те истины, которые сквозь тысячи проверок на прочтность достигли идеального для меня варианта, будто все они вовсе и не значат для меня ничего и могут быть отменены и незаметны? Я очень люблю человека, который, видимо, придерживается примерно этих же взглядов... И вот, два любящих друг друга, очень упорных, и, видимо, глупых, человека вдруг напрочь забывая, что у них на свете не так много близких и любимых, начинают эту дурацкую войну... Начав ее, каждый пытается нанести удар последним, не остаться в долгу. Поэтому война длится и длится, исключая из отношений нежность, тепло и доверие. В итоге любимый человек только расстраивает и обижает. И кажется, будто уступив в этой войне взятую высоту, ты проявишь некую слабость. Будто в попытке спасти нежность есть что то постыдное и каждый старается ни в коем случае не быть замеченным в этом. Когда ты непосредственный участние процесса, когда прямо на твоих глазах родной и любимый человек вдруг становится противником и воюет на противополножной стороне, кажется, что хороши любые средства, что во что бы то ни стало нельзя ничего спускать ему с рук...
И толлько лишь расставшись на пороге, в который раз уходя в этот ледяной чужой мир со слезами на глазах и одиночестве, понимаешь чего стоит эта мномая правота, по сравнению с желанием обнять любимого и прихаться к нему щекой - ничего...
Я шла к дому по прямой дорожке, пытаясь унять дрожь от холодного ветра. Легкая кофта трепетала под его порывами, ничуть от них не защищая. Но вот уже и теплая постель, и горячий чай, и собака сопит в ногах, но все еше где то глубоко ощущается одиночество в огромном городе вреди семьи и друзей и досада за саму себя, за то, что так мелочно и глупо мстишь, за то, что никак не разберешь что важнее: мнимая правота , доказанная в ссорах и обидах или тепло, любовь и бесконечный компромис, дающийся очень нелегко.
Уже лежа и глядя в темноту комнаты, не желая закрыть глаза и вспоминая как тепло было и спокойно спалось в объятиях любимого, понимаешь, что все бы отдала сейчас за них, что отказалась бы от любых мнений, назвала бы белое черным, день ночью, а зиму летом, лишь что бы быть сейчас рядом...
Слезы медленно текут по щекам, высыхают и снова текут. И твердо решаешь на следующее утро крепко обнять его и рассказать, что важнее всего в жизни быть вместе и что не хочешь больше никогда ссориться, и что любишь его и никогда не оставишь...
Засыпаешь под утро...
03:07
19.09.2007
