Он (Василий Баженов) предпочёл создать особый род архитектурных фантазий, в которых средневековые стили проступают как
метафора, наводящая на размышления о «готическом» вообще — а склонность к метафорам была характерной чертой Эпохи Просвещения. Пропуская готику сквозь классицизм, Баженов искал общие для них принципы организации пространства
[13]. Основой же для поисков неповторимого царицынского стиля, названного Баженовым «нежной готикой», стала русская архитектура последних лет
XVII века[15]:
Особенностью баженовского проекта было то, что главный дворец как единая постройка отсутствовал — он распадался на три самостоятельных корпуса: центральный с парадными залами (Большой Кавалерский дворец, или корпус), правый и левый с личными покоями императрицы и наследника престола. Такое решение диктовалось идеей сохранения природного естества, включения ландшафта и пейзажей в интерьеры. Зелёная лужайка в обрамлении трёх корпусов должна была стать важным элементом застройки
[7]. Архитектор, новаторски решая задачу царицынской планировки, отказался от традиционного устройства ансамбля по типу усадьбы, поместив в центр композиции вместо парадной площади главные объёмы дворцовых построек
[16].
Впоследствии, после рождения у Павла Петровича сыновей
Александра и
Константина в эту часть ансамбля Баженов внёс изменения: между корпусами Екатерины II и её сына появился небольшой корпус для екатерининских внуков
[1].
Баженов, проектируя Царицыно, совершенно по-новому решал ряд архитектурных задач — до него реализацией подобных идей не занимался никто из российских архитекторов. Зодчий поставил себе целью спроектировать ансамбль таким образом, чтобы на двух главных подъездах к нему — с западной стороны (основная дорога из Москвы, переходящая в аллею через плотину Царицынских прудов) и с северной стороны, от ведущей из Коломенского Каширской дороги (ответвление от неё, переходящее в Берёзовую перспективу) — отдельные постройки воспринимались единым целым. Четырёхсотметровые фасады Царицына с дальних точек обзора должны были восприниматься слитно. На такой эффект восприятия рассчитывались расположенные по нарастающей объёмы — от одноэтажных павильонов на переднем плане через двухэтажные дворцы на возвышенности к доминантной Башне с часами в самой высокой точке (башня не была построена), и протяжённость отдельных зданий — от небольших павильонов впереди к длинным постройкам второго плана — Хлебному дому и Конюшенному корпусу (который также остался лишь в проектах)
[1].
Другой градостроительной задачей для Баженова являлась визуальная связанность Царицына с
Коломенским. Не случайно он придавал большое значение Башне с часами, которая должна была стать вертикальным акцентом, перекликающимся с коломенской
церковью Вознесения Господня[2].
Наконец, Баженов в планировке Царицына решал ещё две градостроительные задачи — торжественно оформить южный подъезд к
Первопрестольной столице и планировочно связать его с Кремлём и парадной Петербургской перспективой. Ансамбль раскрывался не только с Каширской, но и с
Серпуховской дороги в районе села Котлы — в этой точке можно было одновременно видеть как Царицыно, так и Кремль. Такое решение для времён правления Екатерины было политически значимым: именно по Серпуховской дороге в Москву прибывали посольства из Персии и Турции
[1].
Сейчас оценить эти градостроительные замыслы Баженова невозможно — современная застройка полностью скрыла виды
Коломенского из Царицына, также как и величественные панорамы со стороны Котлов
[1].
)
