Спасибо за поздравление.
С Лялей, как обычно, началось все трагично, а закончилось анекдотом.
В общем, дело было так. В воскресенье, 16 октября, Ляля упала очень неудачно. Я была неправа, не послушалась Андрея, который ведь говорил, что в такую погоду ей целый день гулять не надо. Мне очень хотелось, чтобы она побольше гуляла. Ну вот, хотела, как лучше, а получилось довольно скверно. Ее долго не могли поднять, а когда подняли, то пришлось со всех сторон поддерживать, потому что она шаталась и сама стоять не могла. Левую переднюю держала высоко в воздухе. Закрывала глаза и вся куда-то «уходила». Когда я это увидела, то подумала, что это все, конец. Тем не менее, все вокруг пытались что-то сделать, и я тоже пыталась. Звонила по телефону всем подряд. Получала всевозможные советы. Один из советов был – позволить ей снова упасть и оттащить в конюшню волоком. Когда Ляля услышала этот совет, она слегка ожила и стала дергаться. В результате у нее получилось развернуться мордой к конюшне и при всеобщей поддержке поковылять домой. Выглядело это ужасно. Пятьдесят метров до денника она шла минут двадцать. И я на это смотрела и думала: «Что они все делают? Неужели они не видят, что это все?» Правда, когда Ляля оказалась у себя в деннике, где для нее очень оперативно соорудили подвес из ватного матрасика и двух корд, она ожила очень резко, чем несказанно меня изумила. Набросилась на овес и сено, как волк.
Хочу поблагодарить всех, кто нам тогда помогал, и особенно Аню, которая практически несла на себе поллошади. Кто этого не видел, тот даже представить себе не может, как это все происходило. Такое надо было видеть.
Врачей удалось выцепить из Хеваса. Терапевт примчалась примерно через час, сразу капельницу ей поставила. Потом подъехали с рентгеном. Переломов не нашли. Вшили в вену катетер, назначили лечение.
До пятницы Ляля оставалась на подвесе. Ну, она не все время на нем висела, а имела возможность либо налегать на него, либо опираться на ноги. В пятницу вечером подвес убрали, всю субботу она оставалась у себя в деннике. В воскресенье я вывела ее и пошагала по коридору конюшни. Потом еще неделю конюха дважды в день выводили ее и шагали в руках – сначала по коридору, а потом в манеже.
В следующую субботу я впервые за это время выпустила пастись на улицу типа самую больную на свете лошадь. Ну, первые полтора часа она тихонько ковыляла туда-сюда и щипала травку. А потом у Ленчика произошел сдвиг по фазе. Вроде они столько лет мирно паслись вместе. Но за ее почти двухнедельное отсутствие он понял, наконец, как сильно она надоела ему за эти годы. Долго собирался с силами и с духом. И решил ее ликвидировать. Когда он на нее налетел, со стороны казалось, что он жрет ее за задницу очень конкретно. Но при последующем осмотре оказалось, что ран нет, а только шерсть кое-где выдрана (ну, она у нее уже зимняя, медвежья). На Ленчике тоже видимых следов от Лялиных копыт не обнаружилось, но со стороны получал он тоже вполне конкретно. Некоторое время они неслись галопищем, моча друг друга :shock: , а потом Ленчик загнал Лялю в такую часть поля, где даже нормальной лошади не то что галопом нельзя скакать, но даже шагом двигаться надо очень осторожно. После того, как Ляля проскакала по этим колдоебинам (пардон
), … я не могла отдышаться значительно дольше, чем она :wink: . Ленчик туда за ней не полез – то ли ноги свои пожалел, то ли копытами получил уже достаточно. «Нога хорошо ее держит, да?» - с веселой улыбкой сказал мне конюх.
А еще за время лялиного стояния в деннике там слегка покривилась дверь, и пол стал немного неровным. Т.е. возмущалась кобыла основательно.
