А я всё никак не успокоюсь по поводу Афрания и кольца Понтия Пилата. Кажется, версия о том, что Афраний это Воланд, то есть сам Сатана, имеет право на существование. Я нашла очень интересный комент от женщины, которая шарит в теме. А именно, изучала все редакции романа и может делать сравнение. Вот отрывок из её комментария:
«Вот, после убийства Иуды (окончательный текст, пятая редакция романа): «Теперь на лошадь вскочил человек в военной хламиде и с коротким мечом на бедре».
А вот и Воланд в его торжественном выходе на балу: «Тогда произошла метаморфоза. Исчезла заплатанная рубаха и стоптанные туфли. Воланд оказался в какой-то черной хламиде со стальной шпагой на бедре».
А что было в предшествующей тетради (в четвертой редакции)? «И тогда произошла метаморфоза. Фрак Воланда исчез. Воланд оказался не то в черном плаще, не то в сутане». И шпаги здесь не было. До метаморфозы: «Воланд был во фраке и двигался чуть прихрамывая и опираясь на трость».
После убийства Иуды: «Теперь на лошадь вскочил человек в хламиде, с коротким мечом».
Тут очень важно восстановить порядок возникновения строк - под пером Булгакова и далее, под его диктовку. И мы увидим, что сначала, в редакции четвертой, возникает описание Воланда на балу: на нем сутана, и он опирается на трость. Потом пишется текст об убийстве Иуды: на лошадь вскакивает «человек в хламиде, с коротким мечом».
Далее диктуется редакция пятая, бал, на котором происходит метаморфоза и на Воланде вместо заплатанной рубахи (здесь уже рубаха, а не фрак), оказывается «черная хламида» и «стальная шпага на бедре». Еще через несколько дней диктуется глава об убийстве Иуды и описание Афрания «в военной хламиде и с коротким мечом на бедре»...
Совпадения легкие - как доказательство они не пройдут, хотя в поэтическом слухе Евгению Австриху не откажешь... Но тут, оттесняя историю с хламидой и мечом на бедре, в моем мозгу тревожной лампочкой вспыхивают неизвестные Австриху строки из четвертой редакции романа. Здесь Воланд просматривал рукопись мастера:
«- Ну, теперь все ясно, - сказал Воланд и постучал длинным пальцем с черным камнем на нем по рукописи».
В окончательном тексте этого камня на пальце Воланда не будет - он появится в другом месте, в диалоге Пилата с Афранием: «- Но, во всяком случае, - озабоченно заметил прокуратор, и тонкий, длинный палец с черным камнем перстня поднялся вверх...»
И в третий раз возникает загадочный перстень, по-видимому, этот самый:
«Благодарю вас за все, что сделано по этому делу», - благодарит Пилат Афрания за достойное погребение Иешуа, но главным образом, конечно, за убийство Иуды. «...Тут прокуратор вынул из кармана пояса, лежащего на столе, перстень и подал его начальнику тайной службы, - прошу принять это на память».
Драгоценный перстень, подаренный Пилатом Афранию, носит Воланд... Не потому ли, что Воланд (в личине Афрания!) его и получил - за убийство Иуды?
У «человека в капюшоне» в этом убийстве двое подручных. Один из них не описан. Другой помечен так: «мужская коренастая фигура». А в одной из ранних редакций романа, точнее, в редакции второй, в главе «Ночь», была выразительная строка: «А Иуду я собственноручно зарезал в Гефсиманском саду, - прогнусил Азазелло».
Коренастая фигура?.. Азазелло?.. В последней редакции романа именно Азазелло повторяет ритуал. Правда, Майгеля он убивает не ножом, а выстрелом из пистолета. Другая эпоха - другое оружие...»
ну интересно же!